Эпиграф: «Я тебя поцелую…потом…если захочешь!» Донна Роза. Чарльз никогда не видел тетки и был чрезмерно удивлен, Когда узнал, какой походкой миллионерши входят в дом: Она влетела в дверь, как будто ей кто-то сзади дал пинка И, несмотря на то, что утро, подать велела коньяка… Единым махом с ним покончив, она велела повторить. «С дороги я устала очень, не в силах даже говорить!» - Сказала тетка Чарли басом и скрылась, прихватив цветы… Чарльз и его дворецкий Брассет успели лишь разинуть рты. Чарльз с теткой связывал надежды, и вовсе не на миллион. Он был давно уже и нежно в мисс Эмму юную влюблен. Предмет любви ответной страстью его одаривал сполна, Но пребывал, увы, под властью жестокого опекуна. Судьей являясь мировым, был опекун категоричен, В суждениях неоспорим, чудовищно косноязычен. За подопечную свою он перегрызть грозился глотку. Воздействовать же на судью под силу было только тетке. А тетка, отдохнув с дороги, не совладала с каблуком И вниз сошла - голова-ноги, а если проще – кувырком, Все впечатления от спуска, придав немедленно огласке, И Брассета, что нес закуски, вогнав непроизвольно в краску. Чарльз, прибежав на теткин крик, решил: все - рухнули надежды! Но тетка, потеряв парик и нижнюю деталь одежды, Предстала в образе таком, что Чарльз и Брассет обомлели… Переодетым мужиком была она на самом деле! Чарльз, ожидавший в гости Эмму, надеясь познакомить с тетей, По-своему решил проблему, его едва ли Вы поймете. Найдя вооруженным глазом на теткиных щеках щетину, Он произнес: «Мужайтесь Брассет, сейчас мы будем брить скотину!» Но «тетка» показала гонор, взревев: «Не дамся, просто так!» Была устроена погоня, организован кавардак… Скрутили, не прошло часа, в конец, уж, выбившись из сил: Чарльз «тетушку» держал, а Брассет - трясущейся рукою брил… При виде «тетушки» суровой душа ушла у Эммы в пятки - Та хмурила густые брови и грызла дамские перчатки. Но «тетушка», при виде Эммы, вся встрепенулась, оживилась, Нашла для разговора тему и к ушку самому склонилась, Легко с ней перейдя на «ты»… И стала лучшею подругой. И расспросила про мечты. Чарльз даже был слегка напуган - Так сильно «тетка» прикипела к прелестной Эмме всей душой, Ее ласкала и жалела, прижав к груди своей большой… Тут был нарушен их покой судьей громоподобным Кригсом. Скрипящий при ходьбе ногой, сверкая золотою фиксой, Судья ворвался в тихий дом, в котором не бывал ни разу, И страшный учинил погром, грозя вцепиться в глотку Чарльзу. «Нам всем сейчас придет хана!» - сказали Чарльз и Эмма хором. «О, тетя! Только ты одна со старым сладишь мухомором!» И скрылись: Эмма в шифоньер, Чарльз под медвежьей белой шкурой, А «тетка» выдала пример ругательств - не в ладу с цензурой. Ноздрями выпуская пар, судья возник в дверном проеме, Жизнь превратить грозя в кошмар коль Эмму обнаружит в доме, Он стул схватил из гарнитура и, покусав со всех сторон, Вонзил его в медвежью шкуру, издавшую при этом стон. «Милейший, Вы наглец и хам! Манеры где, хотя б в зачатке?! В присутствии почтенных дам такие гневные припадки!» - Сказала тетка, взглядом смерив судью, что багровел лицом, Ушам отказываясь верить, его назвали наглецом?! Багровый цвет судьи сменился на фиолетовый, почти… От крика он перекосился: «Меня Вы вздумали учить! Кто Вы тут есть?! Что за фигура? Преклонных лет, весьма-весьма! Карга! Старуха! Ведьма! Дура, иль выжившая из ума!» «Я - тетка Чарли! Донна Роза! Миллионерша и вдова!» - Сказала «тетка», без наркоза, судье кошмарные слова. Судья, опешив, сел на стул, и с Чарльзом застонал на пару: «Как я посмел?! Как посягнул?! Придумайте скорей мне кару!» «Ах, полно, друг мой, убиваться! Прощу Вас, но - не просто так! Прошу составить, постараться, мне разрешение на брак!» - Пробасила с ухмылкой «леди», кокетливая - как все вдовы, И села рядом на «медведя» и без того полуживого. Судья был «теткой» дрессирован, ел сахар у нее из рук… К обеду стол уж сервирован, и на довольно узкий круг, Но тут… вошла с визитом дама преклонных лет, весьма-весьма, И фарс сей обратила в драму, о том не ведая сама. Ее короткий монолог сразил все общество на месте. Статью припомнив за подлог, судья опять забыл о чести. Он высказался напрямик, нарекши даму самозванкой, И ко всему содрал парик и шляпу с бедной иностранки. Зубами громко скрежетал, словами страшными ругался, Глазами молнии метал, фамильным серебром кидался… Но дама стойкая к угрозам, твердила лишь одни слова: «Я – тетка Чарли! Донна Роза! Миллионерша и вдова!» | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
