Несколько сумбурно я попыталась познакомить вас с удивительным человеком - кстати, Алексей Иванович был выдвинут на Нобелевскую премию по медицине (раздел психология), не имея медицинского образования...
   ..
   А теперь хочу, чтобы вы прикоснулись к Бороздину-писателю.
    Если вы захотите как-то откликнуться, обязательно передам Алексею Ивановичу, а, возможно, с помощью сына или коллег он и сам заглянёт сюда...
   
   Это одна из глав его "В контексте жизни"
   
   ЛЬВОВ
   
   ("Нет ничего смешнее самой жизни" Кратет Фиванский)
   
   ПЕРВЫЙ РАЗ В РЕСТОРАНЕ
   
   Полная той юношеской полнотой, когда кажется, мгновение и слетят с неё все её одежды и предстанет Венера, готовая на невообразимые подвиги в своём прекрасном женском облике и все будут падать перед ней рядами, штабелями и чем там ещё падают страстные мужчины перед обнажённой женщиной? ...Что-то античное…
   Такой я увидел Аллочку Славную, пианистку из Киева, когда мы собрались на первую репетицию в самом начале сентября.
   Великолепный светлый класс, скорее небольшой зал на пятом этаже, замечательный рояль и мы, первокурсники, Аллочка, скрипач Габи и я, читаем с листа Трио Гайдна. Под нашими пальцами оживает волшебная музыка, чарующие звуки заполняют всё вокруг и через открытые окна вылетают на улицу.
   Ощущение счастья! Душа моя парит где-то под потолком, я всё ещё не верю, что всё это моё и этот класс и эти новые друзья, и что я студент этой самой прекрасной консерватории в мире! Я всё ещё не верю, что у меня всё сложилось так чудесно, прошлое растворилось и исчезло и только этот миг, эта явь моя жизнь, и она мне нравится, нравится беспредельно!
   Волшебство совместной игры, как тебя объяснить?! Уже первый вместе взятый аккорд связывает нас невидимыми нитями, и мы мчимся в неизведанное, куда зовёт нас великий Гайдн, он здесь с нами, с нами его время и его сокровенные мысли, мне кажется, я даже чувствую его дыхание!
   И самое удивительное, что всё это звучит в 20 веке, так же, как звучало в 18-м, в 19-м, и сколько ещё будет звучать в последующих веках, принося ту же радость, то же ощущение полёта! И никакое другое действо не сплачивает людей так, как ансамблевая игра, и тут не имеет значения ни цвет кожи, ни форма носа, ни набожность, ни атеизм — нас объединяет абсолютная красота, нами правит ритм, этот созидатель человеческих страстей и невозможно представить себе подобный эмоциональный порыв у кульмана или в бухгалтерской группе!
   В перерыве мы выходим на маленький балкончик: внизу люди спешат по своим делам, вверху солнце сияет, перед глазами львовский пейзаж из причудливых крыш, и всё то же ощущение счастья! И тут Аллочке, видимо тоже от переполнения чувств, пришло в голову рассказать анекдот, от которого я чуть не свалился с балкона, а Габи хоть и хохотал, но мне показалось, что он тоже удивился смелости нашей пианистки!
   Со временем я начинаю чувствовать, как сильно волнует Аллочку её женское предназначение, женская судьба, так сказать, и если другие скрывают или стесняются спросить о чём-то пока непонятном, она нередко задаёт неожиданные вопросы. К примеру, выходя с репетиции, она спрашивает у Габи:
   — А это правда, что вы нас мысленно раздеваете?
   — Конечно, Аллочка, я тебя только голой и вижу, — отшучивается Габи.
   — Ой, противный!
   Невооружённым глазом видно, как сильно она переживает за свою внешность и хочется крикнуть ей:
   — Дурёха ты, Алка! Ты так хороша, так соблазнительна, миллионы мужчин будут жаждать твоих объятий, но она ничего не хочет знать ни о миллионах, ни о миллиардах, она хочет быть тонкою рябинкою!
   Кто поймёт этих женщин! Понятие об идеальном счастье у них размыто и похоже на загрунтованный холст художника. На этом холсте они и пытаются рисовать свои фантазии, своё будущее, и не их вина, если под рукой не оказывается нужных красок, из-за чего картинки не всегда совпадают с их мечтами. Их настольная книга «Сказка о рыбаке и рыбке» и полностью счастливых среди них нет по определению.
   Но как же они хороши! Как хитро и ловко они подлавливают нас! Всего какой-нибудь озорной завиток, небрежно спадающий на чистый лобик, искренний взгляд сияющих глаз и ты в плену!
