* * *
В лучезарных полях восхода
Ты спускаешься вниз по склону
По притоптанной змейке трав,
Твои волосы пахнут мёдом,
А в ладонях – запах полыни,
Две жемчужные капли утра
В твоих глазах.
Под ступнями твоими млеет
Своенравный стебель барвинка,
От желания стонет ветр,
В перламутровых бликах света
Семисвечники ветвей деревьев
Зажжены тебяславящим солнцем
В святых землях.
Твоих тонких одежд волненье
Обнажает дыхание утра,
Чуть прохладного коже твоей,
И не верит земное око,
Созерцая влечения тайну,
Что ты слеплена вся из плоти
И из костей.
Но минует немало вёсен,
И жемчужные росы утра
Иссушатся в старании солнц,
Потускнеет миндаль в роще,
Запах мёда вспорхнёт с ветром
Со стекающих по плечам
Твоих волос...
И, укутав себя плотно,
У окна в ранний час стоя,
Ты с полынной улыбкой в глазах
Видишь, как нисходит по склону,
В лучезарных полях восхода
Та, чьи ноги целуют травы
В цветных лугах.
* * *
Ты рассыпала чёрные волны по белому мрамору
Плеч. Ты, рождающая шторм,
- Как сердце трепещет, «созерцая» блаженную сакуру, –
Бессильна речь описать твой сосуд тончайших форм.
Ты от взглядов нескромных в покрове ночи,
Крылатые музы твоё молоко сосут,
Томное небо целует тёмные очи,
Звёзды жгучие нежно сестрой зовут.
По страницам твоим разбежались газели,
Строки чисты, словно в горах снежные хлопья;
Как на целую армию копья – чернеют ресницы,
Аксамит не достоин твои устилать постели.
Лоб высокий – белой горы стенанье,
Ветр без ума от душистых твоих ланит, –
Любовница жизни, запрет и желанье,
Земной красоты надир и зенит.
Ясная дева, дай произнесть твоё имя,
Что сладозвучьем вонзает ножи в сердца,
Что значит, быть жасминотелой царицей средь чёрных рабынь, –
Холод и жар – наследство матери и отца.
И молвило «солнце» - многовековый пожар:
«Попробуй сама – воспламенись и остынь,
Что такое, в пышном саду «ненюфар»,
Никогда не узнает степная полынь».
* * *
... И мне в этой жизни
вкусить не дано
волшебных плодов
с горы Пэнлай...
|
|