Литературный портал "Что хочет автор" на www.litkonkurs.ru, e-mail: izdat@rzn.ru Проект: Новые произведения

Автор: Михаил ЛезинскийНоминация: Просто о жизни

СЫН БОМБАРДИРА - Историческая повесть для детей Михаила Лезинского и Бориса Эскина .

      Лезинский М. Л. и Эскин Б. М.
   Л41 Сын бомбардира. Повесть. М., «Молодая гвардия», 1978.
   128 с. с ил. (Юные герои).
   Повесть о юном герое Севастопольской обороны 1854— 1855 гг. Коле Пищенко, удостоенном за свои подвиги ордена высшей солдатской доблести — «Георгия » и других наград.
   Книга рассчитана на детей среднего школьного возраста.
   79 — 73 Р2
   078(02)-7
   Для детей среднего школьного возраста И Б Hi 1402
   Михаил Леонидович Лезинский и борис Михайлович Эскин
   СЫН БОМБАРДИРА
   Редактор Л. Лузянина
   Художник Е, Суматохин
   Художественный редактор А. Гладышев Технический редактор Г. Лещинская Корректоры: Е. Сахарова, Т. Пескова
   Сдано в набор 12ДХ 1977 г. Подписано к печати 23/П 1978 г. А05554. Формат 84ХЮ87зг. Бумага № 2. Печ. л. 4 (усл. 6.72). Уч.-изд. п. 6,4- Тираж 100 000 экз. Цена 20 коп. Т. П. 1978 г., Ка 79. Заказ 1493.
   Типография ордена Трудового Красного Знамени издательства ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия*. Адрес издательства и типографии: 103030, Москва, К-30, Сущевская. 21.
   
   Пионерам-следопытам посвящается
   
   — Меня зовут Стае.
   В дверях стоял мальчишка лет двенадцати. Светлые волосы, лицо с мелкими точечками веснушек. Он протянул нам папку. На папке были выведе¬ны чернилами две большие буквы «К. П.».
   Мы развязали тесемки. Сверху лежала фотография — бюст мальчика, героя первой севастопольской обороны, одиннадцатилетнего георгиевского кавалера Коли Пищенко... Газетная вырезка — недавняя наша статья о юном герое. Вот переписанный аккуратным почерком приказ Нахимова... Докладная князя Горчакова царю... Еще одна газетная вырезка со статьей о Пищенко — мы ее написали несколько лет назад...
   — Ты тоже собираешь материалы о Николке?
   — Да. Я красный следопыт!
   — Но красные следопыты...
   — Разве герои были только в Отечественную войну? А в гражданскую? А в революцию?.. В Отечественную на кого равнялись? На красных дьяволят! А те на кого?
   Так мы познакомились со Стасиком Фроловым. Он учится в школе, что находится на улице Коли Пищенко.
   Мы просматривали собранные следопытом материалы и удивлялись все больше и больше. В газетной вырезке с нашей статьей о Николае Пищенко несколько строк были подчеркнуты красным карандашом. Там, где речь шла о наградах героя.
   Стае заметил, что мы обратили внимание на эти строки.
   — Тут в статье ошибка. У Коли была медаль. Георгиевский крест ему вручили потом. Смотрите, — он стал показывать документы.
   — Но ведь и на бюсте есть Георгиевский крест! Скульптор тоже мог ошибиться. Бюст лепили по рисунку из военного альбома через пятьдесят лет. А на рисунке вовсе нет наград.
   — Н- да... Задал ты нам задачу. Оставь, Станислав, свою папку.
   — Она ваша. Только... если вы напишете книгу о Николае Пищеяко!
   — Книгу?!
   Мы давно интересовались событиями первой севастопольской обороны и собирали материалы о юном герое. Но книгу...
   — Мы подумаем, Стасик. Дай нам время.
   Стае распрощался. Папка с буквами « К. П. » — «Коля Пищенко» — осталась лежать на столе. Через несколько дней мы отыскали Фролова :
    — Здравствуй, Станислав Петрович , Мы согласны писать книгу, если ты нам поможешь.
   
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
   
   На бастионе короткая передышка. Уставшие от многочасовой работы люди лежат прямо на земле, Кое-кто уже успел заснуть.
   — А-а... Николка ! Ну-тка, подстели, — Тимофей Пищенко вытягивает из-под себя бушлат. — Поди, умаялся?
   Мальчик, не отвечая, прижимается к потной отцовской груди и закрывает глаза.
   — Хоть бы сегодня еще повременил француз , — вздыхает Пищенко - старший.
   — Оно, конечно, на бастионе нынче женского люду много.
   «Ишь , как заговорил!» — усмехается про себя
   Тимофей. Совсем недавно, летом, придя домой в увольнение, он застал сына плачущим навзрыд: оказалось, сломали его палку — «верховую лошадь». А теперь: «женского люду!»
   Отцовские пальцы осторожно заскользили по
   вес¬нушчатому лицу, по нестриженым соломенным волосам, ласково затеребили хохолок. У Николки вздрог¬нули веки, но он не открыл глаза, только теснее прижался к отцу. Непонятное тепло разлилось по телу, непонятное что-то было в этих минутах: ведь рядом отец , а не маманя ...
   Высоко над бастионом, словно нарисованная, повисла стая птиц. До земли едва доносились их неугомонные голоса . Они, наверное, спорили, будет сегодня бой или нет? Улетать ли им?
   — Небо - то какое чистое, — вздохнул Тимофей. — Мамка наша говорит: в такие небеса дитятю укутывать. Это про тебя...+++
   
   Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Двое мужчин — маленький и большой... Стоял солнечный, совсем летний день, хотя деревья были уже опалены осенью. Севастополь вступал в октябрь.
   
   +++
   
   
   Бомбардировка началась в половине седьмого. Первые взрывы потрясли утренний город, ослепили вспышками настороженные дома и казематы. Возникли пожары. Едкий дым, подгоняемый ветерком, полз по склонам серых холмов.
   Вице-адмирал * Корнилов поскакал на укрепления. Одетый в строгую светлую шинель, он сидел на гнедой с белой гривой лошади. Последнюю неделю, когда готовились отразить первый натиск врага, Владимир Алексеевич почти не ложился спать.
   Побывав на четвертом бастионе, Корнилов направился на первый фланг обороны. Матросы и бомбардиры * еще издали увидели своего адмирала. Продолжая палить по врагу, они встречали Корнилова громкими криками «ура!».
   Адмирал и сопровождающие его офицеры остановились возле одной из пушек пятого бастиона и стали наблюдать за действиями орудийной прислуги. Поблизости разорвались подряд два вражеских снаряда. Никто из матросов не повернул головы. Пыль окутала орудие, но и сквозь эту завесу было видно, как ловко батарейцы заряжают и накатывают пушку. Вот поднесли к запалу палильную свечу *, и, вздрогнув, чугунная громадина выплеснула свистящее, хрипящее
   — Отменно! — похвалил Корнилов.
   Он сошел с лошади и в окружении офицеров на¬правился на площадку — крышу каземата. Она возвышалась над укреплением, и снаряды французов все чаще и чаще неслись именно сюда.
   Начальник бастиона поспешно забежал вперед адмирала и, бледнея, проговорил:
   — Ваше превосходительство, я прошу вас сойти вниз. Вы нас обижаете, вы доказываете тем, что не уверены в нас. Уезжайте отсюда. Прошу. Мы исполним свой долг...
   Корнилов сухо ответил:
   — А зачем же вы хотите мешать мне исполнить
    свой долг?
   
