Мастерская известного художника Леонида Владимировича Сойфертиса в самом центре столи¬цы , на улице Горького . Из окна мастерской , с высоты птичьего полета , виден огромный город . Тысячи людей проходят по широким улицам: спешат, торопятся , подгоняют время . Мы следим за движением бурной человеческой реки и , намагниченные воспоминаниями , отсчи¬тываем годы в обратную сторону . На рубеже « Севастополь 1941 - 1944 годы » останавливаемся . И останавливаемся надолго : художник Леонид Сойфертис весь в прошлом .
Старший лейтенант Леонид Сойфертис был в Севастополе в самые грозные дни , когда город полыхал в пожарищах и товарищи , с которыми он делился последним сухарем и затяжкой самокрутки , уходили в тот мир, откуда до сих пор не вернулся ни один...
- Я прошел длинный путь войны: видел поверженный Берлин, перебитые ноги коней на Бранденбургских воротах, пылающий рейхстаг, трупы в затопленной берлинской подземке... Но почему же, когда вдруг проснешься среди ночи , когда нахлынут воспоминания , в памяти всегда возникает Севастополь: улицы, заваленные камнем , перекрученные балки зданий и багровое небо над головой?..
- Может быть,— осторожно подсказываю я,— потому, что наш город был первым в вашей военной судьбе?.. Первое — это навсегда.
- Нет. До Севастополя была осажденная Одесса. Была. Но впервые в Севастополе я нашел свою тему . Честно говоря, я даже растерялся вначале, испугался , что не смогу ничего сделать , что было бы достойно защитников легендарного города. Мои первые рисунки появились еще в тридцатых годах , «мирные» рисунки , и я вроде был уже сформировавшийся художник...
Леонид Сойфертис приехал в Москву в 1930 году — ему тогда было девятнадцать лет. Но к этому времени он уже несколько лет печатал свои рисунки в харьковской газете «Комсомолец Украины». В Москве стал сотрудничать в «Комсомольской правде». Но вскоре, заметив у него ярко выраженную склонность к юмору и сатире , пригласили в журнал «Крокодил». Там он, как казалось самому художнику, и отыскал себя, свое творческое «я».
Однако это было не так : творческий диапазон не укладывался только в газетную сатирическую графику, и работа над станковым рисунком захватывала его все больше и больше.
Искусствоведы считают, что графический лист «Коляски» — лучшее из его ранних произведений. «Коляски» принесли художнику славу человека, умеющего одухотворять вещи , наделять их языком чувств , вкладывать в них душу.
« Мирный » Сойфертис показал нам и мелкого частника , торгующего мозольным пластырем у магазина обуви , и мясника ... уборщиц метрополитена и самих метростроевцев ...
- Когда началась война , меня направили во флотскую газету «Красный черноморец »...
Вспоминает бывший редактор « Красного черноморца » (ныне - « Флаг Родины ») генерал-майор в отставке Павел Ильич Мусьяков :
« Мы никогда не забывали о значении сатиры и юмора на войне. Наш юмористический отдел «Рында» продолжал выходить в течение всей войны, включая и севастопольский осадный период в работе га¬зеты. «Рынду» любили читатели . Наши фельетоны , эпиграммы , тек¬стовки к острым карикатурам художников Сойфертиса и Решетникова пользовались большим успехом не только у моряков , но и у воинов Приморской армии , куда тоже попадала наша газета , политработники-приморцы даже иногда завидовали нам , что на нашу газету работают такие художники , как Ф. Решетников , Л. Сойфертис , К . Дорохов ... »
Я рассматриваю комплекты «Красного черноморца» за один только военный 1943 год и поражаюсь работоспособности художника Сойфертиса - в каждом номере его рисунки. То ли это карандашный портрет героя , или , что ближе его душе, карикатура, или рисунок на тему военного быта. Причем карикатуры хроникальны. Посудите сами; в газете публикуются показания пленного немецкого солдата:
«Мы уже съели свою кавалерию. Из ста лошадей осталось двенадцать!..»
Тут же в газете появляется злая карикатура Сойфертиса:
«Ест фриц суп из той самой лошади, на которой мечтал въехать в Сталинград... И глядит на кости кобылицы, как на свою грядущую судьбу...»
Новое сообщение в «Красном черноморце»:
«Наши войска в районе Среднего Дона, юго-западнее и южнее Сталинграда, на Центральном фронте и на Северном Кавказе продолжали вести наступательные бои...»
И сразу же — отклик: некто из гитлеровской своло¬чи вздернут к небесам
- « Быть бычку на веревочке ! »
Леонида Сойфертиса называли в войну « корреспондентом с кистью и карандашом».
И это верно: Леонид Владимирович чувствовал нерв войны , как газетчик самой высокой квалификации ...
Я вглядываюсь в лицо художника и пытаюсь рассмотреть за массивными линзами очков глаза, умею¬щие видеть необычное в обычном. Не только самому видеть , но и нас учить тому же. Каждый худож¬ник - хочет он этого или нет - по природе своей педагог. Сойфертис учит нас своему простому и сложнейшему искусству - видеть! Но делает это с присущей ему мягкостью, мудростью, улыбкой. Дескать, люди добрые, всматривайтесь в жизнь, она проста и удивительна. Как пение птицы. Как наше дыхание. Не слышите? Не видите ? Еще раз оглянитесь вокруг . Оглянулись? Видите , дерево ? Обыкновенное дерево . Представьте, из-за дерева смотрит на вас озорная девчонка и улыбается... Ну и что, что ее сейчас нет! Но ведь была! Представили? А теперь оглянитесь еще раз: видите, как вес изменилось от одной девичьей улыбки,— мир стал ясным и улыбается вам...
В годы войны возник « Севастопольский альбом ». Это сравнительно небольшая серия рисунков , принесшая художнику заслуженную славу. Впервые выставленные еще в 1942 году в Москве , они не потеряли своей ценности и сегодня. Больше того, на рисунки, сделанные второпях - срочно в номер ! - под бомбежкой и обстрелом , ВРЕМЯ поставило печать вечности . А такое происходит только с настоящим искусством .
« Озвучу » несколько «рисунков» из « Севастопольского альбома » ...
« Тетя Клава привезла обед ».
Ничего вроде бы особенного нет в этом рисунке — совсем мирный эпизод: небольшой довоенный «ястребок» на маленьком аэродроме, несколько деревьев, потерявших листву... У ног усталой женщины - бидон . А сама она поправляет косынку, сидя на ... авиабомбе .
Авиабомба ! И этим все сказано . « Прочитываешь » рисунок , как рассказ , как повесть: война, и ее не первый день, листва сорвана с деревьев при бомбежке аэродрома , и усталая женщина, привыкшая каждодневно к риску , спокойно сидит на неразорвавшейся бомбе .
« Прочитываешь » рисунок ...
Действительно , эти внешне непритязательные бытовые сценки севастопольского цикла , намеченные несколькими штрихами, сродни многолистным повестям со своей завязкой и развязкой, со своей кульминацией.
Вот еще рисунок-повесть « Связь будет »... Несколько столбов с оборванными проводами... Связисты-крас¬нофлотцы восстанавливают линию ...
А я смотрю на обрывы проводов профессиональным взглядом электрика и удивляюсь наитию художника , умеющего не только эмоционально, но и технически достоверно, - хотя это и неважно! - передать первопричину аварии, ведь такие перекрученные «лоскуты» проводов бывают только после взрыва! Пообкусай их бокорезами или спецножницами , и извивы будут не те ...
А рисунок « Некогда » !..
Матросу , действительно , не¬когда . Он спешит на свой корабль , а два мальчишки-чистильщика , стараясь обогнать друг друга , « надраивают » огромные матросские ботинки .
Улыбка появляется на вашем лице , когда « читаешь » этот рисунок. Улыбка нам нужна всегда, а в грозные годы войны она была просто необходима!..
- Я эвакуировался из осажденного города,— говорит Сойфертис , - в последние дни обороны Севастополя... Потом участвовал в десанте на Малую землю , а в 1944 году вновь вошел с войсками в Севастополь .
А войну, как я уже говорил, закончил в Берлине..,
Леонид Владимирович щурится от солнечных лучей и неожиданно переходит в наступление :
- Что это вы у меня все выспрашиваете ?! Я тоже хочу знать , что делается в сегодняшнем Севастополе!
Рассказываю ему о городе . С подробностями . Как прошло празднование , посвященное освобождению города от фашистских захватчиков , каков он , сегодняшний Севастополь . Говорю :
- В городе сейчас воздвигаются высотные дома .
- Да ну ! - удивляется Сойфертис - А в моем со¬нании Севастополь коренастый , приземистый , белый с синим , как матросская тельняшка.
- Он и есть такой , только подтянулся ближе к солнцу . Время сейчас такое : города молодеют и тянутся вверх .
- А мы стареем , - говорит Леонид Владимирович и трогает рукой волосы . Они у него седые один к одно¬му. - Но еще ничего не потеряно , - улыбается художник ,- вот приеду в Севастополь , похожу по его улицам, искупаюсь в Черном море и сразу же помолодею .
- Приезжайте , будем ждать. А сейчас чтобы вы хотели передать севастопольцам ?
Художник задумывается:
- Я бы передал свое сердце , но оно давно принадлежит Севастополю . Могу только добавить : я счастлив , что в моей судьбе такой город - Севастополь . И он останется во мне навсегда .
Из книги Михаила Лезинского « Причастные лично », Симферополь , Издательство « Таврия » , 1980 год .
ОФИЦИАЛЬНАЯ СПРАВКА .
Сойфертис Леонид ( Вениамин ) Владимирович (1911, Харьков – 1996, Москва )
Московский график. Учился в Харьковском художественном институте (1928-1930), на отделении повышения квалификации художников при МГХИ у А .А . Радакова , П.И. Львова , М.С. Родионова . Сотрудничал с журналами «Смена», «Огонек», «Крокодил» (с 1934) . Автор серий «Севастопольский альбом» (1941 – 1942), «Спорт» (1967 –1970), «Новые районы Москвы» (1970 - е). Автор жанровых композиций, карикатурист, художник-иллюстратор. Член-корреспондент Академии Художеств РСФСР (с 1966). Народный художник РСФСР (1982), участник многочисленных выставок. Персональные выставки художник проходили в Ленинграде , Белграде (1967). Произведения Л .В . Сойфертиса хранятся в ГТГ.
К этой официальной справке , я бы ещё добавил : многие рисунки Леонида Сойфертиса хранятся в Музее обороны и освобождения в Севастополя .
А фото Леонида Сойфертиса , сделано в Москве Станиславом Горбачёвым специально для меня . Жаль только , ни иллюстрации , ни фотографии , я не могу поместить на этом сайте .
|
|