Полок из кедра, воздух чуть горчит... Плеснул на каменку Пузатый щедро, Она ж, в ответ, рассерженно шкварчит, Опрастывая дерзко паром недра... Народ, не выдержав, присел гурьбой: «Ну кто ж так поддает? На что похоже!», Под фетром уши свернуты трубой, От жара вся в пупы... мурашках кожа. Не знаю здешних правил - я лишь гость... Ух-х... жар валит по животам и лицам, В пару видна дубовых листьев горсть, Прилипших к чьим-то толстым ягодицам. А пар все пуще гУщит - звуки глуше. Себе Пузатый, сев - подобие нанайца, Так словно выколачивает душу - Лупцует веником малиновые яйца. Пар обжигающ! Бляха - где же скрыться? Предел! Терпенья моего граница! И просто бечь, иль веником прикрыться? Пот по спине струится к ягодицам... Ох-о, но нет! - Пузатым перехвачен! На полку сверх простынки взгроможден: «Гостям прием особый предназначен!», В попытке сбечь конечно посрамлен. И ну же мять меня, крутить, щипать, трясти - Мотает так уж! Словно ветром куст! СпецА такого бы, да к Гинесу «внести», Из позвоночника лишь слышен хруст. И уж разобран по частям, Ху-у..! Это номер! Но собран вновь, заботливо горстями. «Живой? От этого еще никто не помер!», - Смешок: «Так поступаем мы с гостями!» «А ну к расслабься! - Будет ща финал!», «Прошелся» по спине моей в два веника - Вот тут уж, самый был «страстей» накал, Конец - за жизнь свою не дам и пфенига! Еще б! Мне пара «впарили» тройную дозу! Я жив? Отмучался? Вот это диво! Горяч, как уголек из топки паровоза, Спасенье - прорубь и бутылка пива. Как чУдно, в тишине предбанника, Пить из граненного стакана просто водку, И со второй..., дождав посланника - Картошку есть, ну и конечно же селедку. Что лучше есть ли? Совесть не загложет, Да уж сказать не постесняюсь вслух: Духов французских много мне дороже, Березы с дубом, вениковый дух...
|
|