Конкурс в честь Всемирного Дня поэзии
Это просто – писать стихи?











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Всемирный День Писателя и
Приключения кота Рыжика.
Форум книги коллективного сочинительства"
Иллюстрация к легендам о случайных находках на чердаках
Буфет. Истории
за нашим столом
ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ЗЕМЛИ
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Наши судьи-эксперты
Алла Райц
Документы эксперта
Многоэтажка, шампанское и лейтенант
Наши судьи-эксперты
Людмила Рогочая
Документы эксперта
Дети света
Наши судьи-эксперты
Вячеслав Дворников
Документы эксперта
Все по-прежнему
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.
Произведение
Жанр: РассказАвтор: Нора Светличная
Объем: 25512 [ символов ]
Новогодняя поездка, или Последнее свидание
Новогодняя поездка, или Последнее свидание
 
Когда после обеда Аня убирала на кухне, ее друг вошел и тихо обнял
девушку за плечи:
– Ты все трудишься, трудишься... Ну, дай я это сделаю.
– Не сегодня. Ты с поезда, с дальней дороги. Иди отдыхай.
– Не такой уж и дальней: Москва-Рига. Всего лишь ночь, подумаешь. И
привык я уже к этой дороге.
Он отошел и незаметно, устало зевнул. А потом говорил из столовой:
– Я рад, что в Москву мы едем вместе. К Новому году родители ждут нас
обоих. Пора вам уже познакомиться... Ну, не возись там долго, иди сюда, -
его голос звучал теперь нежно и ласково.
Аня сняла передник и прошла в спальню, к зеркалу. Ее густые русые
волосы были модно подстрижены. Тонкий черный свитерок подчеркивал
белизну кожи и точеность плеч и бюста. Глаза сияли от хорошего
настроения. Она вспомнила чьи-то слова: "Если, посмотрев в зеркало, вы
остались довольны собой, значит для других вы просто сногсшибательны".
Она чувствовала себя привлекательной и счастливой. Он ждет ее в
соседней комнате. И они вместе поедут в Москву на Новый год. Рядом с
трюмо на стене календарь. Тысяча девятьсот восемьдесят второй год,
двадцать седьмое декабря. Аня взяла косметический карандаш и под
числом "двадцать семь" кокетливо написала: С.С. Это значило: самый
счастливый.
Когда Аня вошла в столовую, Феликс, полулежа на тахте, листал
иллюстрированный однотомник Пушкина. Тридцатипятилетний ученый-
физик, невысокий, коренастый брюнет с живыми умными глазами, он любил
поэзию и сам писал стихи, которые охотно читал знакомым.
Аня села подальше, у письменного стола, облокотившись о спинку стула. Не
потому, что он был занят книгой, а так получалось всегда: несмотря на
длительное знакомство (уже около двух лет), каждая встреча была, как
новая, первая. Как будто не он к ней приехал, а она на минутку зашла к
соседям и там задержалась.
Не отводя глаз от портрета Натальи Гончаровой, Феликс заговорил о
женской красоте, как драгоценности, требующей особой, дорогой оправы.
Слова его были не новыми, и Аня смотрела на него, как на ребенка, с
прощающей улыбкой. Феликс увлекся:
– Однажды в Ялте я был с одной женщиной, замужней. Она была на
пятнадцать лет старше меня, но какая красавица! Ах, какая красивая
женщина! – он смотрел куда-то сквозь стену, отрешенно, слегка
сощурившись, с задумчиво-мечтательной полуулыбкой. Он часто щурился,
когда говорил о чем-нибудь серьезно. – И как она любила меня!.. И я ее
любил... Когда мы с ней заходили в ресторан...
"Мы с ней", – Аня дальше не слушала. Она никогда не была на южных
курортах и сейчас рисовала себе синее море, горы, пальмы, рестораны,
нарядную публику. Почему-то представилась солнечная аллея, которой не
видно конца, и по ней идет он со своей замужней красавицей.
Комната ее вмиг обесцветилась, стала убогой: простой круглый стол, книги
на полках стояли неровно и казались сейчас устаревшими и ненужными;
густая еловая ветка с шишками и цветными шарами в высокой вазе на полу
тоже имела какой-то жалкий, даже смешной вид. Да и сама Аня стала вдруг
обезличенной и увядшей. Она повертелась на стуле, не зная, как лучше
сидеть и, лишь бы что-нибудь сказать, спросила:
– А как ее звали? – и тут же почувствовала себя ничтожной и глупой.
– Ее звали... ее звали, – он продолжал смотреть в неведомую даль все с той
же мечтательной полуулыбкой, – такое редкое имя...
"Неужели назовет? Нет, не надо! Не называй!" Он назвал:
– Как в известном романе. Ее звали Флер.
Книга, которой Аня восторгалась, и ее героиня вызвали сейчас чувство
гадливости. "Флер и Феликс", – четко отпечаталось в воздухе, и жар прилил
к ее лицу. И, кажется, вот-вот выступят слезы. Но Аня заставила себя
расправить лицо и улыбнуться.
Феликс встряхнулся, махнул рукой и с легкомысленной улыбкой,
скороговоркой произнес:
– Ах, это было давно, и... я не хотел бы ее снова.
Он перестал улыбаться и протянул к ней руки. Взгляд его стал нежным и
робким.
– Ну, иди сюда. Только с тобой мне спокойно и хорошо в этой бешеной
жизни.
Аня неловко повела плечами, встала, поправила штору, подвинула вазу, не
зная, что делать дальше. Прежнее общение было исключено. А впереди
ночь. Как ее избежать? К счастью, в спальне зазвонил телефон.
– Извини, я сейчас...
Звонок не был важным, но дал ей время подумать.
– Феликс, так получилось... мне нужно срочно к подруге. Она заболела, и
некому помочь... Нет, нет, нельзя ничего изменить. Вот видишь... как
вышло. Я пробуду с ней несколько дней. Вот ключ. Оставишь у входа под
ковриком.
Аня надела пальто, вязаную шапочку и такой же шарфик, поцеловала
Феликса и ушла. Она в самом деле решила поехать к подруге и переждать,
пока он уедет. Скорее всего завтра ночным, но может успеть еще и сегодня.
Она сбежала по лестнице, вышла из подъезда. Зимний воздух оказался
неожиданным и каким-то особенно свежим, как будто зима только что
началась. И все вокруг она видела заново, как после долгого отсутствия.
Знакомые подъезды, сотни окон, в которые всегда хотелось заглянуть;
дворы, открытые за голыми деревьями, и пестрая толпа детей на снежной
горке – от всего повеяло чем-то своим, дружелюбным и надежным.
Рядом с ней появился сосед-первоклассник, ее ученик. Вот уже седьмой год
как после института Аня работает в начальной школе.
– Здрасьте, Анна Борисовна!
– Не здрасьте, а здравствуйте.
– Ну, здравствуйте. Анна Борисовна, а дайте я вашу сумку понесу. Ну,
пожа-алуйста! - он дотронулся до сумочки и поднял на Аню хорошенькое,
как у девочки, лицо: пухлые розовые щеки, большие черные глаза, и в них
мольба и преданность.
Аня дала ему свою сумочку. Ростом с пятилетнего, Денис был самым
бойким, самым умным и развитым в классе. Интересно, каким он будет
взрослым? Станет Дон Жуаном? Дотянет ли? Она вспомнила его
неуправляемую веселость и болтовню на уроках, блестящую успеваемость и
теперь этот покорный взгляд и почему-то решила: "Да, этот дотянет. Такими
рождаются".
– Ну, мне сюда, к трамваю, – она взяла у него сумочку. – Спасибо, ты мне
помог.
– Я вас провож...
– Дальше тебе нельзя идти. И ты ведь на горку собрался? Веселых тебе
каникул, Дениска!
