Высшая, как и низшая, форма критики –

один из видов автобиографии.

Оскар Уайльд.

Портрет Дориана Грея

…Десять лет я вставал под триумфальный звон будильника. Десять лет я жил от отпуска до отпуска, меряя время 45 минутами. Десять лет я переживал 1 сентября как новогодний праздник, остро чувствуя печаль по уходящему времени.

…Сегодня я решил написать заявление об уходе. По собственному желанию. С меня хватит.

…Я встал под звон будильника, такой же триумфальный, как и вчера. Я выключил будильник, ставя точку. За окном были осенние сумерки – заря моей свободы. «Больше не будет рабочих программ, тематических планов, педсоветов. Больше не будет ста пятидесяти лиц, проходящих перед глазами каждый день. Больше не будет нервотрепки по случаю аккредитации. Все». Так я думал, по привычке завязывая галстук перед зеркалом в прихожей.

…Автобусная остановка. В приподнятом настроении я побеседовал с несколькими знакомыми, которых видел на этом месте схождения жизненных путей каждое утро – поселок у нас небольшой, мы все друг друга знаем.

…Пока ехал в автобусе, размышлял о новой жизни. «Научная и литературная работа. Другие голоса, другие комнаты – почти по Трумену Капоте. Не будет звонков, не будет журналов учета теоретического обучения…». И прочие радостные мысли. Когда шел по мосту через Оку, не мог надышаться ветром, ведь возврата к прошлому не будет.

…Как обычно, я приехал на работу рано. Вошел в вестибюль, поздоровался со сторожем. Поднимаясь по лестнице в кабинет, как всегда, видел сонные фигуры учеников. Многие из них приезжали издалека, поэтому и досыпали в пустых коридорах, сидя на лавочках. Обычное «здрасьте, Павел Владимирович». «Здрасьте». «Здравствуйте, юные умы….».

…В кабинете включил компьютер, проверил электронную почту. «В последний раз на этом месте». Прозвенел звонок, и я отправился на урок – рассказывать о чем-то вроде норманнского завоевания Англии. По привычке я контролировал группу, задавал вопросы, заставлял думать.

….По окончании урока, я напрочь забыл о том, что северные эрлы проиграли битву при Фулфорде. Ведь, заявление об уходе у меня уже было заготовлено. Я взял этот судьбоносный листок бумаги и стал спускаться по лестнице в кабинет начальника.

…Вокруг звучала перемена. Кого-то стыдили на четвертом этаже. Хвалили на третьем. Обуждали расписание на втором. Около заветного кабинета шел допрос с пристрастием. Мимо меня прошел преподаватель математики, сопровождая стайку смеющихся учеников в аудиторию. Около расписания висело объявление о новом порядке выдачи стипендий. С первого этажа доносились радостные крики. Обычный учебный день…

…Я остановился около окна второго этажа. Под окном, внизу, кто-то убирал территорию, слышался смех. За моей спиной несколько голосов жалобно оправдывались и обещали больше не опаздывать.

…Прозвенел звонок, звук которого я искренне не любил 10 лет. Коридор опустел. Серое небо осени оставалось искренне равнодушным. Я долго смотрел в окно – у меня не было урока. Потом посмотрел на листок в руках. Перечитал написанное.

…Поднимаясь на свой этаж, я по пути смял и бросил листок с заявлением в урну.

…«На следующем уроке – ранняя история славянства».