Ей было одиноко, но не грустно. Её дочь ушла с друзьями на дискотеку, а она перемыла посуду, затем попыталась найти что-нибудь интересное, перебирая телевизионные каналы, но то, что звучало с экрана, стало раздражать её и она выключила звук. «Круговорот воды в природе», - громко произнесла она и удивилась своему голосу, прозвучавшему так одиноко в тишине комнате. Телевизор светился яркими красками, один рекламный ролик сменял другой. Свет от торшера тускло освещал диван, на котором она полулежала, завернутая в плед. «Почему эта школьная истина пришла мне в голову? Наверно, из-за дождя, - она прислушалась, - Да, из-за дождя. Уже поздно, надо ложиться спать. Глупо сидеть и ждать возвращения дочери. Вот! Я дожила до того момента, когда жизнь превращается в ожидание. Маленькие детки – маленькие бедки. Что ж, всё закономерно!, - ей стало смешно от того, что эту фразу произносил её отец, когда она поздно возвращалась домой, и она с улыбкой повторила:
- Круговорот воды в природе!»
Она сдёрнула с себя плед, резко встала и подошла к окну. По стеклу стекали капли дождя. Ей не хотелось смотреть на дождь, она боялась наполнить свои мысли грустью дождя. «Как хорошо было в детстве!», - подумала она и, раскладывая диван, вспомнила, как прижималась к отцу, который перед сном рассказывал ей сказку… в тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил-был… её принц.
Она легла, укрылась одеялом и незаметно для себя вошла в мир своих снов.
Они медленно шли по узкой улочке. Ей не верилось в то, что он рядом, что она может прикоснуться к нему. Он держал руки в карманах, и она просунула свой кулачок в его карман. Тепло его руки, крепко сжавшей её холодный кулачок, медленно предавалось её телу. Они шли молча. Протискиваясь между наполнявшими улицу людьми, она прижималась к нему, чтобы не вытаскивать руку из его кармана. Когда толпа становилась теснее, он вынимал её кулачок и сильнее сжимая, вёл её за собой, словно маленького ребенка, которого боится потерять в этой разноголосой толпе.
Они прошли через площадь, на которую стекался людской поток. На часах ратуши маленький белый скелет зазвонил в колокольчик, и через минуту они услышали звонкое «ку-ка-ре-ку!» золотого петушка. Минул ещё один час жизни. Они остановились перед храмом. Черные, без листвы деревья, к тонким веточкам которых были привязаны разноцветные ленточки, возвещали о приближении Воскресения.
Он открыл тяжёлую дверь, и они вошли в сумрак храма. Она прижалась к нему, он обнял её за плечи и посадил на скамью. Она подняла голову и посмотрела на него, он молча сел рядом. Ей стало страшно в холодной тишине храма, и она закрыла глаза. Не открывая глаз, попыталась найти его руку, но её рука провалилась в пустоту. Она открыла глаза и увидела, что его руки сомкнутые в молитве были прижаты к лицу. Он сидел с закрытыми глазами, нашептывая как заклинание слова незнакомой ей молитвы. Она поняла, что он удаляется от неё. Не смогла сдержать порыв обнять его, вцепилась руками в его одежду и разрыдалась. Он гладил её по голове и что-то горячо шептал ей в висок…
- Мам… мам… проснись.
Она открыла глаза. Склонившись перед ней, стояла дочь.
- Мам, ты плакала.
- Я уснула? Ждала, ждала тебя и уснула, - она произнесла это с улыбкой, потому что ей было радостно видеть рядом дочь, и сон мгновенно растворился в этой радости.
- Мам, давай поговорим…
- О чём?, - тихо спросила она, отодвигаясь от края дивана и приподнимая одеяло.
- О тебе, - также тихо ответила дочь, и прижалась к ней.
- Почему обо мне? Будущему психологу нужна практика?, - она, улыбаясь, поцеловала дочь в теплый лоб.
- Мам, ну почему ты всё время шутишь? Я серьёзно. Я же не маленькая, всё вижу.
- Да, судя по твоим габаритам - ты не маленькая, - смеясь, ответила она и крепко обняла дочку.
- Ну, м-а-а-м, - как в детстве, с обидой в голосе протянула дочь.
- Я догадываюсь, о чём ты хочешь меня спросить, но если серьёзно, то у меня нет ответов на твои вопросы. Или... я не знаю правильных ответов, которые нужны тебе сейчас, - сказала она и замолчала.
- Мам, не молчи, - в наступившей тишине, шепотом сказала дочь.
- Знаешь, я могу уверенно ответить только на один твой вопрос – Я люблю тебя, моя девочка, - она поцеловала её волосы, и слегка изменившимся голосом продолжила, - Когда умер твой дедушка, я почувствовала неизведанно странное, пугающее меня ощущение сиротства. Мне так не хватало его любви. Когда я полюбила твоего папу, мне очень хотелось, чтобы он был таким как мой папа. Я не желала видеть его таким, какой он есть, а только таким, каким был мой папа, отвергая то, что это – невозможно.
Она посмотрела на дочь и продолжила, слегка улыбаясь:
- Я лишь со временем, поняла свою ошибку, прожив 20 лет с твоим папой и вырастив, вот такую взрослую девочку. Наша любовь затерялась в море моих неоправданных надежд.
Дочь молчала. А она… ещё раз посмотрела на неё и испугалась, что сказала что-то лишнее, совсем не нужное для её девочки.
- А папа, он…
- Т-с-с, - она прижала свои пальцы к её губам, - мы говорим обо мне. О моих неоправданных надеждах. То, что я сказала, наверно, описано во всех твоих учебниках. И, если я не ошибаюсь, есть такой термин в психоанализе - комплекс Электры. Кто из нас скоро будет психологом? Ты, или я?
Они рассмеялись.
- Мам, а он… тот, которого ты любишь… он оправдает твои надежды?
- Надежды…, - тихо произнесла она, а потом рассмеялась, - Я не знаю! А чтобы узнать, мне надо прожить с ним 20 лет!
- Мам, ты как всегда шутишь!
Она посмотрела на дочь, обняла её и пощекотала ей бок.
- Вылезай из-под моего одеяла! Иди к себе!
|
|