Однажды ночью, в тихой тьме,
Природный зов явился мне.
И темною тропой проторной,
В манящей сторону уборной
Направил стопы я свои.
И только двери отворил,
Как с белоснежного фаянса
Взметнулся пламень в диком танце.
Он выл, ярился все сильней,
Чреда горящих ступеней
Передо мной предстала тут же.
Они вели все глубже, глубже,
И вечный огнь их окружал.
Тут ада глас ко мне воззвал:
- Приди! - кричали мне ступени.
Я сделал шаг. Мои колени
Тряслись. Я сделал шаг другой.
Взревел тут голос громовой:
- ПРИДИ!!! - я сделал шаг вперед.
(Когда вас кто-то ТАК зовет,
То, лучше, подчинясь силе,
Придти с смирением мессии)
С тоскою я назад взглянул.
Фаянс прощально мне мигнул
И вечный огнь его сокрыл.
Шагал я. Каждый шаг вторил
Мне криком ступеней: - Приди,
И на колени упади!
Я вниз шагал, весь полон дум,
И бесконечный адский шум
Безумных непосильных мук
И вечных криков резкий звук
Мне все сильней вторгался в уши.
Я видел, как горели души.
И танец непристойный дикий
Круг них плясала тьма безликих
И безобразнейших существ,
Имеющих бессчетно средств
Для новых пыток, мук, агоний.
Я шел тропой огня и стонов.
И жидкий пламень той тропы
Ласкал покров моей стопы,
Меня, однако, не спалив.
Протяжным хором возопив,
Визжа, корячась, извиваясь,
Ко мне метнулась, окружая,
Цепочка тварей. В хоровод
Пустился адский сей народ
Вокруг меня. Под стук рогов
Я узнавал средь них богов.
Богов кошмара, мертвых, тьмы.
- Приди, как приходили мы! -
Вопили мне они, кружа.
Я шел на них, едва дыша.
Уж сотни тысяч ступеней
Остались за спиной моей.
Я шел сквозь хаос бытия.
А был ли хаос? Был ли я?
И с истеричным визгом вдруг
Распался тварей адских круг.
Затих и крик, и рев, и стон.
Я вперил взор свой в черный трон.
Я вперил взор своих очей
Во средоточие ночей.
И пот холодный пал с чела
При виде апогея Зла
И Кульминации кошмара.
Горела грудь бессильным жаром
При виде Абсолюта страха,
Средины Ужаса и плахи
Надежд последних. Я стоял,
Пустое место созерцал.
Я, деликатно ждя вопрос,
Стоял, потупя взор и нос.
- Кто ты? - спросили твари сзади.
Я обернулся к ним: - Вот гады!
Я слышал в ВУЗе эти ноты! -
Заржали твари до икоты,
И страшный бас им всем вторил -
То черный трон заговорил.
И словно самый модный шут:
- Кто ты? - спросил он. Вот ведь плут!
- А вы то кто? - спросил я их.
Смех настороженно притих.
И рявкнул хор весельчаков:
- Твои рабы! - (ответ готов!) -
Пардон, Хозяин, ты ж поэт.
Ты пишешь правду, ложь и бред,
Тебе доступны ад и рай,
Пиши стихи, да помирай -
Тогда и станешь знаменит!
- Мне эта мысль слегка претит,
Мне еще рано помирать.
Взревел тут зло трон: - Твою мать!
То не тебе решать, ты - прах!
А суть твоя - в твоих стихах!
Я возмутился: - Ты стульчак!
Трон возразил мне: - Сам дурак!
Вглядись в мое ты естество!
Познай себя! Узри родство!
И я вглубь трона посмотрел.
Тут ад вокруг меня взревел.
Мне кожу жег огонь, дыханье.
Я жаждал, жаждал пониманья.
- Откройся, истина! - ревел,
И к трону руки я воздел.
Я видел в черной черноте
Свое лицо в кошмарном сне.
И кровоточили глаза,
Я слеп, я глух был. И слеза -
Печать кровавая - катилась
В беззубый рот немой. И билась
Живая жилка надо лбом -
Мой мозг работал там в одном,
В одном и том же страшном ритме.
И долго так еще гореть мне,
Когда - хоть плачь, а хоть скачи -
От страха мой пузырь мочи
Опорожнился разом вдруг.
Тут зашипело все вокруг,
И пламень начал угасать,
А трон воскликнул: - Твою мать!
Я обвиняю тебя в том,
Что о серьезном ни о чем
С тобой нельзя поговорить!
Ты ад мне тушишь! Уходи!
Вон!
ВОН!!!
Вон она, моя кровать.
Я продолжаю в ней дремать.
А этот сон?.. Бывали хуже.
А что мне завтра съесть на ужин?
Валюсь на брюхо со спины,
Мешают мокрые штаны
Спокойно спать
О, твою мать!
|
|