Он был изгоем. В нашем классе его никто не любил и не уважал. С самого первого дня в школе он не привык к новой жизни, не влился в нашу компанию. У нас все старались хорошо учиться. А он старался больше всех. У него была привычка открывать рот, когда писал. Он старательно выводил буквы в тетрадке. Написав одну строчку, клал ручку на парту, вытягивался, увеличивая расстояние до старательно выведенных букв, и всматривался в них. Он всегда радовался, смотря на ещё совсем детскую и неуверенную мазню. Но ему никогда не везло с оценками. Потому что у других получалось лучше. У его одноклассников уже давно насобиралось по пять-шесть красивых красных картонных “пятёрок“. А он так и не почувствовал наслаждения от владения ими.
Над ним всё время смеялись и издевались: прятали портфель, ломали ручки, карандаши. А он всё терпел. Он просто не мог подумать, что они это делают со зла. Он не мог понять, что был лишним. Его часто били, просто так, ни за что. Затем учительница вызывала родителей в школу, рассказывала, как он плохо учится, что он дерётся с друзьями. Она, кажется, сообщала всё, кроме одного: он был не виноват. Он старался, он защищался. И от этого у него, как у маленького волчонка, брошенного в одиночестве, выростали клыки и когти. Он становился диким, но всё ещё беспомощным.
Я очень привыкла к мысли, что он был изгоем. И не могла относиться к нему иначе, как другие. Конечно, я его не била, но никогда не жалела.
Однажды я засмотрелась на него, когда он в очередной раз отстаивал свои права перед одноклассниками. В тот момент в его зелёных глазах было столько веры, веры в правду, уверенности в справедливость. И вдруг чей-то кулак проскользил по его лицу. Красная струйка крови стекла по губам, задержалась на момент и меленькой капелькой упала на пол. Он не плакал. Он просто стоял и смотрел своими большими зелёными глазами на обидчика.
Что-то во мне перевернулось. Я засунула руку в карман, достала оттуда носовой платок, подошла к нему и протянула руку с любимым, в голубые цветочки, платком. Он сказал только одно слово: “Спасибо“.
Мы не стали лучшими друзьями после этого случая. Мы так и проучились десять лет чужими. Мы не вспоминали это происшествие. Но никто и никогда его больше не бил.
|
|