   Завиток — лёгкий каприз, невинная причуда, но кто бы знал, сколько сомнений уложено в этот завиток!
   Они всегда обманывают нас! Взять хоть помаду. Ведь это…даже слов нет! Хочется крикнуть им, что губы должны быть красивыми от природы, а не от помады, но куда там!
   Она сидит у парикмахеров часами, чтобы где-то чуть-чуть убрать, что-то прибавить, что-то по-особенному зачесать и всё ради одной минуты! Ради одной минуты, когда после всех этих мучений, взглянув на себя в зеркало, вдруг засветится изнутри и как олимпийский факел осветит всё вокруг себя таким тёплым и радостным светом, и не хватит никаких сил удержаться, чтоб не грохнуться перед ней на колени! Потом она рыдает обо всём этом, правда, тоже с удовольствием! О, женский мир!
   ***
   Мы понравились Андрею Николаевичу, он этого не скрывает и, погружаясь с нами в мир камерной музыки, отдыхает от своих многочисленных дел на нашем уроке, и урок нередко длится вместо одного часа и два, и три!
   Андрей Николаевич и профессор, и проректор, и руководитель класса органа, класса камерной музыки, класса теории и композиции, и многого другого, и не укладывается в моей голове: как успевает всё это делать один человек?!
   Наше Трио расцветает из урока в урок и из первобытной хижины постепенно превращается в роскошный венский дворец! И трепещет в восторге сердце впечатлительного юноши от соприкосновения с чудом!
   Иногда Андрей Николаевич сам садится за рояль и тут начинается настоящая сказка: инструмент оживает на глазах! Он радуется и страдает под руками мастера, сейчас они одно целое и каждый звук, как человеческий нерв! Мы с Габи не узнаём себя, наши инструменты звучат легко и свободно, мы вливаемся в общее звучание, радость сотворчества распирает грудь, и не верится что всё это наяву!
   Музыка заканчивается, Андрей Николаевич откидывается на стуле и видно, что его тоже охватила радость музыканта, только что побывавшего в гайдновском раю. Некоторое время мы молчим, вслушиваясь в замирающие звуки…
   ***
   Мы много читаем с листа, знакомясь с целыми пластами незнакомой нам музыки. Встретившись в коридоре, Андрей Николаевич просит меня поискать в библиотеке, к примеру, скандинавских композиторов второй половины 19 века. Я приношу кипу нот, и мы играем камерную музыку неизвестных нам шведов, финнов и норвежцев. Его разбор и комментарии очень интересны, но после тончайших эстетических изысков он, откинувшись на спинку кресла, извиняясь за незнакомых нам викингов и варягов, говорит:
   — А, в общем, жалко бумаги, ни одной свежей мысли, ни одной свежей идеи.
   — Как же так?! — чуть не вскрикиваю я, — ведь только что!
   — А почему это у всех маленьких народов, нет ни своих Моцартов, ни своих Бетховенов? — спрашивает Габи.
   — Почему у всех? Не у всех: чехи, например, да те же австрийцы! Видите ли, у большинства народов культурные традиции ограничены внутренним потреблением и дальше своей территории не идут. Тут нужен мощный многовековой духовный настрой всей нации, творческий прорыв, чтобы твоей культурой заинтересовались и другие народы. Большим странам легче, у них выше потенциал и они проще выходят на мировой уровень.
   — А как же тогда Америка? И страна немаленькая и двести лет прошло, а музыкальных гениев у них что-то не видно, — не унимается Габи.
   — Америка, — задумчиво говорит Андрей Николаевич, — Америка редкое исключение. Туда слетелись неудачники и авантюристы со всего света. Они создали новое государство, и в этом государстве в подлобную кость каждому новорождённому гражданину заталкивают доллар, как символ удачи, как меру совести, а это годится лишь для добротного биологического проживания и не более того. Глубокие культурные традиции, могущие стать общечеловеческими, идут из многовековых наработок всей нации, а таких наработок у американцев нет, да и нации в привычном смысле тоже нет. Может так статься, а, скорее всего так и будет, что в Америке никогда не появится музыка как проявление высокого духа, а только музыкальный ширпотреб, а если точнее — музыкальная жвачка.
