ТРИДЕВЯТОЕ ЦАРСТВО

Перестройка в стране шла полным ходом, а мыла и шампуня всё не было.

- Вот тебе, Федя, задание от меня, - сказала Клавка. - Поезжай-ка ты за

тридевять земель, в тридаватое царство, тридаватое государство, и

привези мне мыла, а то ни постирать, ни голову помыть, вдруг стиральный

порошок какой увидишь. И без шампуня не приезжай. Вот тебе купоны в

дорогу. Привезёшь, озолочу со своего плеча, а не привезёшь, пеняй на

себя, получишь от меня с того же плеча на полную катушку.

Делать нечего, собрался Федя в дорогу за мылом, и решил поехать

прямо в столицу. Денег Клавка выделила достаточно, так что он впервые

почувствовал себя миллионером в купонах.

Правда купоны тут же пришлось обменять на рубли и сразу же обеднеть.

«На мыло хватит», - пересчитав рубли, подумал Федя.

Москва валила приезжих с ног. Все бегом спешили выполнить важные

поручения, с которыми они носились по городу, не видя перед собой

ничего другого.

Во всей этой беготне люди совершенно не замечали друг

друга, разве что старались запомнить лицо последнего в очереди за

товаром первой необходимости и того, кто занимал очередь за ним. Но

измученные в бегах за покупками люди были, казалось, на одно лицо.

Запомнить различие в них можно было только по их особым приметам.

«Вот эта рыжая девушка за мной, а я – за платьем в зеленый горошек»,

- старался запомнить Федя.

Все приезжие, стремясь не упустить необходимое, буквально

выдыхались в погоне за продуктами, обувью, косметикой, мылом и

шампунью, вычеркивая из списков с трудом приобретенные товары.

В районе Красной площади Федя увидел длинную очередь.

«Это в мавзолей», - подумал он и, забыв про мыло, занял очередь за

мужчиной в очках. За ним, буквально через пару секунд, заняла очередь

рыжая девушка.

«Кажется, эту рыжую я уже где-то видел», - подумал Федя, тут же

забыв и о ней. Он не перегружал свою память рыжими и зелёными

горошками.

Очередь была очень большой, но продвигалась относительно быстро.

- Не то, чтобы, как движение транспорта в плотной тянучке в часы пик,

а «шаг вперёд, два назад», - сказал себе Федя, подумав о Ленине.

- Больше двух в одни руки не дают, - услышал Федя слова из очереди.

«Это очередь не в мавзолей, их там всего один, - подумал Федя, - и

потом, там ничего не дают».

- Куда эта очередь? – спросил он у очкарика.

- За шампунем, - ответил тот.

Это была удача. Давали шампунь – Болгарскую розу в пластиковых

бутылках, по 2 рубля 50 коп. Отпускали две бутылки в одни руки.

«Да, это тебе не мавзолей», - обрадовался Федя, тут же позабыв о

Ленине.

Федя терпеливо стоял в очереди и думал, как он обрадует Клавку двумя

бутылками шампуня, которые он, таки, купит здесь, случайно заняв

очередь в мавзолей.

«Вот озолотит меня Клавка со своего плеча, когда увидит эту

«Болгарскую розу», - думал Федя.

Простояв час, Федя предупредил рыжую девушку, которая стояла за

ним, что хочет разведать, как движется очередь, и пошел туда, где

отпускали.

Шампунь продавали в киоске, от которого и тянулась эта длинная

очередь.

Вернувшись в очередь, Федя объявил, что в киоске шампунь отпускают

по 2 руб. 50 коп, а там же, за киоском, можно купить этот шампунь по 8

рублей без очереди.

Двое сразу же ушли покупать шампунь без очереди, позвав с собой

Федю.

- Нет, я лучше постою в очереди, - отказался Федя, - куплю шампунь по

2 руб. 50 коп, а жене скажу, что купил по восемь, и мне как раз на

бутылку водки останется.

Очкарик повернулся к Феде и посоветовал.

- Вы скажите жене, что за киоском продавали по восемь, а вы

поторговались и купили по семь. Жене будет приятно, и вам на бутылку

тоже хватит.

Федя задумался и, подумав, ответил.

- Нет, скажу, что купил по восемь, жену обманывать нельзя.

Дома радости было, как говориться, полные штаны. Клавка приготовила

Феде вкусный ужин, и, как обещала, со щедрого плеча поставила на стол

бутылку водки, которую берегла на свой день рождения.

«Что ж, - подумал Федя, - в подарок на Клавкин день рождения

придётся купить ей водку на свою заначку. Одну бутылку, как и

планировал».

 

ТЕОРРИЯ ПИ-ПИ

Федя с Клавкой были приглашены на банкет к его старшему брату

Петру по случаю защиты им своей докторской диссертации. В последние

несколько лет Федя редко виделся со своим братом, который был серьёзно

занят всё это время работой. Тема диссертации говорила сама за себя –

«Теория двойного поля», в которой Петру Васильевичу своими

нетрадиционными научными исследованиями удалось открыть новое

направление в области физико-математических знаний.

- Смотри, - шепнула Клавка мужу, - твой младший брат Митяй тоже

здесь.

- А где ж ему быть сегодня, как не здесь, - сказал он жене.

Федя с Клавкой подошли к Митяю. Тот одиноко сидел на диване и пил

коктейль.

- Митяй, неужели это ты? – удивился Федя, - здравствуй, братец,

сколько лет, сколько зим! Как ты живешь? Ну, рассказывай, где ты

пропадал, что у тебя произошло в последние двадцать лет?

Митяй встал, поздоровался, и они, крепко обнявшись, похлопали друг

друга по спине.

- А Петро то наш прославился, что скажешь? - сказал Митяй.

- Что тут можно сказать, молодец Петро.

Всех пригласили к столу. Федя с Митяем и Клавкой остались здесь же,

за соседним столиком. Банкет открыл проректор физико-математического

университета Баклажанов.

- Дорогие товарищи, коллеги и друзья, - сказал он, - сегодня мы все

были свидетелями блестящей защиты Петром Васильевичем

гениального открытия, изложенного им в своей докторской диссертации на

тему «Теория двойного поля».

Должен вам сказать, что Ученый Совет нашего университета решил

представить открытие Петра Васильевича на Нобелевскую премию. Мы с

гордостью поднимаем бокалы за ваш талант, Петр Васильевич,

неподражаемое трудолюбие и неоспоримые достижения, которые

прославят и наш с вами университет.

Все захлопали и присоединились к сказанному тосту.

Петр Васильевич весь вечер скромно принимал поздравления

присутствующих и пил, смешивая коньяк с шампанским и пивом. Опьянев

окончательно, он подошел к своим братьям, с которыми выпил просто за

здоровье и разоткровенничался.

- Слышь, Федь, не верь им, я их всех уделал своей диссертацией, а они

ни хрена не поняли, потому что тупые, как валенки, понял? - сказал Петро.

- Не понял, - сказал Федя.

- Эта моя теория – муть, - сказал он. - Теории вообще никакой нет,

Федя, только ты не проболтайся, понял?

- Понял, выпьем?

- Выпьем, - сказал Петро, - за вас.

Три брата выпили, и молча, смотрели друг на друга. Петро не мог

вспомнить, о чём он хотел сказать.

- Петя, ты лучше скажи, как ты додумался до своей теории двойного

поля? – спросил Федя.

- А! Очень просто, Федь, - сказал Петро, - я взял готовую теорию поля,

и умножил её на два, сечёшь? Вот что я хотел сказать.

- Ну, ты даёшь, - сказал Федя, - это же гениально!

- В том-то и дело, братцы, всё гениальное просто, - сказал Петро, - и в

этом что-то есть.

Федя и Митяй переглянулись.

- Петь, а я бы смог так же, как ты, написать и защитить свою

диссертацию? - спросил охмелевший Федя.

- Без проблем, - сказал Петро, - я и тему диссертации могу тебе

подобрать, и твоим научным руководителем быть.

- Какую тему, Петро? - спросил Федя, - давай сделаем это.

- Тему назовем «Теория тройного поля», ну как?

- Гениально! – сказал Федя, с трудом ворочая языком, - только у меня

нет для этого теории поля, которую, как я понимаю, надо будет умножить

на три, так?

- Так, профессор, на три, - сказал Петро, - а для этого тебе надо будет,

что? Просто взять мою теорию двойного поля, разделить всю её на два…

- А потом умножить на три, - подхватил гениальную идею своего брата,

Федя.

- Совершенно верно, академик, - сказал Петро, - считай, что твоя

докторская диссертация у тебя в кармане.

Федя разволновался, неужели всё так просто? Он посмотрел на Клавку,

сунул руки в карманы и обнаружил, что они были насквозь худыми.

«Эх, Клавка, Клавка, - огорчился Федя, глядя на свою жену, - и тут ты

умудрилась всё испортить. Не удержать мне свою докторскую диссертацию

в твоих худых карманах. Не удержать».

Клавка всё поняла, опустила глаза и покраснела. Ей впервые было так

стыдно за Федю.

- Митяй, и тебе что-нибудь придумаем, - сказал Петро.

- Уже придумал, братцы, - сказал Митяй, - я твою теорию, Петя,

умножу два раза на пи…

- Переведи.

- Умножу на 3,14…, и еще раз на 3, 14…, - подсказал свою гениальную

идею Митяй.

Федя сосредоточился, Петро задумался и прикинув, обнял своего

брата.

- Диссертация на тему «Теория пи-пи», такого еще не было, братцы, -

сказал ученый Петро, - думаю, у нас всё получится, Митяй. Считай, что и у

тебя диссертация в кармане.

Митяй проверил свои карманы, они были без дыр.

«Три академика на одну семью, - подумал он, - ни себе чего».

А чего себе? С кем не бывает.

«Может и себе чего?», - подумала Клавка и опорожнила бокал.

 

ГДЕ ОСТАП

Федя уже полдня искал Остапа, расспрашивая о нём на работе у своих

слесарей. Тот вчера взял у Феди разводной ключ и не вернул.

А без разводного ключа Федя работать не мог.

- Где Остап, не знаете? - спрашивал он у одних.

- Не знаю, - отвечали ему.

- Остапа не видели? - спрашивал он у других.

- Нет, - отвечали ему другие.

Федя забежал к начальнику и спросил, не видел ли он Остапа.

- Не видел, - ответил тот, - у слесарей спроси.

Федя мотался от одного к другому, спрашивая об Остапе, и те уже в

который раз отвечали ему одно и то же, что не видели его.

Федя ещё раз зашел к начальнику.

- Нигде не могу найти Остапа, Вы не знаете, куда он пошел?

- Да, пошел он в задницу, - ответил начальник, которому надоел Федя

со своим Остапом.

Тут как раз на Федин мобильный телефон позвонила Клавка и сказала.

- Приходил пару раз какой-то Остап, спрашивал, где ты?

- И что ты ему сказала? Где его искать?

Достал он меня, твой Остап, я и сказала ему, что ты в заднице. Тебе

понятно где его искать?

Там они и встретились, Федя и Остап.

 

ЛИСТИК ОРЕХОВОГО ДЕРЕВА

В жизни каждого человека бывают моменты, когда его радует всё,

даже сорванный листик орехового дерева с его специфическим резким

ароматом, который так же, как его, человека мгновение, сразу же

улетучивается, оставив лишь едва уловимую память о себе.

Мелочи жизни*, но они так необходимы нам, людям, которым дана

способность чувствовать.

Федя сорвал листик орехового дерева, понюхал его, и ничего не

почувствовав, задумчиво пошел домой.

«Странно, - подумал Федя, - я всегда чувствовал этот запах, и он мне

так нравился, а теперь? А теперь я, наверное, просто забыл его, как

понемногу стал забывать всё то, что так волновало меня раньше. Я сорвал

его и почувствовал, что не почувствовал ничего. Вот всё, что я

почувствовал, и самое печальное то, что это чувство во мне, наверное, уже

навсегда останется со мной».

«Мелочи жизни, не более того, но, если подумать, как следует, именно с

ними мы становимся старше».