1

Голубь взмыл в небо и стал переворачиваться, делать виражи – он наслаждался полё-том. Стремительно взлетая ввысь, а потом камнем падая на землю, он раскрывал крылья у самой земли и снова поднимался к небу. Он наслаждался полётом, свободой и полной не-зависимостью от всех мирских сует.

Люди, стоявшие рядом, наблюдали за этим полётом, и у каждого в душе дрогнула та-кая струнка, которая заставила их стать добрее. Добрее ли? Наверное, добрее, потому что они увидели чудо, которое произошло у них на глазах.

Он шёл по городу, всегда неудачник – везде и во всём. Странно, что люди ему завидо-вали. Казалось – просто проходит, но так думалось со стороны. Что было у него внутри, в его душе, никто не знал. Да и как мог кто-то узнать, если душу он не открывал никому.

Вот сейчас ему почему-то вспомнился Чарли, чёрный кот с гималайской белой груд-кой, который его очень любил. Нелепая случайность или глупость, но Чарли был настоль-ко предан, что, когда он уехал в командировку, сердце кота не выдержало. Он дождался хозяина и умер в ту же ночь после возвращения.

Они сидели в тёмной комнате вечером, обессиленный Чарли тогда подошёл, жалобно мяукнул и посмотрел на окно. Человек поднял его и посадил на подоконник. Солнце уже садилось, Чарли проводил его, и наступила темнота. Чарли снова мяукнул, и хозяин помог ему спуститься с подоконника. Надо было ложиться спать. Человек набрал себе ванну, но дверь не закрывал, потому что Чарли скрёбся в неё, пока он принимал ванну. Чарли сидел рядом и смотрел на своего хозяина.

Уставший, вымученный после командировки, человек лёг спать. Проснувшись посре-ди ночи, он не почувствовал тепла своего друга, который всегда спал у него на груди. Чарли не было. Он звал его, стал искать в излюбленных местах, где тот любил отдыхать, но так и не смог найти. Только заглянув под ванну, он увидел ярко горящие жёлтые глаза. Чарли лежал на трубе, холодный и бездыханный. Он дождался хозяина, но сердце его не выдержало.

Это был верный и преданный друг. Соседка, которая приглядывала за Чарли во время его командировки, рассказала, что кот кричал под дверью до тех пор, пока не охрип, отка-зывался от еды и кидался на неё, когда она приходила – поставить ему что-нибудь поесть. Вот только он ничего не ел, вся пища просто пропадала.

Он шёл по городу, зажглись ночные фонари.

Рада… человек вспомнил её маленьким щенком, которого он вытащил из лужи. Ма-ленький беззащитный комочек. А как она радовалась ему! Она места себе не находила, радуясь его приходу. Потому он и назвал её Радой. Это была радость в его жизни. Кругом ложь, обман, но есть маленькое верное сердце, которое всегда тебя ждёт и радуется тебе.

Потом появилась Ника. Жалкое несчастное создание, подобранное на улице. Какая она была ласковая! Все время норовила лечь так, чтобы её носик упирался в лицо хозяина. А ещё ей снились сны. Во снах она поскуливала и от этого иногда просыпалась. Голос хо-зяина успокаивал её, хотя лапки продолжали дёргаться под впечатлением сна.

Был ли он тогда счастлив? Может быть. Было много друзей, которые часто заходили в гости. Было много подруг. Но сам себе он никогда не мог ответить на этот вопрос. Был ли он счастлив?.. Иногда можно в толпе людей чувствовать себя очень одиноким. Со сторо-ны кажется, что все у человека есть и все получается. Но это только со стороны.

Так получилось, что ему пришлось уехать из города, в котором он прожил почти всю свою жизнь, где были друзья, одноклассники, однокурсники и каждый камень был ему знаком. Этот переезд изменил всю его жизнь. Оказаться в чужом городе, где нет знако-мых, друзей, нет работы, нет средств к существованию, и пытаться выжить – как можешь. Только два маленьких сердца, добрых и преданных, спасали его от одиночества. Потом появились знакомые, жизнь стала налаживаться, и внешне все казалось благополучно.

Как-то, когда он пешком возвращался с работы домой, за ним увязался серый полоса-тый комочек. Этот комочек бежал за ним почти два квартала, мяукал и старался обратить на себя внимание. Человек остановился, и комочек по штанине, по куртке забрался ему на плечо, стал тереться о щёку и громко-громко мурлыкать. Куда деваться? Обошёл всех со-седей, знакомых, никому котейка был не нужен. Так и появилось в его доме третье любя-щее сердечко, с именем Тигра. Замечательный, но жутко избалованный кот, наглый, про-тивный и горячо любимый. Несмотря на сорокаградусную жару, он отгонял собак, кото-рые ложились в ногах, а сам с видом царя ложился на груди хозяина и своим бесконечным мурчанием усыплял его. Ника для Тигры была как мама, и он почти целый год сосал её молоко, отчего стал рыжим-рыжим.

Но, к сожалению, эта идиллия длилась недолго. Рада состарилась, стала ходить под се-бя – как-никак почти восемнадцать лет. Единственное, что посоветовали врачи, – усыпить её. Он почти принял решение, но все оттягивал и оттягивал этот день – день убийства сво-его друга. Рада, наверное, это тоже поняла и однажды, выскочив из подъезда (был празд-ник Пасхи), бросилась под колеса машины. Машина переехала её обоими колёсами, но Рада была ещё жива. Лапы, рёбра – все было переломано, она тыкалась носом в руки хо-зяина и еле слышно скулила.

Человек позвонил своему другу, с которым договаривался усыпить её, и попросил его о помощи, чтобы избавить собаку от мучений. Друг приехал быстро. Сначала ввёл кета-мин, а потом сделал прямой укол в сердце. Ещё минуты три, после того как остановилось сердце и она уже фактически не дышала, она тыкалась своим носиком ему в руки. Он си-дел и плакал. Плакал и чувствовал себя убийцей. Её похоронили за гаражами... Маленькая могилка, маленький трупик и небольшой холмик земли…

Прошёл почти год. Ника очень сильно заболела. Как обычно врачи вынесли вердикт – усыплять. К тому времени она почти не вставала, почти не ела и ходила под себя. Хозяин выбирал ей самые лакомые кусочки, но она отказывалась от еды. И только Тигра находил и приносил своей молочной матери то, что она могла есть.

Ника умерла ночью. Когда хозяин встал, она уже окоченела, а Тигра лежал на ней, стараясь согреть своим телом, и тыкался носиком в её мордочку, пытаясь разбудить от вечного сна.

Он похоронил Нику рядом с Радой. Две маленькие могилки. Два любящих сердца, ко-торые остановились и которые он потерял… А Тигра ещё долго выбирал самые лакомые кусочки и приносил на то место, где умерла его приёмная мама – Ника. А ещё по ночам садился на это место и жалобно-жалобно мяукал. Так они и остались вдвоём с Тигрой.

Он идёт по улице, уже зажглись фонари. Фонари. Свет красноватый, грустный. На до-роге лежит маленькое тёмное тельце чёрной кошечки. Кругом кровь. «Неужели так труд-но было затормозить?» – подумал он. И снова вспоминает то, что было раньше.

Маленький белый комочек возле подъезда. Нос перебит, уши обморожены, худющий, неизвестно, за что жизнь цепляется. Человек подошёл и погладил его, а тот, ползая только на передних лапках, ткнулся ему в ладони и жалобно посмотрел в глаза. Крохотный – зна-чит Крош. Так его и назвали. Стараниями Тигры, который вылизывал его и периодически мял лапами повреждённое место на позвоночнике, Крош начал ходить, сначала неуверен-но, а потом все лучше и лучше. Когда он подрос, они с Тигрой стали даже драться време-нами за место на белом свете, за лучший кусок рыбы, да и просто ради игры. Крош на-столько обнаглел, что хозяину иногда приходилось защищать Тигру от его нападок.

Прошло несколько лет. Возле подъезда состояние «дежавю». Белый комок, обморо-женные уши, перебитый нос. Но он прошёл мимо... Но только не так просто это сделать. Пришла соседка и сказала, что у подъезда котёнок, который вот-вот замёрзнет. Стояли очень сильные морозы. «Если кот, тогда приноси», – сказал он. После того, как отогрели и откормили, выяснилось, что это кошка. Деваться было уже некуда, пришлось оставить. Тигра тоже не растерялся. Вылизывая и обогревая её, как истинный мужик, «забабахал» четырёх котят. К счастью, всех удалось пристроить. Котята получились просто прелесть!

Он шёл по ночному городу, огни фонарей освещали его путь. Он не слышал визга тормозов и, наверное, даже не почувствовал удара. Его проволокло под днищем машины, разорвало грудь, а машина скрылась с места происшествия. В разорванной груди было видно, как бьётся сердце, он умирал, но на лице его была улыбка.

Очевидцы, стоявшие вокруг, увидели, как он протянул руку к ещё бьющемуся сердцу и в его руке появилось что-то белое. Вот оно выпорхнуло и вознеслось к небесам белым голубем. Сердце остановилось, и человек затих.

А в небе, упиваясь свободой, парил белый голубь. Голубь взмыл в небо и стал перево-рачиваться, делать виражи – он наслаждался полётом. Стремительно взлетая ввысь, а по-том камнем падая на землю, он раскрывал крылья у самой земли и снова поднимался к не-бу. Он наслаждался полётом, свободой и полной независимостью от всех мирских сует.

Люди, стоявшие рядом, наблюдали за этим полётом, и у каждого в душе дрогнула та-кая струнка, которая заставила их стать добрее. Добрее ли? Наверное, добрее, потому что они увидели чудо, которое произошло у них на глазах.

 

2

Как здорово чувствовать себя беззаботной птицей! Пролетать над городом, который опостылел, с которым связано все самое плохое. Я летаю над ним и чувствую своё пре-восходство. Над домами, выше которых я поднимаюсь. Как здорово чувствовать себя вы-ше всех и над всеми. Я кувыркаюсь в воздухе. Мне совершенно безразлично, что проис-ходит там внизу. Нет, наверное, всё-таки вру. Мне совершено не безразлична моя прошлая жизнь. Мне совершенно не всё равно то, что происходило несколько дней назад. Это сей-час, наслаждаясь полётом, я почувствовал себя просто как в радуге, как… В общем, не-подвластным никому и ничему, это просто радужное ощущение полёта.

Подъехала скорая. Врач констатировал смерть. Включив сирены, скорая мчится до ближайшей больницы. Куда мчаться, зачем? Я лечу над ними, мне всё равно, что там бу-дут делать с моим телом. Они мчатся, стараются спасти. Зачем?

Странно, я смотрю на все со стороны, но чувствую, как коченеют мои ноги. Как много раз я представлял, что умираю. А все так просто.

Шёл человек, просто шёл. Раз – бабах! – его нет. Сердце его разомкнулось, открыло проход. Но ведь человека-то нет. Один из тысячи. Был рядом. И вдруг его не стало. Разве вы это заметите?

Шёл человек. Вот теперь его не стало. Улыбнитесь. Вас снимает скрытая камера. Только улыбки на ваших лицах я не вижу, потому, что просто шёл человек, он был, его уже нет. Вас снимают, улыбнитесь. Улыбка у вас невесёлая. А просто потому, что шёл че-ловек. Думал о многом. Хотел добро в ваш дом принести. А вот теперь просто мигалки скорой, бесполезные мигалки. И врач, накрывающий простынёй лицо человека, который хотел принести в ваш мир добро.

Шёл человек. Жил человек. Мечтал человек. А теперь его просто нет. Холмик, пере-мешанная с землёй глина. Фотография, которую он никому никогда бы не показал. И больше ничего.

Шёл человек. Но он не дошёл до своей цели. Не успел, не смог, но очень старался.

Шёл человек.

Шёл, конечно, шёл. Знаете, как много ему пришлось пройти? Прошёл. А вот сейчас в эту секунду, в эту минуту он остановился и увидел пред собой бампер машины, которая сбивает его. Водитель, наверное, не виноват. Просто так сложились обстоятельства. Про-вертело его под колёсами машины. А из разорванной груди белым голубем вырвалась его душа. Он любил жизнь, он жил ради жизни. А теперь наслаждаясь полётом, он наслажда-ется жизнью. Его глаза открыты, грудь разорвана. Куча зевак прибежала на аварию. Да какая это авария, всего лишь сбили и переехали человека. Всего лишь. Просто переехали человека. Шёл он вдоль дороги. Даже не оборачивался на проезжающие мимо машины. А сейчас лежит. Машина гаишников мигает своими сигналами. Вот подъехала скорая. Был человек, нет человека. Все так просто. И как просто все начиналось.

Шёл человек.

 

3

Вот он идет, обычный человек. Слегка прихрамывает на левую ногу, думает о чем-то своем. А на улице уже смеркается. Вот котенок бедный, взял его на руки, погладил:

- Куда тебя, четвертого?

И отпускает. Котенок, подпрыгивая, бежит прочь. Прячется под какую-то арматуру.

Идет человек, думает о чем-то своем. На улице уже почти темно. Сверху с крыши домов слышно воркование голубей. Те уже устраиваются на ночевку. А человек идет и улыбает-ся своим мыслям. Наверное, он думает о чем-то хорошем.

Шел человек. Вокруг уже полная темнота. Он идет, задумался. И вдруг раздаются кри-ки:

- Помогите, помогите!

Во дворе дома, мимо которого он проходил, пытаются изнасиловать девушку. Он про-сто шел, а теперь уже нет. Он бежит на призыв о помощи. Он откликнулся на призыв о помощи. Бежит.

Одного ударил, второго, третьего. Тут толпой налетели. Хоть он им и в отцы приходит-ся, удары наносят страшные. Он просто шел мимо. Но он никогда не смог бы пройти ми-мо призыва о помощи. Девчонка, которая звала на помощь, убежала. Тут резкий укол в бок. Схватился рукой, липкое что-то. Глянул – кровь. Рука в крови вся. И упал на землю. Ноги уже не держат. А парень из той толпы, которая пыталась ее изнасиловать, наступил ему ногой на лицо.

- Ну че, старичок? – и провернул ногой так, что сдиралась кожа.

– Буду знать, всегда буду знать. В следующий раз вас, сволочей, отстреливать буду. По-верьте, у меня это получится.

9 мая. Шел человек. Его грудь в орденах и медалях на простом гражданском пиджаке. Но он Человек. И он помнит, что он пообещал. А еще у него маленький такой значок: «Ворошиловский стрелок». Если сказал, он сделает. И дай Бог, чтобы таких ворошилов-ских стрелков у нас было побольше.

Идет Человек. Не шел, а идет. И идет именно Человек. Глядишь на его форму, глядишь на его награды, поклон ему отдать хочется.

Шел Человек. Идет Человек. Откуда вы знаете, кто это? Что он прошел, что пережил? Но это Человек. Просто надо всегда оставаться Человеком и быть Человеком. За то и по-клон им, что несмотря ни на что они остались людьми.

4

Он шел по дороге. Солнце уже садилось. Но в середине августа сумерки еще не наступи-ли. А еще облака, которые скрывали заходящее солнце.

Асфальтированная тропинка вела его к дому, в котором он жил. Вот сейчас повернет за поворот и увидит свой дом. Но увидел он совсем другое. В многоэтажном доме, в котором он жил, на пятом этаже вырывались языки пламени. Черный густой дым валил из окон балкона от горящего пластика.

Издалека послышался вой сирен пожарных машин. Весь дом окутывал черный гус-той дым. И было непонятно, то ли горит балкон, то ли возгорание произошло в квартире. Пожарные уже здесь. Выдвигают лестницу. Бьют стекла на балконе, чтобы с гидрантами проникнуть внутрь. Другая команда поднимается по лестнице, растягивая шланги гидран-тов.

Он не мог стоять и наблюдать за происходящим. Он бросился вперед, опережая по-жарных, в дым, в гарь – без противогаза…

Он знал, что в этой квартире живет семья с маленьким ребенком. «Лишь бы были живы! Лишь бы были живы!» – повторяя себе это как заклинание, он ворвался в незакры-тую дверь. Дверь была не закрыта, а лишь слегка прикрыта. В густом дыму, почти ничего не видя слезящимися от дыма глазами, в маленькой двухкомнатной квартире он пытался найти спальню, где был ребенок. Пробираясь на ощупь, он натолкнулся на запертую дверь. Ударом плеча вышиб слабо закрепленную щеколду.

В комнате он вдохнул относительно чистый воздух. Но позади за него ухватились руки, которые пытались вытащить его из опасного места. Он знал, что они хотят спасти его, но рвался изо всех сил к кроватке, на которой видел бездыханное тельце.

Он чувствовал и понимал, что те, кто в защитных костюмах, с масками на лицах, пытаются потушить пожар, спасти его и то маленькое создание, которое лежало на кро-ватке. От дыма кружилась голова. Он вырвался. Шатающейся походкой подошел, взял почти невесомое тельце на руки и рванулся к выходу, который уже полыхал огнем.

