Наблюдал вчера престранную картину в булочной.
Старушонка, одетая в лохмотья, лёгким и столь мягким движением руки взяла с лотка булку и тихонько засунула её под своё тряпьё. Надеялась, что не заметят… Но, как частенько писали в веках XVIII – XX, не тут-то было. Огромная, словно гора известняка – напудренная и размалёванная донельзя продавчуга грозно двинулась на очередного нарушителя спокойствия своего Сдобно – ванильно – чёрствого королевства.
- Держи её! – вопила бабенция. – Воровка! Вот я тебя!!!
Три или четыре зверских пинка… Наслаждение продавчуги… Боль старушки… Всё смешалось перед моими глазами. Как подбитый ветром в подворотне щенок, сморщенная старушонка с обидой глазах ринулась на улицу. Она всхлипывала, пыталась оправдать себя, бормотала о какой-то мизерной (скорее всего своей) пенсии. Все стояли и смотрели, ни слова не проронив. Такие же, как и я, безгласные, униженные, растоптанные, высушенные. Продавчуга ликовала. Она положила булку обратно на лоток, а я подумал, что её купит какой-нибудь жлоб, или мальчик с собакой, а, может, тоже старушка, только одетая поприличнее.
Вышел на улицу – дождь… Раскрыл an umbrella. Смотрю на другого, такого же, только под прозрачным - - - . Если смотреть сверху создаётся впечатление, что человека вроде бы и нет, а вроде вот он – идёт под зонтом.
Вечер уже набросился на мрачноватый город. Капли как-то злобно смеются в подворотнях. Впереди ещё мокрая дорога, несколько подъездов, железная дверь с неудобным замком, пять лестничных пролётов, опять железная дверь, линолеум, дерево, тепло. Непреодолимое, иногда, препятствие.
Дождь прошёл, наверное, поэтому какой-то осадок неизбежной пустоты остался во мне. Но остался не потому, что мне этого хотелось…
Сколько их там, этих хлюпающих шагов?! Около трёхсот, может больше… Интересно, если я был бы слеп, то нашёл бы дорогу домой?! По шагам?! Стоит попробовать дойти… с закрытыми глазами.
Визг тормозов, куча непечатных слов. Водитель навеселе, а я экспериментирую… Не раскрываю глаз, не отвечаю, пусть думает, что глухой, притворюсь ненадолго, минуты на две.
Чёрт, как трудно ходить вот так!.. Посчитал, кажись, уже все железные двери подъездов. Четвёртая – своя.
Как тяжело попасть в замочную скважину… Эй, кто-нибудь, выйдите, помогите экспериментатору!!! Молчат, издеваются, смеются в своих кирпичных коробках. Да Бог с ними, кажись, попал.
Ладно, пролёты пересчитаю, это просто. Опять эти замкИ!!! Да сколько можно?! Неужели дома?! Уф…
Открываю глаза: итак, чего же нам стоил этот эксперимент? Забрызганный грязью плащ; брюки (о ботинках молчу); пара синяков на правом боку; далее, содранная кожа на пальцах и немного нервного напряжения.
Уже за столом (в желудке тепло от чашки чая… в холодильнике-то пусто), в темноте… за окном дождь давно прекратился. Смотрю на небо через фальшивый хрусталь стекла. Серая луна… Лицо впивающееся, похожее на осиное…
|
|