Что хочет автор. Литературные конкурсы

Автор:	Произведения Новогоднего литературного конкурса "Самый яркий праздник года - 2024" Номинация Проза для взрослых, проза для детей
Тема:	4. ТУКИ-ТА!	Ответить

   Миша укладывался в постель с приятным ощущением чего-то чудесного – ведь уже совсем скоро Новый год, и неделю назад он честно написал на тетрадном листочке свои ожидания к этому празднику: ему очень бы хотелось настоящие хоккейные коньки и вратарскую маску! Это был первый пункт. Если по какой-то причине с коньками и маской не получится, то набор для плавания тоже сойдёт – маска, трубка и ласты. До лета не дотерпит, потому что в самом начале нового года они с родителями поедут в аквапарк – папа обещал!
   Третьим пунктом в списке фигурировал ярко-красный заплечный рюкзачок, чтобы складывать туда пункт «один» или «два» - какой выпадет.
   Это мама посоветовала написать ему три из своих главных предпочтений, в порядке нужности. Но Миша скромно в конце подписал четвертое: «малюсенький компьютер, если получится».
   На то, что «получится компьютер» он, в принципе, и не рассчитывал вовсе. Взбивая подушку, у него мелькнула мысль, что у Ваньки-то он есть, с приставным монитором – ну и что с того, что модель не новая? Зато с историей эволюции динозавров и даже офисным набором – не у всех мальчишек до школы бывает!
   Миша вздохнул.
   Списочек он, как и положено, положил тогда под подушку. Его всё ещё терзали сомнения – куда этот листик обычно исчезает? Мама говорит, что Дед Мороз сам собирает пожелания детей ночью, когда все спят. Выбирает из них что-то на новый год, а остальные складывает у себя в сейфе и хранит до дня рождения, пока не наступит пора опять посмотреть на детские желания и сравнить с их поведением. У Миши, однако, зарождалось подозрение, что, может, Дед Мороз и причастен ко всему этому, но его родители, наверно, всё же больше. Да и его товарищ Пашка про то же говорит – никаких дедов морозов и фей не бывает, это всё выдумки. Но Миша не мог согласиться с такой глупостью и считал, что Дед Мороз – это, может, и не дед совсем, и даже не человек, но что-то такое, что делает его, Мишину, жизнь, намного ярче, когда приходит время праздников.
   - Миша, ты готов? – услышал он голос мамы из кухни.
   - Да, почти, - ответил он и быстро юркнул под одеяло.
   Под подушкой дежурил Бориска – добродушный хрюшка, который отгонял плохие Мишины сны. Папа иногда косился на Бориску, и спрашивал, не пора ли Бориске уже на пенсию.
   - Нет, он мне ещё нужен, - неизменно отвечал Миша.
   С Бориской было уютнее. Родители-то вон вместе спят, им не скучно, а чего ж он, Миша, в одиночку засыпать станет? В комнату вошла мама. От неё вкусно пахло чем-то съедобным, и, хоть он и не был голоден, Миша сглотнул слюну: от мамы всегда вкусно пахло.
   - Наш малыш готов ко сну? – мама с улыбкой присела на край его постели.
   - Да, мам, а ты что делаешь?
   - Завтра придут твои бабушки и дедушки, и нужно кое-что приготовить.
   - Они придут вечером? – спросил Миша: он знал, что бабушки и дедушки принесут ему подарки, которые Дед Мороз приносит их внукам и внучкам на Новый год по ёлки в их собственные квартиры, и в этом была самая большая сложность в работе Деда, как ему казалось – правильно распределить подарки между всеми детьми и ничего при этом не перепутать. Старенький же дед совсем.
   Почему в гости с подарками не ходят по утрам, как в мульте про Винни Пуха? А вечером уже могли бы и поужинать… сами как-нибудь – вместе все, взрослые, а он бы уж нашёл, чем с друзьями заняться.
   - Вечером, конечно. Завтра же ещё рабочий день.
   - А мы можем попросить их зайти утром? – с надеждой спросил мальчик.
   Мама мягко улыбнулась, погладив его по щеке:
   - Утром тебя будет ждать Дед Мороз в садике. Представь, если все подарки придётся принимать утром? Тогда на вечер ничего не останется, и тебе станет грустно.
   Миша подумал, что, действительно, если все подарки скопом принимать, то может получиться то же, что и от смешивания во рту сразу и апельсина, и мандарина и банана – совсем не понятно: то ли борщ подслащенный, то ли салат. А это были не самые его любимые блюда.
   - Ну, ладно, - согласился он. – А ты уверена, что тот список попал кому нужно?
   - Уверена, - подтвердила мама и добавила: - А ты уверен, что все твои последние поступки были добрыми и правдивыми?
   Миша утвердительно закивал головой.
   Мама нагнулась, поцеловала его и, пожелав спокойной ночи и приятных снов, бесшумно вышла из комнаты, оставив мерцать маленький ночник под зелёным абажуром на полке у стены.
   Оставшись один, Миша повернулся на бок и прикрыл глаза. Сон пока не приходил. Бориска, рядом с его подушкой, тоже, казалось, не хотел засыпать. Интересно, а Бориска знал, что Миша немного слукавил, когда утвердительно ответил на мамин вопрос о своих поступках? Сомнения в правильности такого ответа стали одолевать Мишу.
   Этим летом, когда они вместе с Ваней, Пашей и другими мальчиками и девочками играли в прядки, случился такой случай: ему выпало водить. Миша тогда встал лицом к стене, прикрыл глаза ладошкой и начал медленно, как договаривались, считать:
    Робин-бобин-барабек
    Съел сто сорок человек,
   Съел корову и быка,
   И лесного червяка…
   На этом месте Миша украдкой оттопырил мизинец – так, что его правый глаз мог подсмотреть, что происходило вокруг. Он успел заметить Олю, самую маленькую из их группы – как она на цыпочках, чтобы он не услышал, прокрадывалась за деревянное спортивное бревно неподалеку от того места, где он водил. Других детей видно не было. А Оля, из-за своего роста, уж точно могла поместиться в тени бревна, и Миша ни за что бы её не застукал. «Так-так, - отметил он про себя, - понятненько!» и спокойно закончил считалку:
    Кока-колой всё запил,
   Даже крышку проглотил,
   А потом начал икать…
   Ну, а я иду искать!
    Он неторопливо повернулся, осмотрел окрестности: пусто, никого не видно. «Спрятались, надо же!» - ухмыльнулся Миша. Сам он в прошлый раз прилёг в тени развесистого клёна, и его как-то совсем быстро уже вычислила Ленка из соседнего подъезда, было обидно.
   - Кто куда подевался? – спросил Миша просто на удачу: вдруг кто-то не выдержит и сдастся сам?
   Но было тихо, лишь далекий шум проезжавших где-то за их сквером машин.
   – Я уже иду и подхожу всё ближе и ближе! – не унимался он, делая короткие шажки от места «туки-та» у стены.
   Ведь если отойди далеко, и кто-то успеет добежать вперёд него, то шансов выиграть и переложить обязанности «водить» на кого-то другого останется меньше. Он помнил, как Паша однажды четыре раза подряд искал остальных, и было весело всем, кроме самого Паши.
   Миша медленно продвигался в направлении спортивного бревна, где пряталась маленькая Оля, постоянно оглядываясь и озираясь, чтобы не пропустить момент, когда кто-нибудь из ребят выскочит из своего укромного местечка. Даже если все вместе выскочат, у неё не будет шансов его опередить – он успеет её «застукать».
   Его глаза усиленно просматривали тень за бревном, и ему даже показалось в какой-то момент, что он видит краешек её белой футболки, но, сделав ещё шаг в ту сторону, он обнаружил, что это был всего лишь обрывок бумаги, застрявший между стыками с обратной стороны спортивного снаряда.
   Он уже седлал семь или восемь шажков, когда Ваня соскочил откуда-то сверху, с ветки дерева, почти прямо к стенке и с громким весёлым «Туки-та!» коснулся поверхности. А Мише и в голову не пришло раньше посмотреть наверх – он бы сразу его увидел! Он хотел было сделать рывок, чтобы опередить Ваню, но передумал и шагнул наоборот ещё ближе к бревну, где пряталась Оля. В этот момент и Лена подбежала с «туки-та», и Пашка-промокашка… У Миши оставался только один верный и самый простой шанс – это обнаружить Олю, мигом вернуться обратно и коснуться заветной стены.
   Но в какой-то момент он не выдержал. Так и не увидев девочку, Миша крикнул через плечо:
   - Оля за бревном, я тебя нашёл! – и ринулся назад, к стене.
   Он постучал трижды ладонью по белому кирпичу, приговаривая:
   - Оля водит, Оля водит, я её застукал!
   Ребята прыгали и скакали, радуясь, что их не нашли, и кто-то другой будет водить. Оля медленно вышла с другой стороны бревна – не с той, к которому приближался Миша, и сказала:
   - Ты подсматривал! Так нечестно! Ты не мог меня видеть – я же наблюдала за тобой, ты даже в мою сторону не смотрел! Так нечестно, давайте переиграем!
   Но ребят уже трудно было угомонить. С весёлыми криками «Оля водит! Оля водит!» все кружились вокруг неё, и Миша тоже, приговаривая:
   - Не хлюзди! Попалась – давай води.
   Оля ничего не ответила, а молча прошла к стенке, маленькая и худенькая, закрыв ладонями глаза, бормоча на ходу: «Робин-бобин-барабек…». Мише показалось, что ресницы у неё влажные, но он не стал тогда присматриваться, а бросился вместе со всеми к очередному укромному местечку.
   Сейчас, лёжа в постели и перебирая в памяти минувшие события, ему отчего-то не было так же весело. Он и забыл про это совсем – мало ли чего приключается во дворе! Но сон не приходил, и Бориска не мог ему ничем помочь. Ведь если бы сейчас уснуть быстро-быстро, то утро наступит гораздо скорее, чем если просто лежать и ворочаться в кровати.
   И неожиданно он подумал: а что, если этот случай стал известным Деду Морозу, и его так старательно приготовленный список потерял всякое значение? И не видать ему ни то чтобы компьютер, и даже не рюкзачок, а вообще… Миша в ужасе зажмурил глаза. Но даже в темноте перед ним как будто здесь и сейчас стояло лицо Оленьки. Теперь он был уверен, что она тогда плакала. Молча и совсем бесшумно плакала. Как-то даже по-мужски плакала девочка – не от боли, а просто от обиды. «Но девчонки же всегда плачут», - попытался он себя убедить, но должен был тут же признаться самому себе, что в этом случае такое оправдание совсем уж было не убедительным.
   «Ну и ладно! - подумал он и перевернулся на другой бок. – Буду считать облака на небе – тогда точно быстро засну».
   Но не тут-то было. В каждом воображаемом облаке ему виделись лица ребят – радостные и беззаботные, а в самом большом, белом и пушистом, его собственное – грустное и озадаченное. И счёт никак не получался: ему удавалось посчитать Ваню, Пашу, Лену, Сашу, но как очередь доходила до Олиного облака, то Миша сразу сбивался. Ну, почему ему вспомнился этот случай именно сегодня, перед самым волшебным днём в году? Он уже не мечтал про подарки и не думал, что, наверно, затукитакал тогда Олю не совсем честно… вернее, совсем не честно. Ему вдруг вспомнилось, как Артём в прошлом году на свой день рождения принёс шоколадные батончики с соком и всех угощал, а ему, Мише, достался какой-то помятый – ему было обидно, прямо до слёз, но он не показал своей обиды, хотя расплакаться очень хотелось.
   Наверно, Оле тоже было обидно, да ещё как!
   - Ты не спишь? – вдруг услышал он шепот отца.
   Папа стоял в проёме двери и неуверенно вглядывался в полумрак Мишиной комнаты.
   - Нет, - буркнул в ответ Миша и зарылся под подушкой.
   Отец подошёл ближе.
   - Эй, мужичок, ты что так невесел?
   А у мальчика, как назло, слёзы сами брызнули из-под ресниц. Ему так стало жалко – и себя, и Олю, и Артёма, который тогда растерянно протягивал ему помятый батончик в свой день рождения, неловко переминаясь с ноги на ногу, а остальные ребята ехидно переглядывались за спиной именинника...
   - Расскажи мне, что приключилось, - отец присел на краешек кровати – там же, где совсем недавно спокойной ночи пожелала ему мама.
   Подушка перевернулась, и Миша, запинаясь и путаясь в словах, рассказал о том, что не давало ему сегодня заснуть. Отец молча слушал, поглаживая рукой свой подбородок. Когда Миша замолчал, он шёпотом спросил:
   - Тебе стыдно?
   В ответ мальчик всхлипнул.
   - Это хорошо, что стыдно, - сказал папа и взял Мишу за руку. – Теперь нужно что-то предпринять, что бы этот стыд прошёл. Половину ты уже сделал правильно – ты честно сам себе признался, что поступил некрасиво. Даже скверно, прямо скажем.
   Миша повернул к нему заплаканное лицо:
   - Но ведь это было уже давно?
   - Но раз ты об этом помнишь, то, наверно, не так уж и давно. К тому же разве не вдвойне обидно, что девочка знает, что ты сжульничал? Как ей смотреть в глаза? Или всю жизнь прятаться от неё будешь?
   - А что делать?
   - Подумай сам. Ты же знаешь правильный ответ.
   Мальчик шмыгнул носом.
   - Извиниться? – сама эта мысль Мише была страшна.
   - Думаю, да. Так поступил бы настоящий мужчина.
   - Но ведь настоящий мужчина – это тот, кто… - «защищает девочек» хотелось ему добавить, но тут он осознал, что в этой ситуации будет не совсем к месту такое упоминание, и вместо этого закончил фразу:
   - … защищает Родину?
   - Да. Но ведь Родину защищают и девочки, и женщины тоже. Мужчины сильнее своими мускулами, но иногда оказываются гораздо слабее, если нужно признать свою неправоту. Ты же чувствуешь уже, что нужна смелость, чтобы признаться ей и извиниться?
   Миша потёр глаза кулачками и кивнул.
   - Тогда нужно всё-таки принять решение и изменить ситуацию. Подумай о том, насколько тебе станет легче и проще и насколько больше ты сам себя станешь уважать – и тогда первый шаг окажется не таким уж страшным.
   - А у тебя были такие случаи?
   Теперь уже была очередь папы призадуматься. Наконец, он ответил:
   - Конечно, были. Человек так устроен, что ему помнятся в основном приятные моменты из жизни, и если я когда-то и сделал что-то некрасивое, а потом исправил и извлёк из этого урок, то, наверно, я тоже прошёл через обиду и стыд. Все люди когда-нибудь оказываются в сложных ситуациях, и очень важно принять правильное решение, чтобы обиды не собирались внутри тебя в большой и горький комок. Из таких вот комков и получаются злые дяди, - добавил с улыбкой он.
   - Ты у нас не злой, - удовлетворенно заметил Миша.
   - Вот и хорошо. Я знаю, что и ты примешь правильное решение и всё исправишь, сам. А теперь спокойной ночи, завтра будет очень насыщенный день.
   Когда папа ушёл, прикрыв за собой дверь, Миша ещё некоторое время смотрел в потолок – на радужные круги от ночного абажура, и постепенно чувство уверенности от принятого мальчиком решения разгладило маленькие морщинки на лбу, а наступившее спокойствие заставило его ресницы сомкнуться, и он уснул, прижимая к себе Бориску.
    Тем временем в большой комнате праздничная ёлка уже обретала своё нарядное убранство, с огоньками и гирляндами, и где-то рядом совсем скоро окажется то самое заветное местечко, в котором Дед Мороз аккуратно разложит свои коробки, перевязанные яркими подарочными ленточками.