Закрывая собой, он нес это маленькое тельце вниз, вниз по лестнице. Но прежде, чем он смог до нее дойти, ему пришлось пройти через пылающий коридор. Он видел, как на его руках вспыхнули пеленки, обжигая и обдавая жаром его лицо. Он прижимал его к себе, пытаясь потушить пламя.

Вызов пожарных - 01. Пожар в многоэтажном доме. Пожарные выехали вовремя. Машины заправлены, экипажи подготовлены. Те, кто проник в квартиру, сообщили, что людей в помещении нет. Но вот только один, который прорвался через кордон, растолкал пожарных, спускается по лестнице вниз, неся что-то в руках.

Спина его горит, на нее направляют несильный напор из брандспойта. А в руках его что-то непонятное, полыхающее и оставляющее за собой огненные капли.

Шел человек. Он увидел несчастье. Он попытался кого-то спасти. Маленького ре-бенка из детской кроватки. Ребенка, закутанного в пеленки, с ярко-синими глазами. Он плевал на свою жизнь, он плевал на то, что ждет его. Его целью было спасти маленькую жизнь.

Дверь подъезда распахнулась. И в клубах черного дыма и пара от работающих брандспойтов на пороге появился человек. На своих руках в обгоревших пеленках он нес полурасплавленную куклу. Горячий пластик стекал по его рукам. Глаза слезились. Он ог-лушительно кашлял. И обожженные руки к подъехавшей скорой, вышедшей из нее врачу он протянул их, обожженные, слипшиеся с пластиком, на которых лежала кукла. Кукла младенца. Игрушка маленькой девочки.

5

Он шел по проселочной дороге. Веселый, счастливый. А в небе над ним раздавалась со-ловьиная трель. В руках букет, собранный из полевых цветов. Белые ромашки. Голубые васильки. И еще многие другие цветы, названия которых он даже не знал. Полевые цветы были как радуга в его руках. Переливались и смешивались в разные цвета. Синие, голу-бые, розовые. Он не смотрел на них. Он смотрел в небо, надеясь увидеть соловья, который издавал трель, заставляющую замирать душу.

Он идет по проселочной дороге, кривой, извилистой. Временами попадаются лужи, ко-торые он обходит стороной. Глинистая почва скользкая. Вот-вот поскользнется и упадет. Он не падает. Прижимает к груди букет. И запах полевых цветов как бы оберегает его от всевозможных неожиданностей и неудач.

Он идет. Впереди видна машина, в которую он должен сесть. Положит букет на заднее сидение. И вместо собранных осенних грибов привезет домой именно его – букет. По-следний подарок лета. Ромашки с белыми лепестками. Желтые анютины глазки. Василь-ки, синие с ярко-оранжевыми пестиками…

Шел человек. Он не смотрел на дорогу. Он смотрел в небо, откуда доносилась трель со-ловья. Просто шел. Не смотрел себе под ноги. Просто шел.

Ему хотелось ворваться в небо. Петь соловьиные трели. Но он не мог этого сделать. Он мог только об этом мечтать. О счастье полета, о радуге цветов и бескрайнем небе.

Вот он подошел к своей машине. Запах бензина и горелого масла перебивал запах цве-тов, того букета, который он собрал. Внизу овражек. Под густой прошлогодней листвой прячутся грузди. Аккуратно срезая ножом, он собирает их в корзину. Как здорово! Он по-солит их по бабушкиному рецепту. Но прежде чем посолить, сколько возни с ними: от-мыть, почистить. А потом достаешь из банки, и они хрустят на зубах. Не земля, а как буд-то только-только сорванные грибы.

Вот и закончилась грибная охота. Возвращаемся по машинам. Едем вперед к берегу ре-ки Иловли. Пока женщины разводили костер и устраивали над ним котелок, он и его отец успели поймать несколько красноперок, окуней и еще всякой мелочи. В общем, на уху хватит.

Солнце садится за горизонт. На небе вспыхивают звезды. Их так много. Костер возле их палатки. Котелок с закипающей ухой.

Звезд все больше и больше. Рыбу: окуней и красноперок – они заваривают в марле. Ну, чтобы костей поменьше было. И чтобы тот, кто любит рыбу, мог ее спокойно поесть.

Он не любит вареную рыбу, но уха, сваренная на костре, с дымком свежих деревьев, - так здорово!

Шел человек. Проселочными дорогами. Впереди видны машины, в одну из которых он должен сесть, положить букет на заднее сиденье и привезти его девушке, которую любит.

Ни визга, ни скрипа тормозов. Огромная машина, внедорожник, неслась по этой самой дороге…

Он шел, улыбался жизни. Слышал трели соловьев. Хотел оказаться рядом с ними. Сна-чала дикая боль – и вот он уже среди них. Взметнулся в небо и увидел, как под днищем внедорожника протащило человека. Он узнал себя, но ему было все равно. Он парил в не-бе и издавал трели счастья, удачи и любви.

Водитель не виноват. На глинистой земле он не мог просто затормозить. Видя перед со-бой человека, он жал на тормоза, но толку не было никакого. По глине и песку машина, не сбавляя скорости, неслась на человека. Удар, еще удар. Водитель выскочил из машины, испуганный, он пытался помочь пострадавшему, но было уже поздно. А в небе над ним, летая, переворачиваясь в воздухе, издавая трель, пели соловьи.

Шел человек. Просто шел. Ничего он не искал и не хотел найти. Он просто шел. Просто шел человек.

6

Моей хорошей знакомой и другу посвящается

Шел человек. Он шел на работу, шел по делам, шел к друзьям. Дело не в том. Куда бы он ни шел, в его пакете или сумке почти всегда находился пакетик «Китеката». Вы спро-сите, зачем находился? Вот и я задал тот же вопрос.

Знаете, какой ответ я получил?

- На улице так много бездомных котят и кошек, и котов, разумеется, что мне всегда хо-чется их подкормить. Вот и ношу для этого пакетик с «Китекатом». Подсыплю корма там и там. Глядишь, и жизнь кому-то из этих бедных котов облегчу.

Шел человек. В руках целлофановый пакет. В нем куча важных документов, необходи-мых для работы. А рядом с ними приживается пакетик с «Китекатом» для бедных бездом-ных созданий.

На улице загораются фонари. Усталый после работы человек возвращается домой. А тут возле подъезда соседнего дома маленький такой пушистый комочек. Глядит в глаза пре-данно: «Мяур! Мяур!» Сразу видно, что жутко голодный. Другой точно прошел бы мимо. А этот человек – нет, остановился. Открывает свой пакет и достает оттуда вожделенную пачку…

Котенок аж сглотнул от нетерпения: не шутит? И тут на парапет посыпались хрустящие подушечки. Котенок хрустит ими, с рычанием оглядывается по сторонам: не собирается ли кто-нибудь отобрать это лакомство? К счастью, поблизости нет других котов. И он спокойно доедает то, что ему дали. А человек идет дальше…

Меня зовут Тимофей. Вот что за хозяйка у меня? У меня в миске может быть пусто. У нее на телефоне даже копейки нет. А она? Ходит с пачкой «Китеката» по городу, рассыпа-ет его на всех углах и подкармливает бездомных котов. Обидно даже. Извините, что вме-шался. Автор, продолжай.

Вот он приходит домой. На пороге встречает котярка, красивый и любимый.

- Что, соскучился?

- Мяур! – слышится в ответ.

– Мяур! – повторяется снова.

Кот трется о ноги, а потом резко убегает на кухню, чтобы показать свои пустые миски.

- Все понятно. Жрать хочешь.

- Мяур-мяур-мяур! – раздается призывный голос от миски.

- Сейчас, сейчас, мой милый!

Ну, это снова я, кот Тимофей. Извините, наговорил на свою хозяйку, пока сидел один. Понимаете, миски пустые, свет выключен. Я один, ее давно нет. В общем, простите, но это я так, по несуразности своей. Вот клянусь вам, я ей сегодня своим мурлыканьем, сво-им теплом, нежностью и заботой возмещу все то, что напрасно по обиде наговорил. Она у меня замечательная! Бывает, мы обижаемся на хозяев, но мы ведь их любим. Они для нас самые лучшие. А она, наверное, самая лучшая и для тех, кого подкармливает на улице, кого спасает от голода.

Шел человек. Простой человек. Нет, не простой. Таких, к сожалению, немного. Тех, кто не равнодушен к животным. Тех, кто не пройдет мимо. Мало их осталось. Добрых и от-зывчивых людей. Но они есть. Они есть, и это здорово. И в пакете или сумке вместе с до-кументами у них всегда хранится пачка «Китеката», «Педигри» или просто чего-нибудь, чтобы угостить бездомное животное.

Шел человек.