Я люблю этот век. Если строчки не гибнут,
Этот стих ради детской мечты сберегу.
Мне бы только каркас из галактик воздвигнуть –
Перекрытия выгну и свод сопрягу.
И холодные звезды блеснут удивленно,
И качнутся слегка, и к теплу потекут,
Резонансом рождая холодные волны,
И в ладони мои, образуя реку,
Пронесутся плеяды в парадных мундирах,
Из-за томной вуали – туманности взгляд;
Пролетят ненасытные черные дыры,
Исподлобья на пальцы мои поглядят;
И промчится земля, и покажется сверху,
Что сверкает она – оторваться нельзя –
Но ее красота сопрягается с ветром,
А от резкого ветра слезятся глаза...
Я люблю этот век: за ветра, за красоты
И за то, что на век мой не хватит красот,
За рассвет, вытекающий из горизонта,
И закат, ускользающий за горизонт.
Это век-исполин, каждый год в нем скульптурен,
Каждый месяц, неделя и даже число!..
На развалинах дважды разваленных тюрем
Соловьиное племя развалин взросло:
Тридцать три – значит соль, словно гвозди в суставах;
Тридцать семь – груды памяти не разгрести;
Сорок пять – это сердце готовит расправу,
А дыхалка не тянет уже к тридцати.
Я люблю этот век, я хочу наслаждаться,
Гладить кудри резные нечесаных ив...
Неужели, для этого нужно зажаться
И у брата урвать, потому что мои!
А чужое – под лом, на костер или в жернов –
Атмосфера не терпит, закон ведь открыт:
Если тело попало в район притяженья,
Значит телу не жить, значит тело сгорит!
Что ж? – не жить, так не жить. Только б завтра проснуться.
Я хочу отыскать изумрудную прядь,
Продышаться чуть-чуть, прежде чем прикоснуться,
Захлебнуться на вздохе и все потерять...
И, оторванным сердцем скользнув по границе
Двух орбит, именуемых «чет» и «сам-черт» –
До земли. Изумрудною вспышкой. Зарницей.
Я люблю этот век. И ожоги – не в счет.
1985 Москва, Ладисполи.
|
|