Он медленно направился к горке, потом побежал. А Аня, идя к остановке,
почувствовала себя уверенней и спокойней.
В трамвае, открыв сумочку, она увидела нераспечатанное письмо от своей
тети с Украины. Забыла прочитать! Ехать было далеко, она уселась у окна и
открыла письмо:
"Дорогую Аню поздравляем с Новым годом. Будь здорова и счастлива, пусть
тебе сопутствуют радость и благополучие.
Ума не приложу, почему не отвечаешь, Аня, на мои письма. Что случилось с
тобой? Ведь это неспроста. Надо же нам обо всем знать. Кто у тебя еще есть
из близких, родных? Может быть, чем-нибудь сможем тебе помочь. Одним
словом, очень волнуемся за тебя.
О нас что писать? Старимся, болеем. Впереди еще долгая зима. Будем ждать
с нетерпением от тебя вестей. Будь здорова. Целую тебя, тетя Катя".
Письмо, как и все тетины письма. Раньше, когда живы были родители,
переписку с сестрой вела мама. А теперь, вот уже пять лет, Аня совсем
одна. У тети и ее мужа Аркадия Марковича не было детей, и они тоже в
сущности одиноки.
Аня писала им редко, лишь в праздники посылала открытки, да и то с
опозданием. Беспокойная школьная работа, друзья, театры, любовь... -
жизнь ее была заполнена, об одиночестве не было мыслей. Но сегодня все
рухнуло... Она смотрела в окно на подтаявший снег, на серую слякоть, на
людей с тяжелыми сумками и очереди у магазинов. Все готовятся к
празднику.
Аня перевела взгляд на конверт, который еще держала в руках, и стала
думать об украинском городке, куда часто ездила в школьном и
студенческом возрасте. Вспомнился почему-то балкон, где в мисках,
накрытые полотенцем, лежали помидоры, абрикосы, мелкие сладкие груши.
Вспомнились веселый двор, друзья с последующей перепиской... и тетина
забота. "Анечка, ты кушай больше фруктов и овощей! Тебе надо
поправиться и набраться сил", – говорила она, подавая Ане то морковку, то
тарелку сочных черешен. Медсестра, теперь уже давно на пенсии, она
любила говорить о витаминах и правильном режиме жизни.
Теперь Аня представила их зимой, одинокую пару пенсионеров, тоскующих
о лете и, быть может, о ее ненаписанных письмах. И сейчас, в конце
декабря, она их еще не поздравила с праздником. "Не дождемся тепла,
надоела долгая зима", – вспомнила она из прошлых писем и впервые
затревожилась о них. А не поехать ли туда? Вот взять и поехать! Прямо к
празднику. То-то им будет радости! Нет, в самом деле - ведь это возможно:
порадовать их, может быть, как-то помочь. Да и мысль о самой дороге
пришлась по душе, освежила ее. И вот уже не дает покоя: скорей, скорей!
Аня лежала на верхней полке в плацкартном вагоне пассажирского поезда
и под стук колес переживала свою неудачу в любви. Внизу две женщины,
уже готовые к выходу на следующей остановке, тихо роптали на опоздание
поезда и на что-то еще. У окна красивый пожилой мужчина снял очки и,
складывая газету, улыбнулся женщинам и чеканно процитировал поэта:
"Этот короткий путь – тоже частица жизни твоей. Жить и в пути умей!"
Женщины переглянулись и засмеялись. И Аня улыбнулась этим словам. Уж
что-что, а жить в пути она умела. И именно в дороге всегда, еще с детства,
ощущала настоящую жизнь. Ни сутолока вокзалов, ни неудобства, ни пыль,
ни грязь дорожная – ничто не раздражало ее в пути. Все волновало и
радовало: за каждой конкретной дорогой угадывалась какая-то другая,
более значительная, по которой что-то тебя ведет и ведет правильно.
Только в движении и являлось это чувство легкости и доверия чему-то
мудрому. Да, хотелось остановить мгновения, войти в ту жизнь, в тот
"мирный край", что проносился за окном. И это тоже вызывало радость.
Ведь затем и являлись эти мгновения, чтобы напомнить ей: "Ты жди, и мы
еще вернемся!"
И почему-то казалось, что все пассажиры, ее случайные спутники, тоже так
думают, что все они, свободные от суеты, существа особенные, связанные
общей тайной. С верхней полки, поглядывая то в окно, то на спутников,
можно было рисовать себе их жизнь или спуститься вниз и легко
подружиться с ними. Так было всегда, а сегодня хотелось побыть одной. И
это тоже была дорога...
От областного центра до нужного городка Аня добиралась автобусом. И
сейчас, тридцать первого декабря, в восемь вечера, она приближалась к
знакомому дому. Было темно, и падал снег. К дому вела длинная аллея
между рядами трехэтажных кирпичных домов с прилегающими просторными
дворами. При свете редких фонарей различались деревянные столики,
скамейки, детские качели. Летом все это пряталось в зелени.
В подъезде Аня остановилась. Какая-то нерешительность нашла на нее.
Ведь ее не ждут. Она сняла шапочку, причесалась. Слышно было, как на
последнем, третьем этаже, где живут ее родные, открылась и закрылась
чья-то дверь. Шаги и тихий говор. Аня поднялась на несколько ступенек.
Наверху опять открылась дверь, и снова тихий говор и какая-то возня. Аня
насторожилась. Тревожной какой-то показалась ей эта возня. Уж не
случилось ли что-нибудь с ними? Все может быть, они ведь старые уже,
больные. На минуту она представила себе, что тети не стало или она
осталась одна. Не замечала она их присутствия в своей жизни и вдруг
поняла, что не стань их сейчас, и вся ее жизнь изменилась бы и весь мир
уже был бы другим. Сгусток вины и стыда стеснил ей грудь. Она поднялась
на третий этаж с тяжелым сердцем и, готовая ко всему, позвонила у двери с
красной звездочкой. Это школьники отмечают квартиры, где живут старые
коммунисты, участники войны. Таким был и Аркадий Маркович.
Аня всегда посмеивалась над тем, как проявлялось его коммунистическое
сознание. "Мы рады, Аня, что ты опять в строю и трудишься на благо нашей
Великой Родины". Такие приписки он делал к тетиным письмам, когда Аня
выздоравливала после болезни. Аня не могла понять, насколько искренним
он был в своем этом сознании. Аркадий Маркович - еврей и имел
родственников заграницей. Раза два в год писал ему племянник из Америки,
на Анин адрес, в Ригу. Не могли американские письма приходить в
маленький городок, где его, врача, все знали: ведь он же коммунист.
Дверь открыл сам Аркадий Маркович. Низенький, толстый, совершенно
лысый, с большими темными глазами на круглом лице, он стоял, опираясь
на палочку. В первую секунду он как будто не узнал Аню, но тут же
опомнился и весело крикнул:
– Катя! Катя! Иди скорей сюда! Посмотри, кто к нам приехал!
Из кухни вышла тетя Катя.
– Боже мой! - она приложила руки к груди, но мгновенный испуг сменился
заботливо-тревожным выражением, типичным для ее лица.
– Все хорошо, тетя Катя! Я просто хотела сделать вам сюрприз.
2013 Как это не дать телеграмму? Ведь мы бы встретили тебя.
– Ну, как тебе твоя тетя? Правда, миловидная она у меня? Чем не
манекенщица?
На тете было бордовое шерстяное платье с белым кружевным воротником,
знакомое Ане по фотографиям, туфли на каблучке; седые волосы гладко
зачесаны и заколоты сзади - весь ее вид был опрятным, празднично
собранным. Она ответила мужу укоризненным взглядом, а Ане сказала:
– Да не слушай ты его, старого болтуна.
– Катенька! Катенька! Покорми гостью, скорей корми гостью!
– Подожди, Аркадий, не суетись, – говорила она страдальческим тоном, –
дай ей раздеться, помыться.
Аня снимала пальто, сапожки, и тетя смотрела на нее с тревогой и любовью.
Тут же, в прихожей, сев на низенькую табуретку, Аня достала подарки:
"Рижскую сирень" – духи для тети, которые однажды ей понравились у Ани,
для дяди летнюю рубашку солнечного цвета и "заморские" кушанья к
праздничному столу - латвийский сыр, шпроты, Рижский бальзам и свой,
"фирменный" торт с изюмом. Она выкладывала все на подзеркальник, а
тетя Катя, покачивая головой, относила на кухню.
На кухне было по-праздничному уютно.
– Мы тут с Верой Андреевной, знаешь ведь нашу соседку, готовим к ужину
вдвоем. Все ходим туда-сюда с блюдами да графинами. Вера только что
ушла.
Так вот что это за возня была! - Аня посмеялась над собой. Потом, как в
детстве дома, схватила еще теплый, душистый пирожок с капустой, съела
его и отправилась в ванную.
Нежась под теплыми струями душа, она чувствовала себя почти счастливой:
ее близкие в порядке и ждут своих друзей, в комнате накрытый новогодний
стол, на елочке зажгутся свечи. Все хорошо и просто. И больше ничего не
надо.
И, когда гости уже сидели за столом, вспоминая и провожая старый год, Ане
тоже было тепло и спокойно. Но, когда в полночь забили куранты и все
задумчиво притихли, на нее нашла тоска. Вот и ушел он, этот самый
счастливый... а теперь пустота. В тот момент, когда принято радоваться, у
нее пустота. А как могло быть!
– Ну! С Новым годом! – первым поднял бокал с шампанским Аркадий
Маркович.
И пошли поздравления, пожелания, веселое застолье продолжалось. "Слава
богу, все в этом доме в порядке", – снова подумала Аня, и все же хотелось
конца празднества. В обществе пожилых людей, хоть и милых,
интеллигентных, она томилась сейчас, вспоминая сверстников. Как будто
угадав ее мысли, Вера Андреевна, сидевшая рядом, тихо заговорила о сыне,
знакомом Ане с детства.
– Ах, Анечка, Анечка, знал бы Сережа, что ты здесь, обязательно
прискакал бы. Он теперь близко, в областном центре живет. А так все по
дальним стройкам работал. После института сам попросился в таежную
глушь.
Аркадий Маркович слышал, что речь о Сергее, и, когда гости ушли, был уж
тут как тут. Тетя Катя готовила Ане постель, а он похаживал с палочкой и,
глядя в пол, рассуждал сам с собой.
– Чудный парень, талантливый, деятельный... Хорошая пара была бы. Его
уже главным инженером поставили. Ты учительница... Вот и жили бы
хорошо.
– Ладно тебе, Аркаша... разговорился, – тетя Катя как бы извинялась за
мужа.
Но Аня знала, что, несмотря на укоры, она всегда соглашалась с ним.
Просто стеснялась, не решалась заговаривать с ней о личном и теперь
осторожно добавила:
– И правда, Аня... одной быть не стоит. Тебе уже двадцать восемь лет, надо
устроиться, выйти замуж. Прошлого не вернешь, не век же тебе горевать.
Четыре года назад Аня вышла замуж, но не прошло и года, как молодой муж
погиб в автокатастрофе. Это и имела в виду тетя, но так как Аня
отмалчивалась, она не решалась развивать эту тему.
Утром Аня встала поздно и посмотрела в окно: легкий мороз и яркое солнце,
голубые тени на снегу и контуры голых деревьев на фоне неба и домов.
Этот непривычный зимний вид знакомых мест давал ощущение новизны и
причастности к чему-то неясному, неуловимому, но хорошему и светлому то
ли в будущем, то ли в прошлом... Захотелось позвонить знакомым детства.
Она застала одну из них, и та обещала прийти поболтать. Аня ждала ее с
нетерпением.
Ближе к вечеру снова собрались гости, и она помогала принимать их. В
какой-то момент в коридоре разбила тарелку и, когда опустилась к
осколкам, в дверь позвонили.
– Заходи, Надюша! Дверь открыта! – но никто не вошел, и снова раздался
звонок.
Аня поднялась и сама открыла дверь. И от неожиданности отпрянула: перед
ней стоял и улыбался высокий молодой человек в сером костюме и черной
рубашке.
– Ой, Сережа! Откуда ты взялся? Я думала, это Надя идет!
– Надя завтра придет. Я ее встретил, – он вошел, приглаживая темные
волнистые волосы, и подал Ане большую коробку конфет. - С Новым годом!
Откуда я взялся? Утром мама звонила... сказала, что ты здесь, а мне как
раз... и надо было сюда. А вот тебя каким ветром...
В это время вышла тетя Катя:
– Боже мой, Сергей приехал! – на ее лице расцвела живая улыбка. – Ну,
идем к столу! Аня, веди его к столу!
– Да нет, ну что вы... я хотел, чтоб Аня ... к нам пришла.
– А может, мы на кухне посидим? Тетя Катя, мы на кухне посидим.
– На кухне? Ну, как хотите, как хотите, – она нагнулась, было, над
осколками, но Сергей ее опередил.
– Ты разбила? Это к счастью. Это хорошо.
При слове "счастье" Аня сникла, но взглянула на осколки с невольным
уважением.
Они уселись на кухне за столиком и одновременно посмотрели в окно. Уже
темнело.
– Смотришь на те качели? – спросил Сергей.
– Помню, когда-то мы чуть не дрались за них: кто первый захватит.
– Однажды оба свалились, и ты... побежала жаловаться, – Сергей чуть-чуть
заикался и говорил негромко и немного, с расстановками. И что бы он ни
говорил, казалось поэтому важным, и его хотелось слушать. Он был
человеком спокойным, сдержанным, но без застенчивости и смущения.
– А хорошее было время! Какие мы концерты устраивали! – вспоминала
Аня. – Даже "Снежную Королеву" ставили! Костюмы мастерили, всех
соседей звали.
– Это вы, девчонки... а мы не участвовали. Ну, клеили что-то там... для
ваших костюмов.
– Зато вы составляли списки дворовых девчонок по красоте. Как сейчас
помню, Светка была восьмая из-за своей толщины и как возмущалась!
Говорила: "У меня глаза красивые, все так считают, а раз глаза красивые,
значит, и сама красивая". И вы перевели ее на седьмое место... А я была
третья, - Аня гордо улыбнулась.
– Ты была первая.
– Нет, нет... тре...
– Ты была первая.
– Ах, ну да... правильно. Так и говори всегда. Всем. – Глаза ее однако
засияли, и лицо зарумянилось. Как хорошо, подумала она, что на ней
сейчас это платье, синее вязаное, красиво облегающее фигуру. Она сама
связала это платье по журналу мод и знала, что оно ей идет.
– Кому это всем? – он произнес это слово с вызовом и неприязнью.
– Ну, всем... женщинам. Мужчина должен уметь обманывать, – сказала Аня
неумело, неуклюже и еще больше покраснела.
– Тоже мне... философ. Да не идет тебе это. К твоему нежному лицу.
Аня поспешно оправдалась:
– Это не я. Это Бальзак сказал. – Ей и не хотелось философствовать,
хотелось говорить о простых вещах, пить чай с пирожками и вишневым
вареньем, прислушиваясь к пению в комнате.
Аркадий Маркович играл на пианино и пел свои любимые украинские
песни. Потом пели все под его аккомпанемент:
 
Любимый город другу улыбнется,
Знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд.
 
– Ну, как ты вообще... живешь-поживаешь?
– Да так, потихонечку-помаленечку. А ты, я знаю, на всех великих стройках
побывал.
– Ну, уж на всех... И не побывал – работал, – Сергей снисходительно
улыбался, но по-доброму, без превосходства.
– Тайга, палатки? Дым костров? – Аня выпалила то, что знала о тайге.
– Да, да... и это тоже. И... люблю я все это. И тянет меня туда.
– Опять поедешь?!
– Да. Не готов я еще... к спокойной жизни.
Они снова прислушались к пению:
 
Любимый город будет спать спокойно
И видеть сны и зеленеть среди весны.
 
Вдохновенное пение гостей, тихий голос Сергея и простодушный взгляд
посуды за стеклом буфета говорили Ане, что в жизни все не так уж плохо,
что и этот городок зазеленеет весной, и ее родные дождутся, наконец,
тепла. И где-то есть суровая тайга, там трудятся отважные, веселые люди.
Это тоже успокаивало и даже как-то приподнимало.
– Когда ты уезжаешь, Аня?
– Через два дня.
– Жаль... не смогу тебя проводить. Еду в командировку. Писать тебе...
конечно, бесполезно. Все равно не ответишь. - Когда-то в институте он
написал Ане письмо, сразу она не ответила, а писать потом ей показалось
неудобным. - Ты даже тете своей не пишешь, - он внимательно посмотрел
на нее и опять снисходительно, но по-доброму улыбнулся.
Аня потупилась. Потом уклончиво пролепетала:
– Ну, почему же... Теперь уже пишу, – и сразу переменила тему. –
Последний раз мы виделись...
– Четыре года назад. Ты тогда замуж собиралась. Прости... что, напомнил.
– Ну, что ты... И до того четыре года назад. И каждый раз: я приезжала, а
через два-три дня ты уезжал... Давай еще чайку?
– Спасибо, Анечка. Я рад был встрече, – Сергей встал. – Пора и честь знать.
Аня проводила его до дверей.
– Ну, счастливо, Сережа! До встречи! До следующей.
– Через четыре года?
И оба засмеялись.
На следующий день Аня с тетей долго гуляли по городу, ходили смотреть
городскую елку, потом в кино. Зимой тетя Катя мало выходила из дома.
Дальше ближайших магазинов Аркадий Маркович одну ее не отпускал и сам
почти не выходил. Они боялись травм.
– Живем неплохо. Как видишь, много друзей у нас, – говорила по дороге
тетя Катя, то и дело раскланиваясь со знакомыми. – И здоровье пока
ничего. Слава богу, мириться можно. Вот только... с глазами неважно.
Знакомая врач мне дала как-то капли. Мне они так помогали! Сын ей привез
из Москвы, а уж здесь-то их не раздобыть. Я дам тебе рецепт, Аня. Может, в
Риге удастся достать. Все-таки столичный город.
– Я обязательно постараюсь.
И в день отъезда, при прощании, улучив момент, когда жены не было
рядом, Аркадий Маркович напомнил ей:
– Ты, Анечка, не забудь про лекарство. Совсем слабые у Катеньки глаза, –
лицо его и голос были, как никогда, серьезными.
Ане вдруг стало грустно. Она вспомнила бледное, желтоватое лицо тети на
прогулке, ее постоянную озабоченность, вспомнила почему-то ее радостную
улыбку при виде Сергея, и ей показалось, что бодрость их была
преувеличенной и жилось им совсем не легко и не весело.
– Я сделаю все возможное. Я достану лекарство!
– Но не делай ты больше сюрпризов нам на три дня, – входя, сказала тетя
Катя. – Приезжай на весь отпуск. Здесь много фруктов и воздух хороший,
ты отдохнешь, окрепнешь...
– А уж это на следующий год, – и Аня ободряюще им улыбнулась.
Домой Аня приехала утром. Никогда еще тишина квартиры не казалась ей
такой вопиющей. Да и не было никогда тишины. Свое собственное
присутствие было всегда ей веселым и даже шумным. Что же теперь? Она
прошлась по квартире, как по гостинице, глядя на скучный порядок,
распахнула окна, в спальню внесла чемодан. Надо было распаковать, все
разложить по местам, но руки не брались. Она не любила это занятие и,
чтобы оттянуть его, прилегла на кровать и тотчас почувствовала усталость.
Она лежала и думала, смотрела, как в окно залетают снежинки...
Подоконник, должно быть, совсем уже мокрый, но вставать не хотелось.
Вдруг закричал телефон, и она встрепенулась. Она вся оживилась, как
будто ее обдали росой. Она знала, ждала, что он позвонит. И не было
больше ни тишины, ни усталости, и снежинки влетали по-свойски, с
веселым серебряным звоном. Аня бросилась к телефону, и в секунду все в
памяти закружилось: такой живой, проникновенный голос и нежный,
робкий взгляд, потом серьезный прищуренный взгляд и в воздухе зловещие
два слова и опять неповторимый голос, нежный взгляд... Так да или нет?!
Ах, скорее, не все ли равно!
... Прошло минут двадцать. Аня медленно опустила трубку и еще долго
смотрела на телефон так, как будто видит его в последний раз. Она ни о
чем не жалела, не упрекала себя: поступила, как поступилось, и на душе
стало легко и свободно. Теперь она знала, что надо делать. Рецепт - вот что
сейчас главное! Сегодня надо через все пройти. Она узнает в аптеках, а
если там не получится, есть другие пути. Аня перебирала возможности:
знакомая медсестра в республиканской больнице, близкий друг ее подруги
– заведующий аптекой и, наконец, муж одной коллеги – какой-то важный
работник в ЦК партии. Уж он-то может всё!
Но сначала распаковать чемодан! Она сделала это быстро и весело. Потом
так же весело сделала себе чай, с аппетитом позавтракала и отправилась по
аптекам.
 
Цитаты:
«… тот уголок земли…» (А. С. Пушкин)
« Этот короткий путь – тоже частица жизни твоей.
Жить и в пути умей» (Самуил Маршак)
Дата публикации: 05.01.2022 22:54
Предыдущее: Толокнянка альпийскаяСледующее: Айна Францевна

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Константин Евдокимов[ 24.10.2020 ]
   Правдиво и умело. Читал с интересом, ожидая развязки. Но концовка
   обескуражила: кто же позвонил? Феликс или Серёжа?.Ещё раз
   прочитал окончание и всё-таки не понял. Жаль! хороший рассказ, но!
 
Нора Светличная[ 29.01.2021 ]
   Только сейчас увидела Вашу давнюю рецензию на свою "Новогоднюю поездку". Не знаю,
   почему не видела раньше. На почте ничего не было.
   Отвечаю на вопрос. Звонил, конечно, Феликс. Это видно из подробностей того абзаца. Сережа -
   просто хороший старый знакомый. Феликс - любовь. Она вроде отвергла его, уехав, но всю
   дорогу и потом думала ведь только о нем. Заслужил, не заслужил - это другой вопрос. А кто в
   любви думает о заслугах? "Ведь тайна сия - велика". И, вообще, "любовь зла..."
   А второстепенные герои нужны для того. чтобы понять главных. Ну, там сравнения и т. д.
Наталия Букан[ 16.02.2021 ]
   Нора, как много у меня общего с Вашей Аней). Я тоже после института
   работала в Риге и тоже, конечно же, восторгаюсь "Сагой о Форсайтах")).
   хХорошо, тонко описано Анино настроение во встрече с Феликсом. И так
   не хотелось, чтобы она вернулась к этому нечуткому, я бы даже сказала
   , бестактному, человеку).
   Согласна с Константином, что ясности в развязке нет. Всё-таки стоит
   более чётко обозначить финал).

Наши судьи-эксперты
Галина Пиастро
Документы эксперта
Магик
Наши судьи-эксперты
Николай Кузнецов
Документы эксперта
Кот Димы Рогова
Наши судьи-эксперты
Виктория Соловьева
Документы эксперта
Не чудо
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта