Я говорила и смеялась. Где-то
Рождалась мысль, что это чепуха.
И все- же всё… И шепчет лето,
Что ты прислушался к моим духам,
Что ты и я – мы далеки навечно,
И разные над нами небеса,
Но оба мы достаточно беспечны.
Чтоб на двоих иметь одни глаза.
И общий, неизбежно ломкий путь,
И радостно-смешливые заклятья.
И мы способны просто утонуть
В обмане снов, покрепче сжав объятья.
Но тот обман – хорошее лекарство,
Для тех, кто этим миром слишком болен,
Кто жаждет очутиться в странном царстве.
Где насмехаться над минутами он волен.
Средь серости – мазок зеленой краски,
И вот уже расцвел зеленый кустик.
Его листочки дышат без опаски,
Еще не жжет их осень серой грусти.
Сейчас и я почти не опасаюсь,
И наши руки шепчут в полусне,
В каком-то танце призрачно касаясь,
И в нежности кружась: «Иди ко мне…»
Иди ко мне! И здесь, со мной, ты встретишь
Тот миг, который ты еще не знал.
Ты все почувствуешь, запомнишь и заметишь.
Ты все поймешь, чего не понимал.
Пусть ты поймешь… Быть может, разойдемся
В лучах холодных, что пришлет рассвет.
Но мы всегда друг другу отзовемся,
И мы всегда пошлем друг другу свет,
Не потому, что жарко обнимались.
Забыв про город, замерший в пыли.
А потому, что просто понимали,
Что суть любви мы все-таки нашли.
1994
|
|