   Вообще же, люди с искрой Божьей рождаются везде в одинаковой, так сказать, пропорции, но чтобы гений состоялся, нужно очень много положительных совпадений, плюс сила воли самого гения. Ломоносовы — редкое явление! Впрочем, природа возможно права, и нам, чтобы выжить и продолжить человеческий род, не требуется много гениев…
   — Андрей Николаевич, а есть большие народы, которые совсем ничего не внесли в общую копилку?
   — Есть. Турки.
   Я не перестаю удивляться этому человеку! Быть похожим на него — несбыточная мечта: мне никогда не достигнуть таких высот и не постигнуть таких глубин ни в музыке, ни в жизни, а если я случайно и достигну, то непонятно как тогда жить среди остальных?
   На одном из уроков в минуты отдыха разговор зашёл о завистниках.
   — Ревность, жадность и зависть, вот главные пороки человека, сжигающие его изнутри. Из них зависть, на мой взгляд, одно из самых разрушительных человеческих страстей. Она подавляет волю, лишает талант самостоятельности и толкает на преступление даже очень интеллигентных и образованных людей, — сказал Андрей Николаевич.
   — Хоть многие и пишут, а я не верю, чтобы Сальери мог из зависти отравить человека, — в запальчивости говорю я.
   — Сальери завистником не был, и никого он не травил, — уверенно сказал Андрей Николаевич, — в Вене тогда жили и работали с десяток крупных композиторов, и Сальери был не последний из них. Он сделал блистательную карьеру, в отличие от других занимал там ещё и высокие должности, музыка его была широко востребована, он был богатый и успешный человек. И любовницы у него были! Это писатели сделали из него злодея, стараясь задним числом угодить Моцарту.
   — Зато имя Сальери известно всякому, когда почти всех современников Моцарта уже забыли, — сказал Габи.
   — Неужели преступлением можно хотеть прославиться? — удивился я.
   — Да сколько угодно! Вон, убивцы царя нашего батюшки, какой год в героях ходят, перед пионерами выступают, в газетах спорят, кто из них первее в царя пальнул, их маузеры в музеях на видных местах лежат, и завистников у них миллион! Так что тщеславие тоже не слабый порок! Герострат спалил Александрийскую библиотеку, чтобы имя его не затёрлось в веках! И ведь не затёрлось! Две тыщи лет прошло, а все помнят этого гада, эту змею подколодную, и все осуждают его, — говорит Габи, ухмыляясь, — вот и Аллочка осуждает.
   — Ты тоже осуждаешь? — спросил я Аллочку.
   — Да, осуждаю, — тихо сказала она.
   — Правильнее будет, Герострат спалил храм Артемиды, а библиотеку халиф Омар, — поправляет нас Андрей Николаевич.
   — Всё равно, подонки они и есть подонки! Андрей Николаевич, а что, к примеру, движет предателями, откуда они-то берутся, — спросил Габи.
   — Всё те же жадность и зависть. Они помрачают ум, лишают человека логики и он не в состоянии просчитать свои поступки даже на два хода вперёд! Ведь ясно, предатель не нужен ни своим, ни чужим, но в порыве слепой злобы он этого не понимает и ставит позорную точку не только на себе самом, но и на весь свой последующий род! Никто так бездарно не ломает свою судьбу, как предатель!
   — Как всё это грустно! Ведь родился он, родился и закричал, здравствуйте, вот он я! Родители души в нём не чают, не знают, как назвать, а чем всё кончается: позор и забвение. Так стоило появляться на свет?- взволнованно говорит Аллочка.
   — Жизнь, друзья мои, вот кто самый гениальный режиссёр! Она ежеминутно предлагает нам миллионы вариантов бытия: низкое и высокое, заурядное и гениальное, подходи, выбирай, пользуйся, пока живёшь, и это, пожалуй, самое интересное… так, где наш дорогой Йозеф? Где наш 18-й век? А вот сыграйте мне, пожалуйста, финал, — говорит Андрей Николаевич, перелистывая ноты на пюпитре.
   Мы играем лендлер, этот предвестник венского вальса: тут тебе и угловатый деревенский юмор и сдержанная весёлость. Представляется сельская лужайка, а при желании можно увидеть и не очень ловких танцоров в деревянных башмаках, что-то уже с плотью и кровью…
   — В искусстве резких переходов от одного стиля к другому не бывает, — говорит Андрей Николаевич, — в этом Трио, к примеру, много того, что будет вполне уместным в романтизме, а Шуберт ещё и не появился на свет!
   — Мне представляются эти переходы, как цвета радуги,- вдруг говорит Аллочка, — помните, Андрей Николаевич, когда мы с вами были в Карпатах(!) и смотрели на огромную радугу, и я заметила, как они незаметно переходят из одного в другой? И я согласилась тогда с вами, что переходы много интереснее чистых цветов!
   Андрей Николаевич пристально смотрит на Аллочку и добавляет:
   — И делает эти переходы, дорогие мои, сама жизнь, а уж потом теоретики объясняют всем желающим, что это было, что всё это значит, и как это надо понимать!
   Однажды разговор зашёл о недовольной Европе.
   — Почему мы быстро приобщились к европейской музыкальной культуре, да потому что у нас был свой более интересный и очень богатый музыкальный потенциал с высокой духовностью, с многовековыми традициями, так что Европа, с её примитивным мажором и минором ничем нас не удивила. Не прошло и ста лет, и у нас появились композиторы мирового уровня. Величавая снисходительность европейцев к нам, и не только в музыке, скорее от страха, она неумна и недальновидна, — сказал Андрей Николаевич, — а слепое преклонение наших умников перед Западом, не что иное, как глупость, неуважение самих себя и своей истории. Тут мне попалась интересная книжка «Записки княгини Е.Р.Дашковой». Помощница Екатерины по захвату власти, очень сложный и интересный человек. В своих путешествиях по Европе, в июне 1782 года, она встретилась в Вене с первым министром двора, Каунитцем. Каунитц завёл речь о Петре.
   Андрей Николаевич раскрыл книгу, — Вот что она пишет: «…он обратил разговор на Петра 1. Ему, заметил он, Россия обязана, как политическому творцу, величайшими благодеяниями».
   «Задолго до этого монарха, - сказала я, - Россия славилась великими завоеваниями; Казань, Астрахань, Сибирь и богатая и воинственная «Золотая Орда», покорились нашему оружию; что же касается до искусств, они давно были введены и покровительствуемы в России. Мы можем похвастаться историками, которые оставили нам гораздо больше манускриптов, чем вся Европа вместе».
   «Но вы, кажется, забываете, - сказал Каунитц, - что Пётр 1 ввёл Россию в политический союз с другими европейскими государствами, и только со времени его мы начали признавать её существование».
   «Послушайте, - отвечала я,- такая обширная страна, как Россия, наделённая всеми источниками силы и богатства, не нуждается на пути своего величия в иностранной помощи; если управлять ею хорошо, она не только неприступна в своей собственной мощи, но в состоянии располагать судьбой других народов, как ей угодно. Притом, извините меня, если я замечу, что это непризнание России до Петра, было скорее невежеством и глупостью европейских народов — упустить из виду такую страшную силу».
   Вот какие графинюшки у нас были! — сказал Андрей Николаевич, закрывая книгу, — она ставит всесильного министра в угол, как последнего двоечника, однако, что мы сегодня читаем с листа?
   — Русские дворяне, 19-й век.
   — Очень хорошо!
   Не высказать, как мне нравится музицировать под руководством Андрея Николаевича, но я ещё в большем восторге от его монологов, спонтанно возникающих почти на каждом уроке! Он раскрывает перед нами страницы истории музыки, легко и свободно интерпретируя и сравнивая произведения творцов разных стран и эпох. После его слов строгие портреты композиторов ушедших времён оживают в житейских и творческих подробностях и уже не кажутся такими недоступными: кажется, сойди они сейчас к нам сюда со стены, наш разговор не прервался бы ни на секунду! Но иногда он высказывает совсем уж парадоксальные, в моём понимании, мысли.
   О Европе:
   — Мне неприятно это говорить, но по большому счёту у белой Европы будущего нет. Она погрязает в роскоши и разврате в точности, как древний Рим и место это, в конечном итоге, заполнят арабы и турки. Ничего не поделаешь, молодые, здоровые нации, объединённые исламом, быстро растут, и лет через сто-сто пятьдесят им потребуются новые территории. К тому времени от истинных англичан, французов и немцев мало что останется.
   Я в ужасе: какие арабы, какие турки? Уж не бредит ли наш профессор?!
   О Москве:
   — То, что Хрущёв делает сейчас с Москвой, с упоением снося старинные постройки и древние храмы, ни что иное, как пещерное невежество и преступление. И, как всегда, за это никто никогда не ответит.
   Ещё о Москве:
   — Москвичей, как носителей старого московского духа, как вида скоро совсем не станет. В обезлюдевшую и голодную Москву с двадцатых годов со всей страны до сих пор идёт непрерывный поток разного люда, авантюристов и проходимцев в том числе; московский народ уже сейчас так сильно разбавлен, что представляет собой совсем иной социум, и кончится всё это очень большой пошлостью. Со старой Москвой практически покончено, а жаль! Это была особая, неповторимая, складывавшаяся веками богатейшая, интереснейшая человеческая общность!
   Об Англии:
   — Англия не только самая эгоистичная, но и самая циничная страна в современной истории. Под весёлым лозунгом «разделяй и властвуй», обобрала полмира, рассорила народы между собой, потеряла всё и как старая проститутка читает морали всему свету.
   На фоне этих его размышлений мы иногда задаём Андрею Николаевичу слишком смелые по нашему разумению вопросы о наших руководителях, о партии, но тут он осторожен, как любой советский человек, тем более, чиновник. Но кое-что в его речах, особенно в паузах и полунамёках проскальзывает, и я чувствую, что знает он и о революции и о многом другом из нашей истории намного больше, чем написано в учебниках.
   Пока учили Трио, мы узнали горы музыки, Андрей Николаевич смело ведёт нас в заповедные музыкальные кущи, и с каждым уроком мы становимся и опытнее и мудрее, и каждый раз я благодарю судьбу, пославшую мне такую удачу.
   Из-за рояля Аллочка выходит взволнованная, с пунцовыми щеками, я отношу это к эмоциональным переживаниям — мы все под сильнейшем впечатлении от урока, но Габи однажды спросил:
   — Аллочка, чего это у тебя такое красное лицо?
   — Да! Если бы тебе всё время давили на коленку, ты бы тоже был красный!
   Ах, как же это хорошо, что профессора наши не из гипса! Педагог сидит рядом с пианисткой, показывает в нотах нужные места, комментирует музыку, переворачивает страницы, и как бы невзначай касается своим коленом пухленькой Аллочкиной ножки. (А кто бы не захотел коснуться!). Внешне Андрей Николаевич погружён в музыку, голос уверенно спокойный, лицо полно глубокомыслия, и если бы кому пришло в голову заглянуть под рояль и громко удивиться увиденному, густые брови Андрея Николаевича взлетели бы в недоумении!
   Как один миг пролетело полугодие, мы сыграли нашего Гайдна на концерте и получили первую свою пятёрку, даже пятёрку с плюсом! Нам аплодировала комиссия, что бывает крайне редко, нас поздравляли, много хвалили и Аллочка, не выдержав бремени славы, вдруг говорит:
   — Так вот, мальчики, я приглашаю вас в ресторан отметить наш успех!
   Она энергично подхватывает нас под руки и выводит на улицу. До этого я ещё ни разу не был в ресторане, как там вести себя не знаю, да и денег у меня всего рубль — это стакан томатного сока! Я слышал, что платит тот, кто приглашает, а в книжках читал, что приглашают обычно даму, похоже, Аллочка об этом не знает, но главное даже не это, главное — я не верю, я не чувствую, что она вообще собирается платить!
   Мы выходим из консерватории и направляемся в ресторан «Москва». Это недалеко и по дороге я хочу отозвать Габи в сторону и сказать ему, что денег у меня нет, но Аллочка не даёт мне сказать ни слова!
   — Мальчики, при даме шептаться неприлично, — воркует она и тащит нас дальше, и приходим мы к дому, на третьем этаже которого располагается ресторан.
   На третий этаж ведёт широкая лестница, покрытая красивым ковром, время от времени я делаю попытки отвести в Габи в сторону, но Аллочка начеку, а Габи, как заговорённый, не понимает меня! Мне бы плюнуть на всё, отказаться, вернуться назад, но я ещё не умею отказываться!
   Так мы доходим до третьего этажа. Уютный ресторан, всего три круглых столика, большой старомодный буфет и две дородные женщины в стиле художника Кустодиева, буфетчица и официантка. На буфете широкая хрустальная ваза с пирожными.
   Габи с Аллочкой, взяв меню, начинают его громко и весело читать. От одних названий блюд меня бросает в дрожь, ведь я сегодня ещё ничего не ел и, согласившись только на борщ (чтобы меньше платить!), панически ищу варианты хоть какого-нибудь выхода из безвыходного положения! Из ценных вещей у меня только часы, подарок отца, можно их заложить, я слышал, что так делают, но не знаю где и как, и потом, неизвестно, сколько они стоят, а, главное — сколько времени на это уйдёт?
   Съели борщ. Вкуса я не ощутил.
   — Слышал новый анекдот, — сказал Габи, — о том, как зашли в кафе англичанин, француз, русский, китаец и еврей. Они заказали по стакану чая, чай им принесли, и тут в стакан каждому упала муха: англичанин встал и вышел, француз муху вынул и чай выпил, русский пил чай, отдувая муху к противоположному краю стакана, китаец муху съел, еврей вынул муху и продал китайцу.
   — Армянское радио спрашивают, — рассказывает раскрасневшаяся Аллочка, — можно ли поиметь женщину на площади? Можно, отвечает армянское радио, но замучают советами!
   Смеются все: Аллочка заливисто, Габи громко, официантка с буфетчицей сдержанно, переглядываясь между собой.
   — Армянское радио спрашивают, — вступает Габи, — может ли «Запорожец» развить скорость 100 километров в час? Отвечаем: может, если его сбросить с горы Арарат.
   Им принесли «львовские колбаски». Я до сих пор вижу перед собой эти чудные куриные котлетки с золотистой корочкой и невероятно вкусным запахом. Я не раз потом заказывал их, и, наслаждаясь искусством кулинаров, вспоминал моё первое знакомство с этим изысканным блюдом.
   Габи с Аллочкой наслаждаются едой и питьём: они взяли по бокалу белого сухого вина, ведут непринуждённую беседу, им весело: первая пятёрка, да какая! Габи рассказывает про Толика Пинчука, тромбониста, флегматика из нашего общежития:
   — Недавно Носов рассказал анекдот, как один пришёл к врачу и жалуется на боль в спине. Раздевайтесь, говорит врач, слушает его, одевайтесь, говорит, курите? Нет, отвечает больной, раздевайтесь, говорит врач, слушает, одевайтесь, говорит. Пьёте? — спрашивает. Нет. Раздевайтесь. Опять слушает, одевайтесь. Женщинами злоупотребляете? Нет, отвечает больной. Одевайтесь, говорит врач, вы ангел: у вас крылья растут! Все посмеялись и разошлись. А через неделю Толя встречает Носова в столовой и спрашивает:
   -Лодьку, а мабудь у нёго нырки болилы?
   Носов открыл рот:
   -Какие почки, Толик, у кого болели?
   - Ну, ты на прошлой неделе рассказував про больного, спина ещё у него болела и врач не нашёл никакой болезни, так вот я всё думаю, а может у него почки болели?
   Опять все смеются, только мне их веселье не передаётся, я мучительно страдаю, скоро развязка, страх и стыд сковывают мою волю.
   Официантка принесла кофе, от него повеяло незнакомым мне ароматом, Габи попросил рюмку коньяку, а Аллочка, показала рукой на вазу с пирожными. У буфетчицы на лице мелькнуло удивление, но вазу она Аллочке принесла и поставила перед ней на стол.
   У нашей пианистки очень красивые руки, и вот этими своими красивыми пухленькими пальчиками она берёт из вазы одно пирожное за другим и отправляет в свой очаровательно чувственный ротик!
   От удивления я чуть не падаю со стула! Как же так, эта же Аллочка безжалостно таскает меня по аптекам Львова, где я спрашиваю для неё железные капли, говорят, они помогают похудеть. Стройные аптекарши, как только я произношу название капель, кидают на Аллочку едва приметный взгляд, в их глазах вспыхивает мерцание, и они с внутренним восторгом вежливо отказывают:
   — Нет, и не ждём!
   Ну, не очень славная Аллочка, пойдёшь ты теперь со мной по аптекам за железными каплями,- злорадствую я про себя, - да тебе с твоим аппетитом прямой путь в афишные тумбы, а не в стройные рябинки!
   А тем временем ваза опустела, обед закончился, и нам подали счёт.
   — Вот, мальчики, мои семь рублей, — сказала наша пианистка, роясь в своей сумке…
   После этих слов показалось мне, что лечу я с третьего этажа на первый, пробивая своим бренным телом бетонные перекрытия…
   — Да спрячь ты, Аллочка, свои семь рублей подальше, — весело говорит Габи,- у меня деньги есть, я вчера получил за частника, — и расплатился за всех.
   Так я впервые побывал в ресторане.
   …………..

   принята телефонограмма: Таня сама не в курсе. Ничто не предвещало грозы. Ни о каких подводных камнях сообщено не было. Попробуем разузнать вечером...
   
   Телефонограмму приняла Былинкина Аня.

   Ладно... Оставив Т. Куниловой время для манёвра, пока побуду. Минут 20...
   
   «Что заставляет уходить в бессмертье
   Мельчайшие частички бытия?
   Их разделяют звезды и столетья,
   И вместе с ними исчезаю я.
   Но исчезая, во Вселенской книге
   Я оставляю четкие черты.
   И в каждом атоме, и в каждом миге
   Меж мной и Вечностью наведены мосты. «Это стихотворение написала 13-летняя девочка Соня, аутист, не умеющий говорить.
   Соня с шести лет пишет стихи. С того возраста, когда родители впервые узнали, что девочка понимает человеческую речь (прежде думали, что не понимает ничего), и даже откуда-то умеет читать, хотя ее не учили.
   
   В восемь была проблема научить ее пользоваться ложкой. Девочка сидела перед полной тарелкой, и была голодна, и ложка лежала тут же. Но она не могла взять ложку и кушать. Она плакала от голода – и была абсолютно беспомощна. Она не могла сделать этих произвольных действий. И мать должна была ей говорить: «Соня, возьми ложку». Тогда лишь Соня была способна ее взять. «Зачерпни». Зачерпнула. «Неси в рот». И так далее. А вот некоторые ее высказывания (афоризмы) возраста восьми лет.
   
   Какой ответ можно ждать от девочки этого возраста, на вопрос: что такое, по ее мнению, «наука», да еще если ее интеллект некоторые врачи приравнивают уровню имбицила?
   
   Соня дает определение недетскими словами:
   «Наука – это система знаний, основанных на сомнении».
   Кто знаком с науками изнутри, удивится точности слов.
   Но девочку спрашивают дальше. А что такое «мысль»? Как она определит свое понимание «мысли»? Когда вы спрашиваете Соню, она не смотрит на вас. Когда пишет ответ – не смотрит на лист бумаги. Смотрит в сторону, порой, противоположную. И где-то у себя за спиной пишет.
   Вновь она дает свой ответ (повторяю, ей было всего восемь лет):
   «Мысль – есть самая великая, после любви, сила в мире».
   А что такое стыд?
   «Стыд это огонь, выжигающий грех из души».
   Ну а что же такое сама «душа»?
   Кто из нас, взрослых и умных, решится ответить на вопрос, что такое душа? Я не решусь. Едва ли придумаю что-нибудь, кроме тавтологии.
   Соня пишет:
   «Душа – это пустое место в человеке, которое человек может заполнить Богом, или сатаной».
   (Из Инета http://www.miloserdie.ru/index.php/www.interfax-religion.ru/www.interfax-religion.ru/www.interfax-religion.ru/index.php?ss=1&s=8&id=5168
   )
   Напомню, ДО БОРОЗДИНА понятия «выздоравливающий» и «аутист» были несовместимы.

   Я сталкивалась с аутистами - очень своеобразно их общение с миром...
   А вот их восприятие мира...
   Загадка совершеннейшая...
   Знаете, чем лечит их Бороздин? искусством.
   тем, чем он владеет более других - музыкой, звуком, он учит их говорить через пение. Это невероятно, но те, кто вообще не должен говорить, через какое-то время начинают петь-мурлыкать...Овл­адевают­ речью. процесс не быстрый, конечно. и такие занятия штучны. На поток их поставить невозможно...
   смотрите, как это похоже с художественным произведением - тоже штучно...
   А, впрочем, наверное, это и есть произведение.
   восторг творчества...
    Я теперь понимаю, что пытался на днях сказать А.И. немного другими словами - восторг достижения цели...
   ...Помимо музыки - ритмика и рисование. ШКОЛА ИСКУССТВ. ...Но с другим содержанием...
   
   Вот сейчас в Инете нашла подтверждение этой мысли. (про штучность)
   
   "Аутисты. Таких ребятишек-сомнамбул,­ к сожалению, становится все больше. Справиться с этой бедой толком не умеют нигде в мире.
   Знакомая семья побывала со своим сыном-аутистом чуть ли не у всех специалистов в России и за рубежом. Знаменитый экстрасенс сказал, что не видит над ребенком свечения ауры, а значит, душа его где-то странствует или мертва.
   Но вот недавно я увидела невозможное: тот самый мальчик на детском утреннике в “Школе Бороздина” смело вышел в круг и заявил, что хочет петь и читать стихи. Это был выдающийся сольный концерт! Ведущие детские дефектологи и психиатры Новосибирска, когда им рассказали об этом случае на конференции, временно лишились дара речи. Только Алексей Иванович Бороздин не видит в данном факте ничего сверхъестественного.­ Свою штучную работу с больными детьми он называет “собирание души”, или абилитацией. (Не путать с реабилитацией – речь идет не о возвращении утраченного, а именно о создании ранее отсутствовавших способностей.)
   http://ps.1september.ru/2001/36/6-1.htm

   кстати,
    почти анекдот - свежий реальный случай из жизни аутиста:
   
   ПРЕДИСЛОВИЕ: Ребёнок чётко работает по заданной программе (помните Соня не ела, пока не сказали КАК). А тут программа отработана: звенит звонок, урок окончен.
   
   Звенит звонок, он говорит: звонок.
   
   учительница: допишешь и пойдёшь.
   ученик: сейчас плюну! (а надо отметить, что на любое внешнее раздражение ДО начала обучения он реагировал плевком, потом с психологом договорились, что сначала надо предупредить)
   
   Учительница: я тебе плюну! ПИШИ!
   ребёнок: ЩАС плюну!
   педагог: Допишешь и пойдёшь...
   ....
   учительница забегает в истерике к психологу: Я не буду с ним заниматься! ОН МЕНЯ обплевал.
   Психолог: и не предупредил?
   
   - Предупредил!
   - сколько раз?
   - Три
   - ТРИ РАЗА??? И что же ты хочешь! Тебя ведь предупредили!....
   ...........
   Нас уже предупредили, что это завтрашний день школы.... Хочется стать аутистом и плюнуть. Не предупреждая. только вот в кого?

   :-) Пояснение к пункту 4
   
   С Ксенией я познакомилась довольно близко :-)
   Её единственное размещенное на странице произведение - зарисовка "Друзья" - была бы трогательным произведением, если бы не глупые ошибки :-(
   Ксения приняла все мои замечания доброжелательно, пообещала доработать текст и потом вернуть его на портал.
   Она обещала разместить другие свои произведения. Девочка еще только пробует себя, думаю мы все вместе сможем ей помочь :-)
   Зерно таланта в ней есть, умения маловато и жизненного опыта

   если будет польза от таких визитов - я не против :-)

   Ого!!! Очень интересно было прочесть.
   И обзор событий портала уже впечатляет, а знакомство с Бороздиным... Это отдельный подарок.
   Спасибо, Лена!!!
   Почитаю еще по одному кругу - уж больно мне нравится все - и стиль изложения, и то, как преподнесен нам педагог и писатель Алексей Иванович Бороздин... Хочется познакомиться с его творчеством поближе. Он не наш сопорталец?

   Сейчас нашла кусок в книге Бороздина - сон о Мысливечеке. Ах, как хочется добавить сюда! Но эта новостная тема в моём исполнении (ОХ И ВЫГОНЯТ ИЗ ДЕЖУРНЫХ ЗА НАРУШЕНИЕ ПРАВИЛ!!!) превратилась в нескончаемый монолог - признание. Так что сон о Мысливечеке (и о Моцарте немножко) ТУТ:
   http://www.litkonkurs.com/?pc=forum&m=3&vid=316547&page=last&project=561&seek=316835#316835