Конкурс в честь Всемирного Дня поэзии
Это просто – писать стихи?











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Всемирный День Писателя и
Приключения кота Рыжика.
Форум книги коллективного сочинительства"
Иллюстрация к легендам о случайных находках на чердаках
Буфет. Истории
за нашим столом
ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ЗЕМЛИ
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Владимир Трушков
Лиска Лариска (охотничья сказка
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.

Просмотр произведения в рамках конкурса(проекта):

Литературный конкурс «Формула К»

Номинация: Проза

Все произведения

Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: Сергей Александров
Объем: 16707 [ символов ]
АСЛАН
- Вылет самолёта «Москва-Октябрьский» в связи с неготовностью
принимающего аэродрома задерживается. О времени вылета будет
сообщено дополнительно. Следите за нашими объявлениями…
И вот так через каждые пятнадцать минут на протяжении уже более
двух часов.
Снегопад.
Непреходящее бедствие для всех маленьких провинциальных
аэродромов…
«Быково».
Такие объявления в нём идут с интервалом в одну-две минуты.
Кто-то, размахивая руками, ругается у стойки администратора. И его
не слышно. Чей-то пацан лет шести раскапризничался от долгого
ожидания и людского гама – и орёт. И его тоже не слышно. Через пяток
кресельных рядов неунывающие студенты хором поют под гитару. И их
вообще совершенно не слышно.
Слышно одно:
- Внимание! Вылет самолёта «Москва-Бугульма» задерживается …
 
В который раз ругал я себя последними словами. Ишь, какой барин
выискался – не захотел в поезде одни сутки поскучать – на самолёте
ему приспичило! А в 18.00 «Октябрьский» до утра закроют – и будешь
на жесткой лавке под аккомпанемент диспетчерских объявлений до
утра бока мять!
С очередным гласом из репродуктора кому-то повезло – две тётки с
огромным запечатанным рулоном ковра подхватились и рванули в
сторону терминала.
И тут же их места напротив меня заняла пожилая супружеская пара
– осунувшаяся от усталости, с заплаканными глазами, женщина, вроде
бы – татарка, и прям-таки огромный – под два метра – сухощавый
мужчина славянской внешности.
Муж гладил жену своей большой ладонью по голове, по плечу,
шептал что-то на ухо, заботливо придерживая прядь полуседых волос…
«Тоже, наверно, опаздывают – вот и расстроилась. – Подумалось
мне. – Да и ладно – у меня своих забот хватает!»
Еще раза три всё тот же противный, как осенние мухи, женский
голос извещал всех и каждого о невозможность полёта в Октябрьский, и
я окончательно смирился с мыслью о неизбежности ночёвки в
аэропорту. До Роковых 18.00 оставалось всего два с половиной часа…
- Извините за беспокойство, где здесь можно отбить телеграмму?
Я поднял от Агаты Кристи, которую перечитывал от нечегоделанья
во второй раз, глаза.
Тот самый мужчина, что утешал свою жену, слегка склонился ко мне
и повторил вопрос:
- Где здесь телеграммы дают, случайно не знаете?..
Так я познакомился на коротких полтора часа с Дмитрием
Васильевичем и Розой Назимовной.
И с её умершим братом Асланом Назимовичем…
 
В Альметьевске, куда они летели на похороны, их давно уже
дожидались. Пожилая директриса седьмой школы, да ещё более
пожилой бывший военком горвоенкомата, которому и отослал о
задержке телеграмму Дмитрий Васильевич.
 
Рассказ Дмитрия Васильевича
 
- А познакомился с Асланом я на рыбалке. Через год после войны, перед
самой демобилизацией.
Сам я с Ростова-на-Дону. Только после войны мне в наследство одни
обгорелые развалины и достались. Ни матери, ни бабки, ни двух
сестрёнок – никого не оставил мне немец. Отца в начале августа сорок
первого не стало – как ушёл добровольцем в июле, так только одна
похоронка от него заместо письма и пришла. Ну, я с дому и сбёг. Мне
тогда уже шестнадцать и стукнуло – в августе-то. Через город много в
ту пору частей шло. Я поутру сдуру в последний из проезжавшей
колонны грузовик с ящиками забрался скрытно – тот грузовик на
повороте какой-то военный тормознул, выяснял что-то.
Забился в глубине за этими самыми ящиками. И до самого вечера так
и ехал. Даже поспал немного, хоть и трясло. Духотища под тентом
брезентовым была – вот и сморило…
Вечером колонну разбомбили. Только «мой» грузовик чудом
выкрутился из этой адской передряги. Потом, когда уцелевшие из
колонны на борт забрались, тогда меня, перепуганного, но живого, и
обнаружили. Брезент весь в клочья, в ящиках – дыры от попадания
пуль. А на мне – ни царапины. Только шишка на голове, когда о ящик
приложило.
Что со мной делать? Обратно не отправить – отъехали порядком
уже. А тут ещё шофёр той полуторки, в которой я схоронился, назвал
меня Талисманом. В шутку конечно. Но – нет суеверней солдата, чем
солдат на войне. Эт я потом уже понял. А тогда… Тогда взяли меня с
собой те солдатики. Потом, где-то через месяца два отправили меня по
ходатайству нашего командира капитана Голыбы Тараса Гнатовича в
танковое училище под Казань.
И мариновали меня там, скажу я вам, до моего совершненнолетия.
Вот так, уже в сорок третьем, после знаменитого курского побоища, я
во второй раз попал на войну в качестве механика-водителя
«тридцатьчетвёрки»…
Прозвище «Талисман» приварилось ко мне намертво – зубилом не
отобьёшь! Но – танк мой не разу не подбили, экипаж в полном здравии
до самой Праги долязгал траками… Вот и думай после этого что хошь о
суевериях…
Так вот, после войны-то (я домой отпросился на две недели, а через
трое суток вернулся) нашу часть под Белой Церковью – эт на Украине
город такой – на переформирование поставили. Пригнали новенькие
ИСы взамен наших битых «тридцатьчетвёрок», ну и меня сразу
командиром экипажа сделали, капитана ради такого случая дали. И я
молоденьких пацанов – чуть младше меня самого – гонял до седьмого
пота, натаскивал. Они меня уважали – как-никак две «Красной Звезды»,
и ещё – медаль одна – «За отвагу», на груди носил. Ну, не считая
всякие «За освобождение…»
И вот под Белой Церковью и повстречался вновь с Тарасом Гнатычем.
Он с сорок четвёртого полковником ушёл – миной обе ноги
повыдирало. Но таким же весёлым, неунывающим остался. Секретарём
Горкома поставили…
Вот он по какой-то нужде к нам в часть и пожаловал. Я его, хоть он
и без ног, сразу узнал. А он меня, когда я свой позывной назвал –
«Талисман».
- Вишь, - говорит, - и взаправду тогда прозванье тебе дали. Жив, бисов
сын, живой! И ни царапины, говоришь? А меня, вишь, как окоротило…
Хорошо ещё, что снизу, а не сверху! – И смеётся. Обрадовался встрече.
Через неделю снова приехал.
- Димк, а не хочешь со мной завтра на рыбалку махануть? С твоим
начальством уж обговорено всё, дают тебе три дня отдыха. Ну что,
рад?
А как тут не обрадоваться?
На следующий день за мной прислали потрёпанный армейский
«Виллис». И поехал я на свою первую послевоенную рыбалку…
 
Заехали сначала к Тарасу Гнатовичу. А он с собою ещё берёт кого-
то. Того, другого, подводят к машине под руки, как какого-то генерала
важного. Только больно молодой генерал-то. Прям мой ровесник.
И только, присмотревшись, понял я, что это не какая-то там важная
птица, а слепой парень с иссеченным шрамами лицом…
Вечером, у костра, Тарас Гнатович и рассказал мне, как в середине
апреля сорок четвёртого, за недели две до ранения его самого, в штаб
полка привезли с передовой окровавленного лётчика с нашего сбитого
«Лавочкина». Тот двух фрицев в землю по самое некуда вогнал, ну и
его самого потом… Осколками плексигласа фонаря побило ему всё лицо.
Вместе с глазами…
Второй раз уже в госпитале с ним встретился. Познакомились
поближе.
Лётчик назвался Асланом.
- Вот ведь как, - помешивая в котелке уху, жаловался на чужую судьбу
Тарас Гнатович, - Аслан ведь только из училища был. Этот вылет всего
третий у него. Но зато какой! – Он патетически воздел черпак в
вызвездившееся уже небо. – И ведь не пал духом, а, Аслан?
- Не пал, - соглашается сидящий рядом и слушающий с улыбкой на
изувеченном слепом лице бывший лётчик. – Твоя правда, Тарас.
- И я вот через это самое тоже воспрял после операции-то. Подумаешь
– ноги. Руки есть, голова цела – а эт самое главное. Но Аслан меня ещё
раз крепко удивил.
Как-то выступали в госпитале артисты. И вот после их концерта
Аслан попросил подойти к нему гармониста – тот аккомпанировал
концертным номерам. И спросил, а можно ли ему, слепому, научиться
так же хорошо играть на баяне? Музыкант попросил Аслана что-нибудь
ему напеть. А потом сказал, что для игры важны слух и душа. А глаза –
дело десятое. Потом отошёл, а когда вернулся, то принёс с собой баян.
«Забирай, - говорит, - это у меня запасной был. Но инструмент
хороший, надёжный. Так что – давай, учись. У тебя получится».
И этот хороший человек вытер глаза украдкой. И ушёл…
Так что играет Аслан теперь как бог! – закончил свой рассказ Тарас
Гнатович…
Когда добрая наваристая уха была съедена, а всё, что налито –
выпито, Степан – водитель Тарасовского «Виллиса», сходил к машине и
принёс аккуратно завёрнутый в плащ-накидку баян.
- Давай, сыграй что-нить для души, Аслан, - попросил он, вкладывая в
Аслановы руки инструмент.
Бывший лётчик, сполна навидавшийся войны за три своих вылета,
огладил своё лицо рукой, потом запрокинул голову с незрячими глазами
прямо в серёдку ночного неба, и, притронувшись к кнопочкам баяна,
запел…
- Дывлюс я на нибо
Тай думку хадаю:
Чому я ни сокил,
Чому ж нэ лэтаю.
Коли бы мни, Боже,
Ты крыла бы дав –
Я б зэмлю покинув,
Тай в нибо взлэтав…
Слепой татарский парень пел украинскую песню, и звуки той песни,
сплетаясь с мелодией баяна, далёко растекались над тёмными тихими
водами реки, неспешно, как и песня, несущей свои воды в глубины
ночи…
 
За то время, что Аслан находился рядом с Тарасом Гнатовичем, он в
совершенстве освоил игру на баяне, а песни, те, которые в госпитале
пели раненые по вечерам, запоминал с первого раза. И на всю жизнь.
Тарас Гнатович определил Аслана в городской клуб заведующим. В
помощь выделил трёх пожилых вдовых женщин.
И по выходным, и в праздничные дни Аслан проводил музыкальные
вечера. Клуб на эти вечера набивался под самую завязку – вот каким
успехом пользовались выступления слепого гармониста…
 
- Тут вот какое дело, Дмитрий, - перед отъездом с рыбалки Тарас
Гнатович попросил Степана отвести Аслана к реке, а сам, перегнувшись
боком через переднее сиденье «Виллиса», посмотрел мне прямо в глаза,
- неделю назад пришла на нашего Аслана телеграмма. Мол,
разыскивает его младшая сестра Роза. Ну, я Аслану сказал, а он ни в
какую! Мол, в тягость таким увечным никому не хочет быть, и всё тут!
Насилу уговорил я его съездить, проведать своих. И вернуться потом.
Только на такое он и согласился.
- И правильно, пускай съездит к себе, к своим… Я б вот тоже к своим, да
Вы сами знаете – не к кому…
- Правильно-то оно, правильно, а только не забывай – слепой он как
крот, наш Аслан. А гонору – поболее, чем у тебя. А ты, небось, знаешь,
сколько после войны всякого дерьмеца развелось, всякой швали
повылезало. Как его одного в даль такую?.. Вот и слухай сюда, чё я
надумал: тебя не сёдня – завтра в запас…
- ?
- Знаю – и всё тут, и не спрашивай – откуда. Так вот, огромадная мне к
тебе просьба – сопроводи и обереги Аслана , пока он до дому
доберётся. Ты вон какой детинушка вымахал, да и силёнкой бог не
обидел, так что – уважь меня – доставь парня в целости и сохранности.
Лады? Да и Аслану с тобой веселее будет…
 
Рассказ Розы Назимовны
 
Нас в семье шестеро было – четыре старших брата и я, младшая самая,
двадцать восьмого года. И отец… Папа наш меня уж без мамки
воспитывал – умерла она при родах… Перед самой войной переехали из
деревни в Альметьевск – там отцу и старшему брату Вализу нашлась
хорошая работа на одном заводе в кузнице. Отец у меня хорошим
кузнецом был…
Потом – война. Третьего брата Фарида сразу в армию, а Ринат –
второй брат, уж год как служил в кавалерии. А у отца и Вализа –
бронь. А Аслану только шестнадцать и исполнилось.
В апреле сорок второго на Фарида похоронка пришла – умер от ран
в госпитале в Твери. И буквально через два месяца – письмо, что Ринат
пропал без вести где-то подо Ржевом… Ну, отец тогда с Вализом пошли
в военкомат, наплевав на бронь, наскандалили там, нашумели. И тоже
на фронт ушли…
А Аслан тогда на заводе уж работал электриком. А я ещё в школу
ходила…
Отец и Вализ попали в одну часть и воевали вместе на самоходке
одной, отец был заряжающим, а Вализ – механиком-водителем… Их
могилки в Польше у Дубровичец. В военкомате мне передали их
награды – эт уже в конце мая сорок пятого было, приезжал сам
командир их, рассказывал, как они воевали. Как погибли…
А младший Аслан в сорок третьем ушёл с завода в лётное училище
под Елабугой – на завод тогда, в сентябре месяце, приезжали из этого
училища, набирали «комсомольский резерв». Перед уходом сказал, что
за Рината и Фарида отомстит…
А в сорок четвёртом получила извещение, что Аслан ранен и
находится в госпитале. По ранению списан вчистую, так что, мол,
ждите домой. И всё.
Я до августа сорок пятого ждала. В августе пришло с военкомата
извещение на Рината, что погиб он – расстреляли его фашисты как
партизана. А потом вместе с телами других расстрелянных в сарае
сожгли…
И тут я опомнилась, написала в тот самый госпиталь, где Аслан был. А
оттуда – письмо: мол, по выписке выбыл в неизвестном направлении. Я в
военкомат, такая вот история, помогите оставшегося живого брата
найти. Прямо вся изревелась там. Ну, военком отца ещё знал, тогда
запросы везде и поразослал…
В одном из ответов на запрос было сообщено, что после госпиталя
младший лейтенант Губайдуллин Аслан Назимович выбыл вместе с
полковником Галыгой Т.Г.
 
Роза Назимовна вдруг улыбнулась:
- Аслан меня как самую младшенькую, да ещё обделённую материнской
лаской, очень любил и берёг. Дрался из-за меня с мальчишками,
подарки всегда незатейливые дарил – платочек там носовой, или
свистульку из липы смастерит. Радиоприёмник перед самой войной
собрал – и тоже мне подарил. Мне тогда весь наш двор обзавидовался.
А Асланчик говорил, что с таким приданным быстро мне жениха сыщет…
Вот и сыскал…
Она смущённо, и в то же время с гордостью посмотрела на своего
мужа.
- Когда Дима привёз Аслана домой – а у нас в заводских казармах своя
квартирка была, маленькая, без удобств, на две комнатушки, но – своя,
то первое время Аслан в ней передвигался по стеночке сам, запретил
категорически мне и Диме помогать ему.
Потом освоился. Ходил по квартирке – будто видел всё. Как с
глазами.
Дима тогда вдруг засобирался обратно. Перестал почему-то со мной
разговаривать, пробурчит что-то – и отвернётся, или выйдет.
Я ему:
-Дмитрий Васильевич, погостите ещё немного, завтра в деревню
поедем – к маминым родичам, у них там и коровка своя, и кобылка, и
овцы. Природа и воздух свежий… - А что ещё сказать – и не знаю.
Но очень хочу, чтоб остался он.
А он снова под нос: «Спасибо, я покурю пойду». – и из квартирки на
улицу.
Вот он только вышел, а Аслан сзади подошёл. Приобнял за плечи, и
говорит:
- Что вы оба мучаетесь, дуралеи. Я слепой, и то вижу, что влюбился
твой Димка в тебя, в мою маленькую Розочку (он так меня называл,
когда я девчонкой сопливой ещё была), и не спорь с братом! Да и ты
тоже неровно дышишь к нему…
Он погладил меня по щеке:
- Во! Точно! Покраснела вся моя Розочка!..
В общем – нашли мы с Димой друг друга. Поженились скоро.
Аслан на нашей свадьбе и тамадой, и дружком жениха, и главным по
веселью был. Такие мелодии на баяне выводил, так пел! И весёлые пел
песни, и грустные – аж гости плакали. Хорошая свадьба была…
Самое главное – Аслана после той свадьбы стали везде приглашать –
на разные мероприятия, в школы, в детские садики, на завод, где он
работал раньше.
Потом пришли к нам из школы, где я когда-то училась, директор
Галина Силантьевна, и завуч Гульнара Фирдоусовна. Галину
Силантьевну недавно назначили, она училась в той же школе, где и я,
но на четыре класса старше. Потом в педучилище пошла.
Вот они нашего Аслана в школу приглашают – учителем музыки и
пения. Аслан и не думал даже – сразу согласился. Ну, обговорили всё,
как да что. Потом, когда они ушли, повернулся к нам и сказал:
- Ну вот. Теперь и моя жизнь не за зря пройдёт.
И улыбнулся.
И – заплакал…
 
Я проводил до самого самолёта – на него наконец-то объявили
посадку – Дмитрия Васильевича и Розу Назимовну. Они улетали в
Альметьевск. На последнюю встречу. На последнее прощанье с братом.
Там их уже ждали.
Супруга Аслана – директор школы Галина Силантьевна.
И старенький совсем бывший военком – Тарас Гнатович...
 
(Названия некоторых населённых пунктов и имена изменены. Автор.)
Дата публикации: 09.01.2015 12:15
Предыдущее: История за полтинникСледующее: Наука имеет много гитик...

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Сергей Ворошилов
Мадонны
Регина Канаева
Свет мой, зеркальце скажи
Дмитрий Оксенчук
Мне снится старый дом
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта