Литературный портал "Что хочет автор" на www.litkonkurs.ru, e-mail: izdat@rzn.ru Проект: Литературный конкурс "Вся королевская рать". Этап 2

Номинация: Просто о жизни

ДЖОХАР

      Из цикла «ЧЕЧЕНСКИЕ ЗАРУБКИ»
   
   ДЖОХАР
    Рассказ № I
   
   Боль обожгла глаза, пронзила насквозь, и душная, теплая кровь обагрила грязно-бурый заплеванный привокзальный снег.
   Падая, Джохар понял, что проиграл эту схватку какому-то уроду. Хлопнувшись в холодное снежное месиво, он завыл от всепоглощающей, бессильной боли, но не телесной, а той, что внутри, где-то в самой глубине, в сердце, вне сердца, в душе… Завыл, заскулил, завизжал так, что противник застыл на мгновение.
   Этого оказалось достаточно. В безумном прыжке Джохар выбросил тело вперед, и как остервеневшая дворняга, оскалив окровавленные клыки, вцепился ими что есть силы в оголенную и смердящую ногу бомжа. Тот только охнул, присел и, с шумом испортив воздух, рухнул, глухо ударившись затылком об оледеневший асфальт.
   Джохар вскочил, харкнул горечью на поверженного, ринулся в толпу бродяг. Те испугались, расступились и еще долго смотрели вслед улепетывающему со всех ног Джохару. Он спиной чувствовал ненавистные взгляды, понимал, что силы на исходе, и бежал, бежал, обливаясь слезами обиды и страха.
   
   И все-таки он выжил! Если бы… если бы он остался лежать в том дерьме, забили бы до смерти. Да, да… Они-то видели, как он выхватил у вьетнамца баксы – плотную пачку «зеленых». За нее забили бы… Без передыху… Насмерть!
   Джохар долго еще бежал… Так ему казалось. На самом деле он плелся, еле передвигая ногами. Брел по темным переулкам и дворам, поминутно оглядываясь, боясь, что ведет за собой «хвоста». Нервная дрожь в коленях мешала ходьбе. Перехватывало дыхание. И голова кружилась, как будто снова он в горах скрывался от бомбежки…
   Давно надо было уходить. Все соседи, побросав квартиры, подались к своим, за Терек, в Россию, еще полгода назад. Но мать все чего-то ждала и продолжала стеречь картинки в музее. Кому они нужны, тряпки расписные ! Видел он, как горел музей. Хорошо горел. Даже мокрый снег, валивший с чадящего неба, не мог затушить огонь. Джохар только и успел в этом пылающем аду слегка присыпать острыми осколками оплавленного кирпича, еще обжигавшего сбитые в кровь ладони, остывшее тело поседевшей вмиг матери. Из соседних развалин заработали снайперы. Забавлялись, наверное. Уходить надо было. В горы. Не до похорон.
   Ему везло. Набрел на расстрелянный взвод пехотинцев. Автоматы брать не стал – тяжелые. По вещмешкам собрал провизию: банки тушенки, сгущенки, галеты, спички. Новобранцы, наверное. У обстрелянных, что давно в бою, иной раз по три дня жратвы не было, сам им картошку носил по вечерам. А эти еще при сигаретах. Нашел шапку, почти новую, офицерскую, опаленную только слегка. Снял штык-нож. Так и вышел ночью из города. Не стреляли почти.
   Вообще, ему повезло в жизни. В Грозном уцелел, в горах не замерз, с голоду не подох. И сегодня вот выжил. В Россию вышел и теперь год в Москве обитает. Любой бомж, мент, шлюха каждая на Курском вокзале знают – нет среди них ему ровни. Оттого и прозвали его так гордо – Джохар. И хотя хрупок и мелок, бил всех. Хитростью бил, сноровкой. Жестоко бил, коротко, быстро, наскоком.
   
   Дрожь улеглась, но осталась разбитая вялость в теле, тяжелый гул в голове, и вновь четко обозначилась острая боль в носу.
   Загреб в пригоршню свежий снег. Оттер грязные ладони, запекшуюся кровь с лица. И только тут понял, что руки свободны! А ведь он потом и драться толком не мог, что зажимал все это время в правом кулаке те самые доллары. И когда бежал… Да, да… Всю дорогу они были при нем!
   Разбитые губы затряслись, мутным взглядом заметался по сторонам. Еще мгновение – и он забился бы в истерических конвульсиях, как вдруг ощутил, что что-то пружинит под левой ногой. Осторожно, будто наступил на гадюку, перенес грязный ботинок в сторону и сквозь пелену слез разглядел знакомый сверточек долларов. Вот они, вот они родные, хорошие такие! Целехоньки!
   «Значит не зря все, значит, все не зря»,- шептал он, направляясь на свет торговой палатки.
   Долго изучал за заиндевевшими стеклами скудный товар в ярких упаковках.
   - Ты че там хлебальник раззявил? – начала разминаться базарным рыком продавщица.
   Джохар только улыбнулся в ответ.
   - Пакеты есть? Чтобы много выдержали.
   - Даже с девками голыми, - примиренчески ответила она.
   - Два, - твердо произнес Джохар.
   - Деньги гони, - радостно донеслось из узкого окошка.
   Джохар с трудом снял резинку с тугой пачки. Смахнул грязь с верхней купюры и поднес ее к светлой витрине. Сто! Он немного полюбовался серо-зеленой бумажкой с портретом незнакомого длинноволосого мужика и покрутил ею перед окошком.
   - В общем, так. На все… Сама знаешь чего. В два пакета.
   Обалдевшая баба долго не могла сообразить, с чего начать. Сто долларов! Без сдачи!
   Она перебирала бутылки, двигала ящики, выуживая оттуда ананас, банку мидий. Замершие пальцы не слушались ее, и она с трудом выбивала на калькуляторе очередные цифры.
   - Слышь? « Колу» или «Спрайт»?
   - И то, давай, и то, да шампанское «Советское», а не «Спуманту».
   Дожахр балдел. Не зря все, не зря! Он выжил и теперь не торопил продавщицу. Наслаждался ее смятением. Сегодня его день!
   Наконец сбоку заскрипела дверь. Баба появилась в клубах пара, выволакивая за собой пакеты. Она долго гладила бумажку. Придирчиво подносила к свету. И успокоившись, поинтересовалась:
   - Дотащишь?… Ну, давай, фартовый!
   Метров пятьдесят, напрягая жилы, он еще тащил мешки- пакеты по безлюдному переулку. Но выдохся возле притулившейся к забору хрущобы. Недолго думая, побросав покупки «на авось», зашел в подъезд. Потом в другой. Вот то, что надо! Вскоре загрузил в детские санки свои мешки и споро двинулся в путь.
   Он торопился домой. Потеряв настоящую семью, он создал теперь свою, за которую думал и решал, которую кормил и воспитывал. Он мнил себя главой семьи, большой, дружной и сильной семьи, где каждый за всех и все за одного, а он в ответе за всех.
   
   Остановился. Порылся в пакетах, выудив оттуда бутылку и сигареты. Прикурил и тут же сделал несколько обжигающих глотков из горлышка, глубоко затянулся на закусь. Через мгновение повело…
   Повод сегодня был. И не из-за того, что выжил, нет. К тому Джохар уже привык. И куш здесь ни причем - бывали и покруче. Главное что уходил этот проклятый год…Тринадцатый год его жизни. Джохар был суеверен и мечтал быстрее разменять «чертову дюжину».
   Щелчком указательного пальца он привычно отбросил в сторону дымящийся «бычок». Санки легко побежали за ним.
   Джохар торопился удивить и порадовать своих.
   
   Там, в подвале старого заброшенного особняка, где пол с подогревом от проходившей под ним теплоцентрали, его ждала малышня с Урала. Петька, Юрка и Роберт, наверное, пригорюнились уже вокруг Верки. «Интеллигенточка» из Питера, самая старшая среди всей братвы, по привычке, голосом отгоняя тревогу. И только молчаливый Игорек Тираспольский, наверное, «ломится на «Моменте», развалившись на горячей крышке люка. Иногда он снимает с головы целлофановый пакет, смотрит по сторонам выпученными красными, ничего не видящими глазами, подхихикивая, Он сейчас обалдеет… Все обалдеют! Всю ночь пировать будем!
   
   Вот она – родная дыра в заборе! Он уже почти дома. Но что это? Что?! Сквозь деревянный скелет открывалась удивительная картина. На залитом светом многочисленных фар дворе их дома суетились люди. Их силуэты то появлялись, то исчезали в клубах пара, что валил из подвала. Две машины «скорой», включив иллюминацию, умчались в ночь.
   Вмиг отрезвев, Джохар понял: случилось страшное. Этот трижды проклятый год, тринадцатый год его жизни, никак не хотел отпускать.
   Опомнился, когда услышал рядом похрустывание снега под чьими-то шагами. Метнул в тень, рывком вытянул санки.
   В дыре появился мужик-пижамник из соседнего дома.
   Джохар сделал шаг на свет:
   - Дяденька! Что там?
   - А ты откуда пацан взялся?! Оттуда? – он кивнул в сторону заводских машин. – Беда там. Обварились все. Трубы прорвало… Кипяток. Девка спасала… Так насмерть. Остальных увезли. Так ты оттуда?
   - Не-е-ет… - еле смог выдохнуть из себя Джохар.
   И громогласным эхом темное небо ответило:
   - Нет! Нет! Нет!
   Но никто не слышал голоса неба кроме Джохара. И никто не смотрел в тяжелую небесную тьму.
   
   Москва, Южное Бутово, 1997 год.

Дата публикации:26.08.2003 14:27