   --------------------­--------------------­--------------------­------------------­
   
   * Смотрите в конце книги « Пояснения Ст. Фролова», написанные после прочтения рукописи. Не только слова, отмеченные звездочкой, но и другие морские термины, упоминаемые в книге, а также краткие сведения о героях обороны вы тоже найдете в «Пояонениях»
   
   +++
   
    Адмирал поднял к глазам подзорную трубу и невольно замахал свободной рукой перед окуляром, будто мог разогнать многометровый слой дыма и пыли впереди. С досадой опустил трубу:
   — Вышлите наблюдателей!
   — Посланы , ваше превосходительство!
   Корнилов повернулся, чтобы сойти с площадки, и вдруг внизу увидел мальчонку, который в упор рассматривал его. Поймав взгляд адмирала, мальчонка прыгнул в землянку. Корнилов нахмурился: на днях он отдал приказ эвакуировать из Севастополя всех детей и женщин. Владимир Алексеевич сам имел пятерых детей, но накануне бомбардировки отправил семью в Николаев.
   — Почему не выполняете приказ? — адмирал резко ткнул пальцем вниз. — Почему на укреплениях дети?
   Начальник бастиона подбежал к краю площадки, заглянул вниз:
   - Никого нет-с , ваше превосходительство!
    - Как нет-с! Только что был. Кто командир батареи?
   — Лейтенант Забудский.
   — Позвать!
   Офицер, услышав свою фамилию, подбежал к адмиралу.
   Владимир Алексеевич внимательно осмотрел молодого командира. Тонкое бледное лицо обрамляли опаленные бакенбарды , мундир его был прожжен во многих местах, но сидел молодцевато.
   Уже мягче адмирал произнес:
   — У вас на батарее дети , лейтенант.
   — Так точно, ваше превосходительство. Сын бомбардира Пищенко.
   — Почему не отправили обозом? — Забудский растерянно молчал. — Кончится бомбардировка — отправить!
   И тут раздался умоляющий звонкий голос:
   — Не отправляйте, ваше превосходительство.
   — Это кто там?! — грозно проговорил адмирал. — Выходи!
    - Не выйду! — испуганно донеслось снизу.
   Офицеры свиты заулыбались. Корнилов с притворной суровостью сдвинул брови. — - -Приказываю выйти.
   Из землянки показался мальчишка. Отряхнулся, вытянулся во фрунт и строевым шагом подошел к адмиралу :
   — Николка, сын матроса 37-го флотского экипажа Тимофея Пищекко, по вашему приказанию явился! — громко отрапортовал мальчуган. И жалобно попросил: — Не отправляйте с батареи, ваше превосходительство! Я... воду доставлять могу...
   С водой на бастионах действительно было туго. Адмирал повернулся к своему адъютанту:
   — А ведь сын бомбардира прав. Надобно привлечь к этому делу горожан. — И стал спускаться вниз.
   Проходя мимо мальчика, повернул к нему голову:
   - Значит, помощник? А на чем собираешься возить?
   — Уж придумаю.
   — Ну уж придумай, придумай! — Корнилов улыбнулся и, садясь на лошадь, бросил Забудскому;
    - Поставить на довольствие!
   — Есть поставить!
   Глухой удар оборвал фразу. Бомба * взорвалась совсем рядом, и лошадь Корнилова испуганно заржала, взвилась на дыбы. Адмирал осадил ее, ласково похлопал по холке. Но гнедая не слушалась — она дико косила глазом на дымящуюся воронку и не шла вперед.
   Владимир Алексеевич наклонился к прижатому уху лошади и строго сказал:
   — Не люблю, когда меня не слушают.
   Лошадиное ухо медленно приподнялось, и гнедая, преодолевая страх, пошла вниз с батареи...
   Днем Корнилов появился на Малаховом кургане. И вновь прокатилось по редутам громогласное «ура!». Адмирал снял фуражку, вытер пот со лба.
   — Будем кричать «ура!», когда собьем английскую батарею, а теперь покамест только французская замолчала.
   Он выпрямился в седле и, не надевая фуражки, поскакал вверх. Сопровождающие отстали, только адъютант мчался рядом.
   Возле батареи у оборонительной башни спешились. Владимир Алексеевич сошел с лошади и зашагад вдоль земляного вала. Вдруг адмирал остановился., На земле, хрипя и задыхаясь, перевязывал себя матрос. При виде адмирала раненый попытался встать. Владимир Алексеевич быстро подошел к матросу.
   — Немедленно носилки!
   Адъютант бросился выполнять приказ. Корнилов наклонился над лежащим. Тонкими длинными пальцами стал разматывать бинт.
   Появились офицеры свиты. Кто-то посоветовал не беспокоить матроса: похоже, ни в чьей помощи он уже не нуждался.
   Владимир Алексеевич грустно посмотрел на говорящего.
   — Да, всем не поможешь. К тому же и медик из меня никудышный...
   Адмиральская группа направилась к оборонительной башне Малахова кургана. На первом этаже этой башни, за толстыми стенами из белого инкерманского камня лежали тяжелораненые офицеры , ожидая
   отправки в госпиталь.
   Несколько секунд Корнилов вглядывался в багровые вспышки вражеских батарей. Потом спросил:
   - Как с припасами?
    - Много отсыревшего пороху , - ответили ему, - каптенармусы не успели...
   Последних слов адмирал не расслышал: рядом ударила шрапнель.
   - Ваше превосходительство, пойдемте отсюда, — быстро заговорил адъютант, - вас там спрашивают.
   Корнилов только улыбнулся этой незатейливой хитрости.
   Один из снарядов упал на валу, адмирал отряхнул с шинели землю. Еще несколько бомб взорвалось
   поблизости. Англичане явно заметили группу военачальников и пристрелялись.
   Владимир Алексеевич попрощался с офицерами и направился к батарее, где осталась лошадь. Вдруг ноющий звук шального снаряда догнал его. Тупой удар. Вскрик нескольких голосов. Все бросились к адмиралу.
   - Носилки! Носилки!
   Корнилов лежал на земле. Рядом валялся обломок шашки,
   - Владимир Алексеевич! Владимир Алексеевич!.. Адмирал открыл глаза и, обведя взглядом офицеров, тихо произнес:
   - Ну вот и отвоевал... -
   Он хотел сказать что-то еще, но губы не слушались. На побелевшем лбу выступили капли пота. Глаза смотрели спокойно.
   Подошли матросы с носилками, на них уложили Корнилова. Медленно двинулись вниз с кургана. Адмирал приподнялся.
   — Отстаивайте же Севастополь!.. — едва слышно произнес он и потерял сознание.
   +++
   
    Это произошло 5 октября 1854 года * в 11 часов 30 минут. Владимир Алексеевич Корнилов скончался вечером того же дня.
   +++
   Стасик бережно расправил старинную карту. Па¬лец его заскользил над паутинкой фиолетовых линий, где причудливой вязью было написано: «Корабельная слободка».
   Если посмотреть на Севастополь сверху, то синяя бухта словно длинная ящерица, что вползла в город да так и застыла. Она рассекла Севастополь на Северную и Южную части. Южная еще одной бухтой — оттопы¬ренной лапкой синей «ящерицы» -— разделена на Центр и Корабельную сторону.
   — Домик Пищенко, — заявил Стае, — находился вот здесь, на Корабельной, на углу Михайловской и Базарной — так эти улицы раньше назывались. Это возле нынешней Ушаковой балки — знаете, там сейчас высотные дома?
   Щеки Стасика разрумянились. Он говорил быстро, заметно волнуясь:
   — Мама Николки могла быть ранена только осколком английского снаряда.
   — Погоди, погоди! Почему не французского?
   — Смотрите, — мальчик замерил циркулем расстояние на карте, — до Михайловской улицы что от французских, что от английских позиций почти шесть километров. Но у англичан были пушки с витым каналом — новинка артиллерии. И только они могли стре¬лять на такое расстояние.
    Да, теперь мы почти зримо представляли, как про¬изошло несчастье. Как осколком снаряда, залетевшего
   --------------------­--------------------­--------------------­------------------­--------
   
   • Все даты даются по старому стилю. Для того чтобы
   по¬лучить современное исчисление, нужно прибавить цифру 12. Например: по старому стилю 5 октября — 17 октября по новому.
   --------------------­--------------------­--------------------­------------------­---
   
   на дворик, свалило наземь Екатерину Пищенко. Как ни на час не отходил Николка от постели раненой, как смачивал ее губы холодной водой. И не верил, что спасти мать уже невозможно.
   — Она умерла в конце бомбардировки, — тихо про¬
   изнес Стае. — Иначе Николка пришел бы на бастион
   раньше,
   — Может быть,.. Но у нас нет доказательств.
   — Будут доказательства! — И, смутившись, добавил: - Постараемся найти. Ведь правда?
   Парень всерьез взялся за изучение Крымской войны. Сегодня он положил перед нами густо исписанную тетрадку.
   +++
   Ст. Фролов
   
   КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ СОБЫТИЙ ОБОРОНЫ
   
   Когда русские войска побили турок на Дунае и при Синопе, англичане и французы испугались. Они не хотели допустить, чтобы Россия сама господство¬вала на Ближнем Востоке. Началась Крымская война.
   2 сентября 1854 года около 360 вражеских кораблей высадили десант вблизи Евпатории. А через неделю на реке Альме произошло первое сражение. Храбро бились наши солдаты, но слишком неравны были силы. Русским войскам пришлось отступить.
   В то время главнокомандующим Крымской армии был князь Меншиков, любимец царя. Меншиков был плохим полководцем и после битвы на Альме, вместо того чтобы привести войска к Севастополю, отвел их в глубь Крыма. Он не собирался защищать город.
   В «Истории обороны Севастополя», которая вышла в Санкт - Петербурге в 1889 году, участник сражений генерал Хрущов сказал:
   «...всего на оборонительной линии было до 200
   орудий. Итак , можно сказать, что с сухого пути Севастополь не имел солидных укреплений».
   Враги тоже знали это. Они рассчитывали быстро захватить город. Но просчитались. По проекту военного инженера Тотлебена * в короткий срок были по¬строены бастионы и редуты. Во главе обороны стали славные адмиралы Нахимов и Корнилов.
   Звание вице-адмирала Корнилов получил позже своего старшего товарища — героя Синопа Павла Степановича Нахимова. Нахимов преклонялся перед организаторским талантом друга. И именно по
   пред¬ложению Нахимова Военный совет утвердил Владимира Алексеевича руководителем обороны Севастополя.
   Обезопасили себя и со стороны моря. Чтобы преградить неприятельскому флоту вход в Севастопольскую бухту, затопили несколько парусных кораблей. Десять тысяч матросов сошли с кораблей и стали защищать крепость с суши...
   Прошла неделя. Наш помощник не появлялся и не звонил. Вдруг сегодня он прибежал к нам с утра взволнованный.
   — Есть доказательства! Мама Николки Пищенко ... Стасик раскрыл книгу — записки офицера - артиллериста с пятого бастиона. Страница 115:
   «Командира правого фланга 22-го оборонительного участка Забудского контузило. При сем убило его ве¬стового. После восстановительных работ я видел у лей¬тенанта в вестовых юнгу с корабля. Сказывали, что мать юноши сего скончалась на днях в госпитале...»
   — Это был Коля Пищенко!
   — Но почему юнга?.. И потом — Забудский... Он ведь батареей командовал.
   — Во-первых, офицер мог не знать, что Колька не юнга: на нем был отцовский бушлат и бескозырка. Во-вторых...
   Стасик положил перед нами исписанный листок.
   — Читайте. Из важного документа.
   
   РЕШЕНИЕ ПОХОДНОЙ ДУМЫ ГЕОРГИЕВСКИХ КАВАЛЕРОВ ПОД ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВОМ П. С. НАХИМОВА
   О ПРЕДСТАВЛЕНИИ К ОРДЕНУ ОФИЦЕРОВ, ОТЛИЧИВШИХСЯ
   ПРИ ОБОРОНЕ СЕВАСТОПОЛЯ
   
   15 ноября 1854 года
   Командир батареи 26-го флотского экипажа лейтенант Григорий Николаевич Забудский. До 7 октября командовал батареек , 7-го вступил в командование правым флангом второй дистанции,
   постоянно находился под сильнейшим неприятельским огнем, неутомимо действуя днем и ночью противу неприятеля, искусной пальбой сбил несколько орудий, надолго заставлял молчать неприятеля; презирая всякую опасность, примером своей храбрости воодушевляет подчиненных. 24 числа того октября сильно контужен в голову, но остался на своем месте.
   — А теперь смотрите, что получается. В докладной генерал-инженера Тотлебена о завершении восстановительных работ после первой бомбардировки сказано, что пятый бастион был заново укреплен к 10 ноября 1854 года... Выходит, Екатерина Пищенко скончалась 8—9 ноября.
   
   +++
   
   Стучат кирки, скрежещут лопаты. Скалистый грунт бастиона поддается с трудом.
   Сколько протянется передышка — неизвестно,
   ну¬жно спешить. Во время бомбардировки разбило много орудий. Местами до основания снесены насыпи, развалены траншеи и землянки, рухнула оборонительная стенка.
   Николка помогает отцу укреплять туры — корзины с землей. По его измазанному лицу бегут ручейки пота, оставляя светлые полосы.
   — Не мешкать! — командуют сверху.
   Поддерживая локтями спадающие штаны, мальчишка вскакивает на корзину, спешно утрамбовывает землю.
   — Готово! — то и дело кричит он и прыгает на следующую корзину.
   Появился поручик Дельсаль — высокий, узколицый, гладко выбритый. Поручик руководил восстановительными работами.
   - Ваше благородие! — обратился к нему матрос Нода. На корабле он служил барабанщиком. — Дозвольте обратиться.
   — Говори, — слегка картавя, произнес саперный офицер.
   — Слово имею насчет этой стенки.
   — Ну, ну , — поторопил его Дельсаль.
   —... Когда возводили ее, все глядел, и сомнение
   брало: а ведь бомба завалит откосы! Больно скос крутой. Так оно и вышло.
   Дельсаль с интересом посмотрел на смуглого, с лихо закрученными усами матроса.
   — Так-так, продолжай.
   — Вот ежели бы сделать другим макаром ,..
   Они прошли вдоль батареи и поднялись на крышу блиндажа. Нода увлеченно объяснял свое предложение. Офицер вынул из сумки план. Батарейцы видели, как они склонились над планшетом. Дельсаль что-то чертил, то и дело обращаясь к матросу.
   Николка с удивлением смотрел на Ивана Ноду. Тот ли это матрос, что бесшабашно говорил: «В меня хоть батогом, хоть оглоблей никакую науку не вобьешь! Вот только «отбой» да «побудку» башка уразумела»?!
   К батарее, скрипя и повизгивая, подъехала арба, доверху груженная фашинами — длинными плетнями. Ими укреплялись земляные валы. Арбу сразу разгрузили. Возница поманил Кольку:
   — Погонять умеешь?
   — А как же!
   — Хошь за фашинами съездить? А я тут подсоблю. Поди попросись.
   — Пусть прокатится! — закричал сверху, с вала, отец. — Передохнет малость.
   Возница подсадил Николку на облучок. Мальчишка схватил вожжи и, боясь, что могут передумать, поспешно выпалил:
   — Но-о!
   Лошади не шевельнулись. Раздался смех.
   — Ну и возница!
   — Чего смеетесь, — вступился Нода, — он, может, этих лошадей не знает.
   — Точно, не знает, — пробасил хозяин телеги. — Это работящие кони, братец. С ними ласково надобно... Ты ослабь вожжи-то — они сами и потянут.
   Обескураженный Николка ослабил поводья, и арба медленно покатилась под гору.
   Лошади привычно повернули в узенький переулок и пошли по неглубокому оврагу. Овраг вывел к большому захламленному двору: там женщины плели из прутьев фашины для бастионов. В центре в огромном котле кипела вода. Мальчишка спрыгнул с арбы и направился в глубь двора — там распаривали пучки хвороста.
   — Гляди, кони-то без хозяина пришли! — удивилась женщина.
   — Они при мне, — пробурчал Николка.
   Женщина вздохнула:
   — И мой Петруха , верно, по бастионам валандается. Гнать некому.
   — Надобности нет, — вмещался одноногий солдат — он тут был главным, — Ты вот по доброй воле вязать пришла, а малята — они тоже нужду разумеют. Этот, — отставной указал на мальчика, — возницу высвободил. Глядишь, лишние руки бастиону. Я тебе, Михайловна, так скажу: россиянин сызмальства за Отечество живот покласть готов — это в кро¬вушку вошло. Француз — он на язык спорый: думал, ударит своими мортирами * — конец Севастополю! Ан нет! Даже на штурм не пошел — убоялся...
   Николкина арба, груженная фашинами, медленно выехала со двора. Мальчишка гордо восседал на козлах, поддерживая провисающие вожжи.
   На дорогу вышла девочка, она подняла руку.
   — Тпру-у! — Николка резко натянул поводья. - Чего еще там?!
   — Мне на бастион, — услышал он тоненький голосок. — Возьми...
   — На какой еще бастион ?!
   — Я водицы несу, — не замечая высокомерного
   тона, ответила девочка. В правой руке она держала глиняный кувшин.
   — Я на пятый, — с достоинством бросил возница. — Ладно , влезай.
   Девочка уселась, и арба покатила дальше.
   Некоторое время молчали, но Николка не выдержал, заговорил :
   — Батя на каком служит?
   — Служил, — в голубых глазах девочки появи¬лись слезы. — Маманя теперь в горе навечном...
   У Николки защекотало в горле.
   — А у нас мамку... того... Схоронили третьего дня...
   Выехали в Кривой переулок. Мальчик спохватился:
   — Ты воду где брала? Их благородие разузнать велели. Потом бочку снарядим.
   — Да тут недалече. Покажу.
   Через полчаса солдаты и матросы батареи
   Забудского уже разгружали телегу. Веселый Нода, увидев Николкину спутницу, нарочно громко сообщил:
   — А наш-то не один возвернулся — с барышней!
   — Она воды привезла, — смутился парнишка.
   Подошел отец.
   — Воды, говоришь. Ну-тка, дай хлебнуть! — И он с жадностью припал к глиняному кувшину. — А зовут тебя как , голубоглазка?
   — Алена. Велихова я.
   +++
   Мальчишка, расставив на валу грибы, которые насобирал по склонам, увлеченно сбивал их камнями.
   — Вестовой Пищенко!
   Окрик был таким грозным, что Николка невольно вздрогнул и обернулся. Улыбающийся, загорелый Но¬да дурашливо выговаривал:
   — Ай-я-яй, ваше благородие, господин вестовой! Ай-я-яй... Чего это ты затеял?
   Колька показал на дальний ряд воткнутых в землю грибов:
   - Это - Осман-паша. А тут — Нахимов.
    - А , Синопское сражение! Ну, тогда, браток,
   на¬путал ты. — Нода стал менять грибы местами. - У турков эскадра стояла луною. Семь фрегатов здесь, а тута — корвет. И еще два парохода возле батареи... Теперь точно... А мой корабль, — Нода взялся за очередной гриб, — мой бросил якорь...
   - Дядя Иван, ты на каком был?
    - Как на каком! — возмутился Нода. — На самом главнейшем. Я, ваше благородие, господин вестовой, на «Императрице Марии» под началом Павла Степановича служил.
   Глаза чернявого матроса заблестели, привычным движением он крутанул ус.
   — Вошли мы двумя колоннами напрямик в Турецкую бухту, — Нода стал быстро передвигать грибы, показывая, где, какой корабль бросил якорь, как сносило колонну течением. Потом отбежал в сторону, подхватил с земли горсть камней, ткнул пальцем в «кильватерный» строй и азартно закричал:
   — По турецкой эскадре калеными * — пли!
   На вал обрушился град булыжников. «Императри¬ца Мария» атаковала флагманский «турецкий фре¬гат».
   — Принимай командование «Парижем»! — приказал Нода,
   — Слушаюсь, ваше превосходительство! — отчеканил Николка, изображая командира второй колонны.
   По « турецкому флоту », зажатому в «бухте»,
   ударила «артиллерия» с двух бортов. Минута — и грибы превратились в серое месиво. Нода облегченно вздохнул:
   — Вот так всех турок пожгли. А их главный паша саблю свою Ивану Степанычу сдал.
   Колька, возбужденный «сражением», попросил:
   — Дядя Иван, дай «Егория» подержать.
   Нода снял с груди Георгиевский крест и протянул его Кольке.
   — На. Да смотри не поцарапай.
   Награду за Синоп флотский барабанщик получил из рук самого Нахимова.
   Николка бережно подержал орден на ладони, вздохнул. Отвернулся от матроса и примерил
   « Георгия ».
   Нода сделал вид, что не заметил. Посмотрел на небо, будто кто-то там повесил часы, сказал:
   — Пора мне, брат Николка. Да и твое начальство, поди, заждалось.
   Уже возле офицерского блиндажа, поправляя бескозырку, Николка вспомнил о грибах. «Эх, хотел ведь бате поджарку состряпать!» И улыбнулся: перед гла¬зами возникло серое грибное месиво «турецкой эскадры».
   В землянке жарко и накурено. Кроме командира дистанции Забудского и его помощника Дельсаля, еще два незнакомых Кольке офицера. На столе го¬рит лампа. Офицеры играют в карты.
   — Мальчишка попытался проскочить незамеченным, но Забудский, вроде бы и не смотревший на вход, нарочито громко произнес: Не будет! — пылко выкрикнул Дельсаль.
   — Позвольте, — возразил штабс-капитан, — мы воевали не единожды, а Россия все та же!
   — Нет, — приподнялся его напарник, — уже после кампании двенадцатого года Русь и мужик не те!
   И декабрьский бунт тому доказательство.
   Стало тихо в блиндаже. Потом послышался вздох Забудского:
   — Розги — не очень надежное оружие...
   Слипались глаза, по усталому телу мальчика разливалась истома, обрывки фраз доносились теперь откуда-то издалека:
   — «.солдат воюет за Отечество. За Отечество, господа! Не за вас, не за меня и не за петербургского барина. За О-те-чес-тво!
   — ...союзники упустили момент штурма...
   — ...покойный Владимир Алексеевич-
   Неожиданно таинственные слова привлекли внима¬
   ние мальчика. Говорил командир дистанции Забудекий:
   — Погреб, пороховой погреб необходимо обнаружить. Где они его устроили? За хутором Вотковского , что ли?..
   — Надобно лазутчиков выслать.
   — Высылали. Не возвернулись. Похоже, засекли французы.
   — Отыскать таких, чтоб окрестность досконально знали.
   «Да я этот хутор Вотковского почище любых лазутчиков знаю», — подумал Колька.
   Сверху послышались выстрелы, и через мгновение рядом с блиндажом разорвался снаряд.
   — Это английский. С Зеленой горы, — поднимаясь, сказал Забудский.
   В ответ ударила наша мортира. Перестрелка усиливалась. Офицеры поспешно вышли из блиндажа.
   Над бастионом с шумом пронеслись конгревовы ракеты *, осветив орудийную прислугу.
   Стояла теплая южная ночь, хотя и был ноябрь. Забудский подошел к валу и коротко скомандовал:
   — Отвечать изредка!
   Он следил за вспышками на батареях противника. В темноте, прочерчивая небо, ярко светились запаль¬ные трубки «лохматок». Так батарейцы прозвали- по-роховые бомбы — в полете они крутились и казались лохматыми огненными шарами.
   — Хороша иллюминация! — послышался веселый
   голос Ивана Ноды. — Ох, хороша!
   — Француз привык к фейверкам да к
   праздникам — в тон ему ответил Тимофей Пищенко.
   — «Лохматка»! — закричал сигнальщик.
   Он стоял на валу и следил за полетом снарядов, всегда безошибочно определяя их направление.
    «Лох¬матка» разорвалась у матросской землянки,
   — Ишь , махальный, — кивнул в сторону
   сигналь¬щика Нода, — точь-в-точь Илья-пророк!
   Забудский вдруг увидел у орудий в центре батареи фигурку вестового.
   «Так и тянет его к пушкам - вот пострел!» А Николка смотрел в сторону хутора Вотковского и думал:
    «Пороховой погреб. Где он может быть? Где его французы спрятали?»

Дата публикации: