1
Ваше Величество, кончено, кончено.
Ваш не сошёлся, к несчастью, пасьянс.
Сердце тоской и обидой источено...
Террор и свобода - какой мезальянс!
Карты ложатся: опять расхожденье.
Близится утро. Уже пятый час.
Где же ошиблась? И в чём заблужденье?
Если б сначала сыграть в другой раз...
Ваше Величество, кончено, кончено.
День Ваш последний стоит при дверях,
Словно потупив взор, как озабоченный
Юный солдат караульный. Заря!
Уж без короны. Ещё королева.
Духом и статью. И в чьих-то глазах.
Сердце пылает болью и гневом.
Вновь не сошёлся... Мнёт карты в слезах...
Ваше Величество, кончено, кончено.
Ваш не сошёлся пасьянс. Се ла ви.
Нож Гильотена Вас ждёт напророченный.
"Свобода" и "братство" - на Вашей крови!
Чернь отмечает кровавую мессу...
А королевы растерзанной тень
Слушает с ужасом звон Марсельезы
В этот июньский "торжественный" день...
2
Новое время. О, Liberte!
Старые чернь разрывает могилы.
Мало толпе обезумевшей тех,
Что она нынче жестоко казнила.
Красная мантия гения прежде
Всем восхищенье внушала и страх.
Ненависть, зависть. А ныне невежды
Судят судом революции прах!
Новое время. Еgalite!
Череп с глумленьем ногами пинают.
Этого не описал Лафонтен,
Этого даже Мольер не сыграет...
Чернь поносила деянья Армана.
Франция крепла под властной рукой.
А, вот, теперь кружит девкою пьяной,
В землю вбивая величье ногой...
Новое время. Fraternite!
Смотрит на дикое действо Сорбонна.
Вот, и награда за славу всех дел
Верность gran France и французскому трону...
3
Гревская площадь. Нож гильотины,
Воздух разрезав, на солнце блеснул.
Пьяной от крови черни пучина.
Страшный, звериный, бессмысленный гул.
Бедная, бедная, бедная Франция...
Вспомнишь со страхом ещё ты сто крат,
Как методично вскрывал тело нации
Скальпелем острым горбатый Марат.
Гревская площадь. Бастилия пала.
Плаха вернее решёток тюрьмы.
Те, что верны и в великом, и в малом,
Будут отныне навеки немы.
Крикнул последний отчаянно-искренно:
Viva, Бурбон! - беззащитный герой.
Тотчас кровь свежая, алая брызнула...
Хохот... Царит голова над толпой.
Гревская площадь. Руссо и Вольтеры
Прекраснодушным учением книг
Нянчили жуткий кошмар Робеспьера...
Меркнет над площадью солнечный блик.
Вот и расходятся, до зари сыты.
Нож занесённый блестит при луне.
Только поэт всех сегодня убитых
Будет ночами вновь видеть во сне.
|
|