Конкурс в честь Всемирного Дня поэзии
Это просто – писать стихи?











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Всемирный День Писателя и
Приключения кота Рыжика.
Форум книги коллективного сочинительства"
Иллюстрация к легендам о случайных находках на чердаках
Буфет. Истории
за нашим столом
ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ЗЕМЛИ
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Наши судьи-эксперты
Алла Райц
Документы эксперта
Многоэтажка, шампанское и лейтенант
Наши судьи-эксперты
Людмила Рогочая
Документы эксперта
Дети света
Наши судьи-эксперты
Вячеслав Дворников
Документы эксперта
Все по-прежнему
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.

Просмотр произведения в рамках конкурса(проекта):

Литературный конкурс «Формула К»

Номинация: Проза

Все произведения

Произведение
Жанр: Фантастика и приключенияАвтор: John Maverick
Объем: 19913 [ символов ]
Габи плачет
На залитой солнцем терраске царил уютный беспорядок. Повсюду валялись старые газеты, краски и кисточки, желуди, несъедобные каштаны и листки разноцветной бумаги. Вкусно пахло печеными яблоками. За столиком в углу сидел шестилетний мальчик с зеленымиглазами и вырезал из фольги серебряные звезды, которые наклеивал на большой кулек из плотного картона. Бабушка наполнит его подарками и сладостями — может быть, даже испечет для внука его любимое печенье и навертит леденцов из жженого сахара — а верх кулька завяжет тряпочкой. Весь первый школьный день Габи будет ходить с ним в обнимку, послушает напутствие элегантного пастора в деревенском костеле, познакомится с учительницей, сфотографируется на школьном дворе, а потом придет домой — счастливый и взволнованный — откроет кулек и достанет подарки. А пока мальчик украшал его аппликациями, отчего тот становился похожим на рождественскую елку — болотного цвета конус, осыпанный золотой и серебряной мишурой.
На самом деле глаза у Габи были не зеленые, а карие, и сам он, чернявый и рыхловатый, казался похожим на бабушкину сдобную булочку, слегка подгорелую. Но внутренне мальчик видел себя не таким, как показывало ему зеркало, а высоким и худым по-гарри-поттерски, с колдовским сверкающим взглядом. Волшебство всегда зеленого цвета, так говорила бабушка, а уж она-то знала толк в подобных вещах. Она все знала и умела: варить, печь, собирать грибы, вырастить в огороде морковку — огромную, будто морское чудище с двумя хвостами, рассказать сказку, взбить перины так, что Габи тонул в них, как в сугробах. Все бабушки немного колдуньи — как правило, добрые.
Габи тоже многое умел своими зелеными глазами. Например, мог взглядом обратить простую ворону в жар-птицу. Не то чтобы та и в самом деле превращалась — но ее черное оперение одевалось такой радужной солнечной кисеей, что ему позавидовал бы любой павлин, а над головой, подобно короне, распускался золотой венчик. А еще взрослые любили брать Габи с собой на рыбалку, потому что в его присутствии даже в мелкой, наполовину затянутой травой речке начинали клевать лещи, а дядя Ханс как-то поймал в запруде настоящего сома — огромного и склизкого, точно замшелая коряга.
Итак, бабушка крутилась у плиты, а Габи, высунув кончик языка и сосредоточенно пыхтя, обклеивал звездами кулек. Ничто не предвещало беды, когда у дома на подъездной дорожке затормозил синий фольксваген. Мальчик поднял голову и недоверчиво прищурился. На таком автомобиле обычно приезжала мама и привозила сыну игрушки, которые бились или ломались, стоило уронить их на пол, и конфеты в ядовито хрустящих обертках. Мальчик из вежливости разворачивал их и клал в рот, и они там превращались в нечто противно-липкое. Но сейчас мама приехала не одна. Следом за ней из фольксвагена вылез очкастый незнакомый мужчина и, проскрипев ступенями, ввалился на терраску. У незнакомца были рыжие усы и волосы, а еще пальцы — толстые и липкие, как мамины конфеты. Он подержался за косяк двери, похлопал ладонью по столу, дотронулся до буфета — и все запачкал. И это после того, как бабушка вчера полдня убиралась. Габи рассердился:
- У тебя руки грязные!
Несколько секунд мужчина и ребенок неприязненно смотрели друг на друга. Потом взрослый демонстративно сунул руки в карманы, а мальчик обиженно вздохнул и принялся клочком бумаги оттирать темное пятно со стола. Не оттер — только больше размазал.
- Это твой папа, Габриэль, - сказала мама, и на щеках у нее выступили яркие пятна. - Поздоровайся, - и тревожно заглянула мужчине в лицо. - Густав.
«Не правда, - хотелось закричать Габи. - Папы такими не бывают!» Он знал нескольких ребят, у которых были отцы. Ласковые или строгие, любящие пропустить кружечку пива в кнайпе у вокзала, в одежде, пропахшей машинным маслом, деревом или краской — их всех объединяло одно: добродушно-снисходительная, тайная гордость за своих отпрысков. Тот, кого мама назвала Густавом, казался не похожим ни на кого из них. Он держался отчужденно, и на Габи взирал будто с высоты — как на котенка или щенка, который крутится под ногами.
- Привет, - буркнул мальчик и, прошмыгнув мимо гостя, уцепился за бабушкин подол.
- Габи, дружок, - шепнула бабушка, наклоняясь к внуку и обдав его ароматом свежей выпечки, - ступай в дом, поиграй.
Мальчик поплелся в комнату. Достал из-под кровати пластмассовых коров, свиней и лошадок и расставил на ворсистом зеленом коврике. Но ему не игралось. Из-под закрытой двери сочились возбужденные голоса. Габи не понимал, о чем спорят взрослые, но от просительных интонаций мамы, от растерянного бормотания бабушки, от резких, злых фраз Густава ему становилось муторно и страшно.
- Ты же понимаешь, мама, эта сельская школа, - долетело с терраски, - какое он там получит образование?
- Хельга, но у нас очень хорошая... - тихо возразила бабушка.
- Фрау Луис, это дело решенное, - оборвал ее мужской голос, жестко, будто резал хлеб. - Габриэль поедет с нами. У вас нет никаких прав.
Обычно, находясь в комнате, трудно разобрать то, что говорится на терраске, но последние слова Густава прозвучали неожиданно четко.
«Поедет с нами»? Габи зажал в кулаке пластмассовую свинку и напрягся, как почуявшее опасность животное.
- Хельга, пожалуйста. Ты не понимаешь, он...
- Нет!
Он молча наблюдал, как бабушка с мамой собирают его вещи в большую клеенчатую сумку — аккуратно сворачивают и укладывают рядами свитера из деревенской шерсти, теплые брюки, а сверху курточку на гусином пуху — и только удивлялся, зачем ему столько теплой одежды? Ведь лето.
- Ничего дружок, - шептала бабушка, - увидимся в каникулы. Приедешь ко мне на Рождество, договорились? Знаешь, какую елку поставим? До потолка!
- Не хочу в город, - громко сказал Габи. - Мне надо в школу. Мама, лучше я к тебе на каникулы приеду, а жить буду здесь.
Рождество казалось чем-то столь далеким от ясного августовского утра, как Марс от Земли, а вот первый день учебы приближался. Габи ни в коем случае не желал его пропустить.
- Ну, хватит, - Густав легко подхватил сумку и понес в машину. - Пошевеливайся, Хельга.
Он распахнул дверцу фольксвагена и закинул вещи на заднее сидение.
- Идем скорее, - поторопила мама. Ее рука, мягкая и влажная, стиснула запястье сына.
Габи знал, что плакать стыдно, мальчики не плачут — так говорила бабушка, и он думал, что взрослые не плачут тем более. Поэтому крепился изо всех сил. Он видел, как его любимая бабуля стояла у крыльца, как будто чуть-чуть скособочившись, и то и дело отворачивалась и словно что-то невидимое смахивала со щеки. От этого Габи становилось плохо — так плохо, что хотелось сжаться в комок и сделаться совсем крохотным, меньше воробышка — и он совсем забыл про кулек. Вспомнил, когда они уже покинули деревню и мчались по шоссе, мимо разлапистых елок и бледно розовеющих берез, мимо садов и сторожек, мимо ровных желтых полосок овса вперемешку с изумрудно-сочными — клевера. Солнце играло взапуски с облаками, словно легкий, распираемый гелием шар с лампочкой внутри. Габи подумал о своем кульке — ребристом, из плотного картона, украшенном серебряными звездами и золотыми треугольниками - и не то чтобы заплакал, но что-то едкое вдруг наплыло на глаза, и цвета за окном фольксвагена потекли. Это выглядело так, как будто кто-то огромный промокнул тряпкой непросохшую картину, и самые яркие краски впитались — от них остались только блеклые контуры и пятна. Лампочка внутри солнца, мигнув, перегорела, и сам шар отяжелел и запутался в темных вершинах елей. Поля выцвели и потускнели. Мальчик заморгал испуганно, съежился и притих, вцепившись в мамин локоть.
- Ты что? - удивилась мама. Должно быть, ей стало больно.
- Забыл кулек, - пискнул Габи. - Мы его с бабушкой вместе сделали.
- Ничего страшного, сынок. Новый купим. Настоящий.
- Мой был настоящим, - возразил Габи.
Наваждение не проходило, и он сказал себе, что эта дорога, и лес, и овсяно-клеверные просторы очень похожи на мамины игрушки — если поломал, то само по себе не склеится. Даже волшебный взгляд не помогает. Мальчик изо всех сил таращился на скучную заоконную картинку, но та не только не чинилась, а наоборот, портилась еще больше. Деревья обратились в тонкие черные трубы, которые швыряли в небо тягучие, как несвежая сметана, сгустки дыма. Трава захирела и покрылась серой скорлупой асфальта. Домам стало тесно под низкими облаками, и они сгорбились по обе стороны шоссе — безликие и усталые, точно вымотанные тяжелой работой люди. Их затянутые толстыми шторами окна подслеповато и злобно щурились. Габи закрыл глаза и не открывал до конца дороги.
- Габриэль, просыпайся! Мы дома.
Мама тормошила его за плечо, и мальчик понял, что лежит, уткнувшись головой в ее колени.
«Нет, не дома, - подумал он обреченно. - В городе».
Он гостил как-то раз у мамы, но мало что запомнил. Только крошечную, чистую квартирку, в которой ничего нельзя трогать. Сейчас она показалась ему еще меньше — полутемной и душной.
В детской на полочке столпились игрушки - деревянные гномы и собачки, мышиный оркестр и поезд с тремя вагонами - но мальчик и не притронулся к ним. Все равно сломаются. На застланной шерстяным одеялом постели сидел плюшевый заяц. Его Габи рискнул взять на руки, и у зайца тут же оторвалось ухо.
- Габриэль, - позвала мама. - Давай обедать, а потом мы поедем в магазин и купим все для школы. Идет? Заодно покатаемся на трамвае, - улыбнулась она.
Конечно, мама готовила не так вкусно, как бабушка, но тоже неплохо. Габи с удовольствием съел тыквенный суп и принялся за блинчики. Если бы еще Густав не сидел напротив и не сверлил его взглядом, да при этом не критиковал небрежно, сквозь зубы, словно семечками поплевывал:
- Как ты сидишь, парень? Спусти ноги на пол! Не выставляй локти! Не чавкай, как свинья! В какой руке вилку держишь — ты что, левша? Ножом надо помогать, а не пальцем! Да как ты его воспитываешь, Хельга?
Мама, раскрасневшаяся, в клетчатом переднике, сновала между столом и плитой, едва успевая подавать и забирать тарелки. От окрика Густава она дернулась и пролила горячий суп себе на тапочки.
- Господи, Хельга, почему ты у меня такая нескладная? Растолстела, как бегемот, тарелку супа не можешь до стола донести.
Закусив дрожащие губы, мама присела на корточки и стала тряпкой вытирать пол. Ее лицо покраснело еще жарче. Габи вскочил.
- Не ругай маму! Меня бабушка воспитывала, а не она!
- Сядь, — рявкнул Густав. - И ешь. Когда взрослые разговаривают, дети должны молчать. Ясно?
Но Габи не хотел есть. У него заболел живот, и словно липкий комок встал поперек горла. Бабушка говорила, что лучшая приправа к любому блюду — это улыбка и ласковое слово. И правда, с такой приправой даже черный хлеб или отварная картошка были вкусны по-королевски.
Сейчас мальчик давился каждым куском, и стоило Густаву отвлечься, выбежал из кухни и закрылся в детской. Там, забившись в угол между кроватью и шкафом и зажимая ладошкой рот, он завыл, как волчонок. Зря, потому что вместо слез в его глазах снова расплескалась колдовская зелень, и комната исказилась, поплыла, на миг утратив четкость. Когда Габи опять смог видеть нормально, то понял, что все предметы в детской странно истончились, сделались неестественно хрупкими. Он заметил, что оконная рама сузилась до четырех тонких деревянных реек. Что игрушки на полке на самом деле сложены из спичек, а шкаф — это ни что иное, как грубо сбитый фанерный ящик с картонными полками. Шторы утратили плотность и разметались узорчатым тюлем. Сквозь него в комнату широким потоком хлынул солнечный свет. Он гладил мальчика по щеке, словно говоря: «Все хорошо. Я с тобой». Но и свет казался серым, полуживым.
«Я больше не буду плакать, - твердил ошеломленный Габи, - никогда-никогда. Мальчики не плачут. Теперь я знаю почему».
Он сидел, прижав колени к подбородку, час, а может, и два. Как будто от его слез заржавели все в мире часы и время остановилось. Не будет школы, не будет каникул, и никогда не наступит Рождество. А значит, Габи никогда не увидит бабулю. От этой мысли он готов был зареветь в голос, но сдерживался и только по одной выдергивал нитки из пушистого ковра. И тут в комнату вошла мама. Осунувшаяся, побледневшая, она показалась Габи еще более чужой, чем раньше. Удивительно, что Густав назвал ее растолстевшей. У мамы был такой вид, как будто ее не кормили трое суток. Она не заметила скомканных ниток в кулачке сына.
- Ну что, малыш, пойдем? Я покажу тебе торговый центр. Он большой-большой, и там есть все, что нужно для школы. Тебе понравится, вот увидишь. Выберем тебе самый красивый ранец.
Габи не понравилось. В железном нутре трамвая его укачало. На пешеходном переходе чуть не сбила с ног пожилая фрау с тележкой на колесиках. Перед магазином росло несколько кленов с такой запыленной листвой, что и не разберешь, какого она цвета. Внутри здания — от прилавков до потолка — все переливалось оттенками серого, струилось и мелькало, словно Габи с мамой окунулись в ветреные осенние сумерки.
- Постой здесь, сынок, а то тебя затолкают, - сказала мама и указала мальчику крошечный закуток между кассой и витриной с канцтоварами. -А я пока куплю карандаши и тетрадки.
Мальчик послушно встал у кассы и принялся разглядывать точилки, фломастеры и перьевые ручки за стеклом витрины. Даже выбрал себе одну — белую с черными завитушками. К ней прилагался целый флакон чернильных патронов. Рокот голосов раздражал и одновременно убаюкивал. Мама не возвращалась. Габи стало скучно и немного страшно — а вдруг она забыла про него? И что он тогда будет делать? Мальчик выбрался из закутка и побрел по торговому залу. Его толкали со всех сторон. Высокие худые фигуры в сером, похожие на зомби — с напряженными лицами и пустыми
взглядами. Откуда-то тянуло холодным воздухом. Это было все равно что заблудиться в ноябрьском лесу, только деревья в лесу не ходили, не пихали ридикюлями в бок, не наступали на ноги. Габи испуганно озирался, не понимая, где он и куда идет. Пытался звать маму, но из-за шума не мог расслышать сам себя, как будто внезапно оглох или онемел, а шум — только у него в голове. И тогда опять, против его воли, жгучая зелень омыла зрачки, и серые люди вокруг заволоклись туманом. Габи кинулся обратно к кассе. Облокотился плечом, и она легко опрокинулась на бок, словно детская пирамидка, раскатившись по углам пластмассовыми колечками.
- Габриэль, ты что заснул? - мама тянула его за рукав. - Извини, долго получилось. Везде очереди. Вот, смотри, нравится?
В одной руке она держала коричневый ранец с узкими кожаными лямками, а в другой - серебристый кулек, длинный и тонкий, как сигара с клубящимся вокруг широкого конца марлевым дымком. И, как сигара, он казался невесомым, словно набитым не конфетами, пряниками или яблоками, а одним попкорном.
- Я уронил кассу, - виновато сказал Габи.
- Ничего страшного, - улыбнулась мама и осторожно пригладила его жесткие черные вихры. - Сами поднимут. Пойдем на свежий воздух, сынок, что-то у меня голова кружится.
Габи взглянул удивленно и увидел, что мамины щеки ввалились и побелели, а глаза из темно-синих сделались хрупко-голубыми, словно хрустальными. Зеленое платье пожухло, как трава. И весь город пожух — окончательно стал черно-белым. Погода испортилась. Тучи проглотили бледное солнце. Тополя стояли жалкие, как мокрые щенки, и грязная вода текла на асфальт с их поникших веток. Мама шла медленно, с трудом удерживая летящий по ветру зонтик. Косой дождь бил ее в спину и колыхал, будто тростинку. Габи хлюпал за ней в разбухших сандалиях и молился, чтобы она не упала. Пожалуйста, только бы она не упала! Только бы не рассыпалась грудой черепков и бессмысленных деталек, как все, к чему он сегодня прикасался. Мальчик продолжал молиться весь остаток дня. Когда они вернулись домой, Густав, посмотрев на них, вымокших до нитки и дрожащих от холода, презрительно хмыкнул. Он тоже выглядел плохо — усы повисли, очки запотели и треснули, а из-под них унылой чернотой выглядывали огромные синяки.
Молился Габи и вечером, лежа в постели. Кровать ходила ходуном при каждом его вдохе и скрипела расшатанными ножками, а он уткнулся в подушку и бормотал, сам не понимая, к кому обращается:
«Пожалуйста... пожалуйста...»
Бывают молитвы-просьбы, и таких большинство. Люди всегда что-то хотят для себя и, не в силах добиться сами, выпрашивают у Господа. Бывают — восхваления божьей силы и красоты. У Габи получилась молитва-вопрос.
«Господи, что я за существо такое, - спрашивал он, не словами, потому что не может быть в голове у шестилетнего малыша таких слов, а сердцем, которое знает и понимает гораздо больше, чем ум, - что по моему взгляду меняется все вокруг? Посмотрю хорошо — становится ярче и лучше. Плохо взгляну — делается еще хуже. Как же мне научиться видеть — и не ломать?»
Должно быть, Бог услышал его, потому что с утра между Габи и миром установилось шаткое равновесие. Они как будто застыли на разных чашках весов, настороженно глядя друг на друга и каждую секунду ожидая подвоха. Мама помогла сыну уложить ранец — тетрадки, которые он старательно надписал корявыми печатными буквами — бабушка научила — фломастеры, карандаши. «Зачем нужно столько серых и черных фломастеров?» - недоумевал мальчик, но безропотно сунул плоскую коробочку между пеналом и учебником по математике. От его радостного нетерпения не осталось и следа. Разве что совсем маленькое любопытство — какая она, городская школа? Наверное, совсем не такая, как деревенская - с башенкой, в которой по слухам живет веселое привидение и поет ночами? Говорят, ее — то есть их, и школу и башню - построили на месте старого кладбища. Но и в слове «кладбище» для Габи не было ничего жуткого. Наоборот, от него веяло спокойствием.
Городская школа оказалась безликим кирпичным зданием, строго прямоугольным, как буханка хлеба и таким же раскисшим под проливным дождем. Раскис и асфальт, покрывшись блестящей сеткой луж, ручейков и мелких канавок. Ливень хлестал целых три дня — и Габи подумал, что и небосвод прохудился от его слез, и вода в нем теперь не удерживается. Так и будет лить, не переставая, пока через дырку не вытечет все небо.
В классной комнате протекал потолок, и учительница раскрыла над собой зонтик. На парты капало. Габи прикрыл курткой кулек, чтобы защитить от дождевых брызг, и рассеянно слушал, как учительница выкликает имена детей. Фамилия «Луис» почему-то вызвала всеобщий смех, и по рядам пробежал издевательский шепоток.
В общем, не праздник получился, а сплошное мучение. Габи едва досидел до конца уроков, закинул на плечи ранец и поплелся домой, мечтая об одном — закрыться в детской, взять на руки безухого зайца и заснуть, сидя в уголке, или потерять сознание, или умереть.
Нет, умирать он не хотел. Он хотел домой, к бабушке.
Резкий пинок сбил Габи с ног, и серебристая сигара полетела в грязь. Тонкая бумага порвалась. Из кулька вывалился попкорн и размяк в луже, превратившись в противную жидкую кашу.
- Что, получил, толстяк? - хохотали ребята. - Луис! Ты кто, француз?
- Сами вы французы, - пробормотал Габи так тихо, что вряд ли кто услышал. Ему не жаль было бестолкового кулька. И попкорн он не любил. Он боялся, как бы не хлынула опять из глаз ядовитая зелень, не отравила окончательно холодный жестокий город. Но мальчик ничего не мог с собой поделать. Он плакал и тер кулаками глаза, размазывая грязь по щекам, растирая темные пятна по небу, расплескивая зеленое отчаяние по ветру, по стенам, по облакам. Небо лопнуло и расползлось. Стало, как дырчатое сито, и сквозь него проглядывали чужие, незнакомые звезды. Облака свернулись жгутами, отпустив на волю тусклое солнце.
Габи поднялся, отряхнул запачканные брюки. Он понял, что пора бежать — прочь из города страшных снов и сломанных игрушек. Прочь от чахоточных людей, вечных ливней и бумажных домов. Он зашагал вперед, ориентируясь на солнце. Все время прямо, на запад, никуда не сворачивая, и знал, что город когда-нибудь кончится, а там и до его деревни не далеко. Мальчик шел и шел, и постепенно серые картонные здания сменились крепкими стволами. Раненое небо затянулось тонкой голубой пленкой, и краски вернулись в мир.
Дата публикации: 08.09.2014 14:27
Предыдущее: Я, Шахерезада...Следующее: Ночь непрощения

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Ольга Немежикова[ 08.09.2014 ]
   Джон! Мы должны вернуть в мир краски! Кто, кроме нас, это сможет сделать? Я верю в Габи! Ольга. Как всегда, выше всяких похвал, но... мы должны верить, конечно, если можем.Мало кому дано.
 
John Maverick[ 08.09.2014 ]
   Ольга, спасибо большое за отклик! Наверное, мы все этим и занимаемся - по мере сил, пытаемся вернуть в мир краски. И каким удивительно красивым он когда-нибудь будет, когда у людей получится... А пока остается только пытаться.

Наши судьи-эксперты
Галина Пиастро
Документы эксперта
Магик
Наши судьи-эксперты
Николай Кузнецов
Документы эксперта
Кот Димы Рогова
Наши судьи-эксперты
Виктория Соловьева
Документы эксперта
Не чудо
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта