Стекая стихами в воронку души,
Стихает в нас боль; я с тобою – души.
Стегая шагами по кромке тиши,
Подол расстегая качал камыши.
Узнаю ногами дороги болот,
Узлами свяжу для тебя отворот,
Вкус лая устам прививает народ.
Господь – это Чёрт, только наоборот.
Витая кудель оплетёт кружева,
Витая над ней, обитают слова,
Святая купель, омовенья трава,
Прости мне, апрель, соглашайся: права.
Сметая стихии вороний надрыв,
Сметаною лечат ожог и нарыв,
Смеркаясь, смахнет все печали в обрыв,
Подольше растягивай качку: «я жив».
***
Слова эти записалась сами в тот момент, когда я уже умытая собиралась ложиться спать – карандашиком на каком-то бланке на обороте его, на кухне, под чаёк предсонный.
Записала и пошла спать.
***
Сон 09.02.2007 г.
***
Дело было так. Я как будто наткнулась на стенку. Душа отделилась от тела. Ни боли, ни страха – восторг. В состоянии этого самого восторга и начался полет – вверх. Легко, просто, через что-то голубое, светлое, радостное – благо всеми возможными ощущениями, и много больше того.
И сразу в Небесную канцелярию. Она из себя, полностью оправдав, собственное название (канцелярии на небесах!), представляла: приемная типа: круглый зал, полукругом столы с клерками, вход или, скорее, влёт – громаднючие самораспашные ворота. Один из освободившихся служек мне и говорит:
- Подождите! Вам сейчас пропуск оформят.
На фоне общего настроя – восторг – это показалось почти кощунственным.
И я начала громко и от души возмущаться формализмом и бюрократией, что нельзя так, я полетать должна была. Вроде, как нарушена процедурия – сокращенная программа получилась. На все это мне ответили, что в данном случае процедура не совсем обычная – это не смерть, а как бы экскурсия, потому программу и решили сократить – только Рай.
Я продолжала возмущаться, что никакой сокращенной – помирать, так помирать, иначе, как я смогу потом рассказать о том, что видела, если не все этапы будут пройдены, тоже что ли по сокращенное программе?
- Пожалуйста, - было сказано мне. – Это ваше право, мы просто не хотели вас отвлекать от основного просмотра, думали, может, скучно будет, вам же уже знаком сам переход.
- Нет! Пусть будет все, что нужно, как по-настоящему. Я хочу полетать.
- Двери открыты. Никто вас тут не держит. Оформим, когда вы того пожелаете.
Ну, меня и отправили опять на землю – полетать (почему-то вспомнилось про летальный исход, и пришло понимание, почему именно таковым его называют) – отпустили, то бишь. Восторг дикий.
Легкость! Нематериально выражалась в том, что можно было пролетать насквозь любого объекта, даже людей, хотя я понимала, что через людей не стоит, потому что некоторые из них могут почувствовать, и не была уверена, что им это понравится. Некое насилие получалось. Посему, людей я старалась облетать.
Сам полет – сверху – получался вроде, как по спирали, круг за кругом – земля становилась ближе. Где-то в 2,5-3 метрах от поверхности я перешла на горизонтальный полет.
Что там я особо видела, в памяти не осталось, просто общее ощущение непричастности, кроме одного эпизода.
Дело уже было почти ночью. Какие-то гаражи на одной огороженной площадке – сеткой-рабицей. Я к тому моменту уже, что называется, завершала свое путешествие и чувствовала, что процесс материализации идет полным ходом – появилась тяжесть, потому полет продолжался уже где-то в метре-полуметре от поверхности, подняться выше было можно, но уже с усилием, которое продолжало медленно, но верно, нарастать, становясь всё более ощутимым.
Итак, пролетая мимо этого нагромождения колесной недвижимости, я увидела, – причем пролетать насквозь было можно, а вот видеть насквозь не получалось! Зрение сохраняло все свои свойства – что некая группа людей под покровом темноты совершает действия сильно напоминающие то ли грабеж, то ли разбой, но явно тянуло на преступные деяния. Я было хотела вмешаться, но попробовала нажать ладонью на рабицу, и поняла, что рука погружается за сетку, тяжелее, чем в крутое тесто, и заходить придется, как все нормальные люди – через ворота. По ходу к тем воротам, пришла мысль: «А если я настолько уже материализовалась, что они меня увидят?!», подумалось о приведениях, и решила, что как-нибудь обойдутся без меня. Единственное, что сделала для успокоения совести, «послушала» будущее, на предмет, будут ли пострадавшие или убиенные – тест на кровь. Получалось, что ничего такого не будет. Успокоившись, я полетела дальше, хотя это уже был не совсем полет, а скорее передвижение почти по земле.
Народу прибавилось. Проход между небольшими зданиями, типа тех же складов или гаражей, был совсем узким, а народу там все прибавлялось, я старалась всех их «обтекать».
Тут, я увидела, что один гражданин, напротив, старается попасть как раз на линию моего полета, он меня явно «видел».
«Ну, всё – подумала я. – Значит, материализация практически закончилась.»
Мы с ним таки и столкнулись – я оказалась в его объятиях, пытаясь из них вырваться. Ну, и удивилась:
- Как вы меня видите, когда никто не видит? – вспомнилось про колдунов и экстрасенсов.
- Да, вот так! Ты же не мертвая, а только понарошку.
- Ну, и отпустите меня!
- Неа! – хохотал он – я хочу тебя!
И отстранившись слегка, дал мне увидеть то, что у любого мужчины называется достоинством.
То, что предстало моему взору, даже в бестелесном состоянии вызвало «уважительный» отзвук памяти тела! Сказать, что я изумилась, значить ничего не сказать. Чисто зрительно оно было, против всего виденного раньше раз, этак, в пять-шесть внушительнее:
- Э-ва! Вы хотите всю эту «радость» засунуть мне туда? Ничего не получится! Не влезет!
- Влезет!
Далее, я поняла, что насилие неизбежно, и как в старом анекдоте, предпочла расслабиться и получить удовольствие.
Удовольствия никакого не получалось, но и неудобства, как оказалось, тоже – спасало, видимо, отсутствие тела, зато осталось время на то, чтобы оглядеться.
Кинула взгляд за плечи моего пленителя, ибо я на нем восседала, как на коне, но спереди, а не сзади, при этом мы достаточно ловко и плавно продолжали передвигаться.
Хвост, общая мохнатость и копытца, не оставили никаких сомнений:
- Так ты, оказывается, черт! Теперь понятно, почему, ты меня увидел, когда для других людей я оставалась невидимой.
- Ну, да! Так где-то.
Ну, где-то так, он меня доставил в некое учреждение (на руках получилось занес, хвост его я через его же плечо видела!).
Там лестницы, лифты и все посетители с хвостами.
У меня началась форменная истерика, я стала колотить его обеими руками, с чем он меня и отпустил. Находились мы в тот момент где-то, судя по всему, на 2 или 3 этаже здания, на площадке перед лифтом.
Я уселась на пол, перекрестно обхватила голову руками, так что пальцы мои сзади доставали до шеи, которая и уронила голову между раздвинутых коленей. И ну реветь. Чертик меня утешает, а я свое:
- А это, что Ад? А Рая совсем нет что ли? Обманули! И Бога нет?!
- Да, всё есть! Но ты ж посмотреть хотела, сама просила!
На том рыдании и я проснулась.
Представляете, что мне мой сномотограф кажет иногда, да еще, что называется, по заказу!
***
Добавлено 19.02.2006 г.
Пару дней назад мне в руки попал текст, который я приведу ниже. Ввиду того, что автор не пожелал его опубликовывать полностью, сохранив своё инкогнито, вашему вниманию предлагается только отрывок данного повествования о другой канцелярии…
***
Без названия. Автор неизвестен.
(…)
Принц Зла сидел, понурив голову, перед столом, края которого терялись во мраке зала, не поддающегося воображению размеров.
- Ну, папа…
- Я уже сказал: нет!
- Почему Жиду можно, а мне нельзя?
- Тогда была другая политическая обстановка. Мы не можем не учитывать внутреннее состояние смертных. Они не готовы.
- Политическая что? Как так не готовы? Да они во всеоружии! Они даже научились вызывать кислотные дожди. Им теперь никакой Локки не нужен. Апокалипсис двадцать четыре часа в сутки в прямом эфире и с повтором в вечерних новостях.
- Так. Я не это имел ввиду. Ты давно был в Третьем Риме?
- Давно. А что такое?
- А ты слетай и посмотри. Может, что-нибудь и поймешь.
- Что именно?
- Ты слетай, слетай. Найдешь там кого-нибудь, хоть отдаленно напоминающего Пилата, тогда и поговорим.
- О. Это как два пальца.
- Хорошо, хорошо. А теперь…
- Что?
- А теперь пошёл вон отсюда!
Принц пулей вылетел из зала, еле успев увернуться от летящего в него распятия, во множестве валявшихся на столе отца.
Поплотнее закрыв за собой дверь и крепко выругавшись, Принц оглядел фоёе. Вальяжно облокотившись на стол регистрации посетителей, о чём-то ворковал с секретаршей бледноватый юноша.
(…)
Тем временем во мраке Кабинета шёл размеренный диалог:
- Князь, могу лия я чем-нибудь помочь Вам с мальчиком?
- Агасфер, ты уже один раз помог. Спасибо, я сам с ним справлюсь.
- Да, но в этот раз появилась новая проблема. Женщина.
- Какая женщина?
- Обычная женщина. Такая, знаете ли, погрешность в бульоне хромосом. Так бывает, Князь. Причуда Его воли.
- Да, знаю я, что такое женщина… - во тьме глаз Князя на секунду мелькнула мечтательная искорка, что вызвало нервный смешок по другую сторону стола. – Я имею ввиду, о какой женщине ты говоришь? При чем тут женщины?
- - Насколько мне известно, вы только что отправили Принца на поиски кого-нибудь из колена Понтия?
(…)
|
|