Получил истинное удовольствие от знакомства с обеими “томами” почти научной дилогии Дмитрия Зотикова “Как пробиться на Самиздате”. Своё "наставление" авторам г-н Зотиков, видимо, из скромности обозвал "для начинающих", а по сути оно даже более полезно для "продолжающих" и, извините, "законченных" писателей. Ведь именно на их опусы читатели слетаются, как мухи на мёд, и увязают в них из-за дефектов в трёх столпах (или трёх китах), о которых упоминается в трактате. Как же после этого претендентам на лавры Чехова, Достоевского и даже, представьте себе, Акунина, выбираться из трясины прозябания в неизвестности в светлое царство популярности, в ранг “дарителей автографов”, причём непременно с усталой снисходительной улыбкой на губах...
Бездефектную систему повествования классического уровня предложил читателю как раз... Борис Акунин. Взяв в качестве эксперимента чеховскую "Чайку" с готовыми образами, характерами героев, ИНТРИГОЙ, СТИЛЕМ, НЕДОСКАЗАННОСТЬЮ, он досказал за Чехова с помощью нескольких штампов дальнейшие события, отбросив за ненадобностью все прочие нюансы драматического развития произведения (по его примеру я воссоздал в миниатюрном масштабе "Ромео и Джульетту" (см) тоже довольно известного автора).
Желающим прославиться, как минимум, в Самиздате таким же путём, как мы с Акуниным, могу рекомендовать в моё время популярную в школьных программах пьесу "На дне" известного тогда же писателя, основоположника так называемого "метода социалистического реализма в литературе” Максима Горького (урождённого Алексея Пешкова). Пьеса эта заканчивается репликой “Эх... испортил песню... дур-рак!” по адресу повесившегося алкоголика Актёра. Вот вам и труп в финале, как и в “Чайке”, и благодатное поле для многоактового исследования на тему о мотивациях и истинных причинах “насильственного” удушения Актёра (за неимением огнестрельного оружия) с последующим его подвешиванием (под силу ли это одному преступнику?). Наконец, рядом в кустах может быть обнаружен и второй труп – старичка-странника Луки, ранее покинувшего ночлежку – место действия пьесы. Тут уже можно подумать о маньяке-убийце или, на худой конец, об организованной преступности, корнями уходящей в правительственые круги загнивающего режима. А что, если перенести действие в Америку? Вот радости-то будет Михаилу Задорнову с его почитателями... И закончить новый вариант пьесы “Имярек. На дне” (по аналогии с “Борис Акунин. Чайка”) любимой репликой МихЗада. “Ну-у, туп-п-пые американцы...” Правда, на этом перспективном пути могут встретиться и труднопреодолимые препятствия – нереальность наличия в энтой самой Америке ночлежки без ежедневно сменяемого постельного белья, трёхразового калорийного питания, сотни программ кабельного телевидения и т.д., и т. п., что как-то не стимулирует суицидальные методы перехода в лучший мир, а, кроме того, надо всё-таки быть Борисом Акуниным...
И в заключение ещё один маленький совет начинающим писателям: можете ли вы не писать или не можете, проявите волю – не пишите...
|
|