Конкурс в честь Всемирного Дня поэзии
Это просто – писать стихи?











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Всемирный День Писателя и
Приключения кота Рыжика.
Форум книги коллективного сочинительства"
Иллюстрация к легендам о случайных находках на чердаках
Буфет. Истории
за нашим столом
ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ЗЕМЛИ
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Владимир Трушков
Лиска Лариска (охотничья сказка
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.
Произведение
Жанр: Публицистика и мемуарыАвтор: Сергей Земцов
Объем: 20331 [ символов ]
Воспоминания о родителях
Воспоминания о маме
 
Я хочу вспомнить что-то, что последние годы в Израиле мне рассказывала мама. И добавить кое-что о ней, что никому не было известно до сих пор.
 
В Израиль мы уехали в 1998 году после того как мама три раза лежала в больнице, простуженная и много еще болезней, но, в общем, старость. А жила она в деревне одна, так что нужно было забрать ее. Но забирать то было некуда, у меня была однокомнатная квартира 18 кв.метров. Я не хочу сказать, что решил уехать в Израиль только из-за нее. Нет, отнюдь, я себя в жертву не принес, у меня были собственные соображения, чтобы не оставаться в России. Тем не менее, импульс был от нее. В Израиле ей сразу же сделали операцию на аорте, она перестала мерзнуть и решили жилищный вопрос. Она жила сначала на съемной квартире, потом все же в хостеле, но, в хорошем хостеле, еще не в доме престарелых. Активно стала находить своих студенческих товаришей по Харьковскому университете. Кроме того, у нее была знакомая семья христиан в городе Араде, которые ее очень уважали. Они общались несколько лет, пока семье не решила вернуться в Россию. Саша должен был лететь в том самом самолете, который над Черным Морем подстрелили ВВС Украины. Он потом молился, что повезло ему - как-то опоздал, или задержался на один день до рейса.
 
Мы с женой в Израиле жили в городе Нетания. Мама, первые четыре года чувствовала себя бодро и приезжала к нам. Мы жили в доме с видом из окна на Средиземное море, и ходили с мамой гулять вдоль моря. Потом ей стало труднее, ездить на автобусе с пересадкой – и, вообще, началинались проблемы с почками, я стал ездить к ней в Арад. И, интересно, что она мне много рассказывала о себе. Казалось даже, что она хотела успеть рассказать больше. Много рассказала, что я услышал впервые, про своих родителей, о причинах того, что они расстались, и, как, вообще, познакомились. Познакомились они когда им было лет 16-17 в Одессе, и затеяли помогать революции. Мой дедушка, оказывается, был большой марксист на Украине, и читал лекции. Но он, видите ли, завел себе вторую революционную подругу и подвел под это какой-то идеологический базис - что-то вроде теории о том, что жены должны быть общие. Он на этом настаивал всю свою жизнь и не раскаялся. Но, в общем, бабушка маму забрала и ушла. Кроме того, у мамы был младенец-брат, и он умер странной смертью, доказательств нет, но, возможно, дедушка ему помог. Бабушка училась в институте красной профессуры на факультете журналистике. У меня даже хранится диплом. В качестве выпускного подарка их отправили в Италию, и у нас дома был альбомчик с видами Неаполя и Везувия. Интересно, что несколько лет тому назад, я ездил туда же, и в археологическом заповеднике около Везувия увидел все точно тоже, что помнил по фотографиям - статуи и амфитеатры, фрески, собаку, которую залила лава.
 
Я и не знаю, можно ли считать нас с мамой евреями. Закон о возвращении в Израиль это, конечно, дело хорошее – мы выжили. Но мы, вообще-то, так называемые выкресты. Я пошел креститься в 1992 году из общих соображений, до этого изучал взгляды кришнаитов в Новосибирске, и решил, что Иоан Златоуст лучше Свами Брапхупады. Мама тут же крестилась на следующий год, чтобы “быть с сыном одной веры”. Есть фотография, где у себя в деревне она сидит под православными иконами. Я случайно показал альбом с этим фотографиями в Израиле своим знакомым по ульпану иврита – они смеялись. Ничего себя мама-игудейка. Кстати, вызов из Израиля мы тоже получили еще тогда, в 1992 году, но тянули до 1998. В эти 6 лет мама завела себе крестников в городе Бердске. Она, вообще, в отличие меня была сто процентов открыта и социальна. Всю жизнь помогала каким-нибудь людям. Пример, более ранний, в 60-и года помогала некому Лене Сидорову, из семьи баптистов. Мама была лектором общества “Знание”, читала атеистический лекции, и заступилась за мальчика из религиозной семьи, на которого были гонения. Причем речь идет о чисто моральной или нравственной помощи с ее стороны, и, интересно, что все ее подопечные была ей благодарны, уважали, помнили долго.
 
Моя жена, она чисто русская, приехала в Израиль через год, и приехала по туристской визе. Кто понимает, знает что это такое – русская туристка приезжает в Израиль. Начались процедуры в министерстве внутренних дел. Не смотря на все процедуры, жена выучила язык, иврит, практически лучше меня, и устроилась на отличную работу по специальности. Я тоже работал по специальности, и на стипендии Шапиро – но все же меня уволили, практически с волчьим для Израиля билетом. Мне прямо было сказано, что Израиль страна маленькая, все друг друга знают и работу я не найду в хай-теке. Я не буду сейчас в этом вопрос углубляться, кое-что я написал и опубликовал в журналах и в книге. Я сейчас пишу о маме.
 
В конце концов у нее стало совсем плохо с почками, начали делать диализ. Некоторое время гемодиализ, но вены тонкие, пришлось делать диализ через брюшную полость. Следующий шаг -объявили, что такой диализ дома делать проблематично, надо переезжать в дом для престарелых. При этом мама излучала оптимизм. Моя жена говорит, что она просто заражалась от нее радостью и оптимизмом. Она постоянно брала книги в русской библиотеке, писала стихотворения, писала длинную поэму про Левшу из Лескова. По-поводу Левши, у нее был как говорят социальный концепт. Она очень хотела донести до читателя, что Левша блоху то испортил, даром что подковал, и так как Левша работать нельзя. Стихотворения она писала изредка еще давно, до того как я родился. Но импульс получила, когда увидела, что я пишу стихи – и сказала, что хочет быть со мной в духовном родстве. Я, кстати, занял первое место в международном литературном конкурсе недавно в номинации “Философская лирика”, но она до этого не дожила.
 
Знает душа закон святой,
Что Свет всегда побеждает мpак.
Hужно успеть в жизни земной
Сделать единственно пpавильный шаг.
 
Ясно вижу pазpушенный миp,
Обломки высотных домов,
Лес, в котоpый нельзя убежать,
Собак и военный отpяд.
 
Знаю, что мне далеко не уйти
И лучше лечь и спокойно уснуть.
Маме счастливой pодное дитя
Пока не поздно нужно веpнуть.
 
Это мое произведение она давно еще прочитала, всхлипнула, и начала сама кропать многочисленные стихи. Впрочем, в Израиле в Иерусалиме у нее нашелся знакомый-фронтовик, и он тоже писал стихотворения, и они обменивались ими независимо от меня.
 
Сама мама все-таки чувствовала в Израиле себя еврейкой. Впрочем, даже и я не был уверен в том, что уеду в Канаду, и мне нравились Пурим, Песах и Шавуот. Песах мы отмечали с мамой, и с моей русской женой тоже. Мама поругивала арабов, не стану заострять и говорить, что ненавидила. Но трудно жить в Израиле и не ругать арабов, которые взрываются на ближайших перекрестках, а мы ездим еще на автобусах безавтомобильные. Хотя в университетах арабы, бедуины, евреи представлены в равных частях, все банки и службы социального страхования не отличают евреев от арабов. Но вот Хамас, Хизбалла шлют шахидов с гвоздями в патронах на молодежные дискотеки и на пасхальный седер, потом смотришь по телевизору как моют полы, замоченные красным. Я сидел безработный дома, и каждый раз когда передавали “взрыв” звонил жене узнать как она доехала на автобусе. Несколько раз я не видел “взрыв” по телевизору, но слышал его – на перекрестке около супермаркета, на рынке. На рынок я пришел через 10 минут, когда там кто-то поборолся с оккупантами. Но, не буду сгущать краски. Это все же экзотика, израильтяне не так уж и бояться террора. Ну, подумаешь взорвут – кто при этом большая сволочь? Израильтянам говорят от имени государства – просим не ездить отдыхать в Египет, там сейчас убивают туристов. Туристы не обращают внимание на предупреждение, едут – потому что там дешевле, чем в Эйлате. И мы с женой ездили – на самом деле очень шикарный отель, а отойдешь на 500 метров в сам-то Египет – пустыри. Жалко не успели поехать в Каир.
 
Так или иначе, после пяти лет ожидания визы, и двух медкомиссий меня пустили в Канаду. У меня такая же болезнь почек как и у мамы и ждет диализ, лет через 10 все же еще. Мама звонила в Канаду каждое воскресенье, поднимала настроения. Была рада за нас, ее и зовут Рада. За неделю до смерти она позвонила как всегда, и сказала – да вот меня что-то в больницу положат завтра, ну, я позвоню через неделю.. Вроде как все же ей занесли инфекцию через эти стеклянные трубки.... Потом звонил врач, говорил, что ей остался день или два. Я звонил, и таки да, говорили, что она уже не встанет.
 
Но, на самом деле, все было иначе. Я поехал в Израиль, в Беер-Шеву и разговаривал с ее врачом в бейт-аводе. Он утверждает, что она поняла зараннее, что уже не вернется. Начала раздавать личные вещи. То есть она звонила мне, приободрила, но, кажется уже была в курсе, что это последний разговор.
 
Меня встретили в Беер-Шеве сдержано, но почтительно. Все показали, я поговорил с соседкой по комнате. Принесли со склада личные вещи - коробку 50 на 50 сантиметров. Или две такие коробки, я потом объединил в одну. Альбом, который я всегда хотел у нее забрать – пропал. Я, подозреваю, что она сама его уничтожила. Там были фотографии с похорон моей бабушки, мама могла испугаться... Это мои домыслы. Там также были очень редкие фотографии из Харькова двадцатых годов. Исторические фотографии – бабушка в шинели на заседании парткома с портретами рядом Ленина и Троцкого, причем Троцкий подчищен бритвочкой. Бабушка работала журналисткой у Постышева, и после того как Постышева арестовали, ждала, что и за ней придут. Фотографии из Неаполя также. Да, этот альбом пропал, а я мог его у нее забрать еще когда уезжал в Канаду, но думал, что он ей нужен.
 
В Канаде, мои новые коллеги по работе, мультикультурной национальности сказали – что ты хочешь, твоя мама прожила долгую хорошую жизнь. Как бы они меня так хотели утешить. Она умерла в марте, и я позвонил отцу в Екатеринбург, сообщил. Он только сказал – царство ей небесное. Через месяц он умер сам от воспаления легких. Государство Израиль прислало мне примерно 1700 долларов, фонд который остался от содержания ее там, а я, вроде бы, единственный наследник. В Новосибирске еше ее внук, и правнук еще есть, а также крестники в городе Бердске до сих пор помнят о ней. Пусть еще помнит кто-то.
 
Воспоминания об отце
 
Мой отец, я думаю, в раннем детстве оказал на меня сильное влияние. В подростковом возрасте я потерял с ним духовную связь, хотя это уже не было столь критично. Так или иначе я помню все о нем, и попытаюсь рассказать в чем тут дело.
 
Мой отец запомнился как человек с двойным дном. С одной стороны это социальный тип, который брал все, что мог от современного ему общества. С другой стороны, он был аполитичен. Кстати, это слово из воспоминаний моей мамы. Видимо я наследник его дуализма. Я на грани асоциального, может быть опасного обществу любого типа нигилизма, сарказма, и при этом я пытаюсь быть писателем, что означает острое желание иметь аудиторию, иметь отзывы общества о своем личном, казалось бы, неважно, кому это все личное можно было бы адресовать.
 
Да, я припоминаю, что был период, когда мы с отцом ездили на некую загородную дачу - это не то слово, так себе некий дом в лесу без электричества. Отец строил этот дом сам, а я помогал ему возить стройматериал через речку на санках с лошадкой. Я всегда мечтал покататься на коне верхом, но времена мушкетеров были не там. Мы сидели около печки при керосиновой лампе. И я ночь напролет ему что-то рассказывал. Он вроде бы умел слушать, и особенно не направлял беседу. Более того, позже он говорил маме, что и не помнит хорошо, что я ему рассказывал. Как не странно, я бы мог сейчас попытаться это вспомнить, но...
 
То что говорил мне в детстве отец я могу вспомнить, это были тезисы о разном. Но, видимо, он попадал в точку, коль скоро я помню очень ярко некоторые идеи.
 
Да, я помню одна из идей - он был против цинизма. Дескать, мало ли что на самом деле делается на свете. Знать нужно, но не стоит об этом постоянно напоминать себе и людям. Некоторые вещи некрасивы. Некоторые поступки непорядочны. Тем не менее, следует действительность слегка приукрашивать.
 
Видимо этот тезис отец применял к политике. Уже гораздо позже, был разговор, что Брежнев Леонид сел в два кресла, генсека и председателя верховного совета. Это хорошо - сказал отец. В конце концов он стал как американский президент. Мне интересно то, что отец не просто "сказал", я запомнил что похоже он так и думал, так как сказал это.
 
У него были знакомые охотники промысловики в Сибири, и он поздние осени проводил один в лесу с собакой лайкой. Привозил домой маме соболей на шапку, глухарей с темным уникально вкусным мясом. Лосей он не убивал, но охотники делились с ним копченым мясом, тоже вкусным и странным. Моя большая обида, что отец не взял меня с собой на охоту, хотя обещал.
На рыбалку брал, ловили хариуса на особую удочку в особых речках и тайменей на блесну с деревянного плота.
 
У отца были ордена. Он семь лет воевал на Дальнем Востоке, вместо трех - так как его там застала отечественная война, и демобилизацию отложили. Отец принимал участие в реальных боях, попал там в пожар во время атаки торпедами. В общем, не бог весть какой опыт войны, но воевал немного. Ему потом, после войны, прислали все юбилейные медали и нахимовскую медаль, которую он особенно ценил. На 9 мая он иногда одевал свои медали, и у нас были гости. Отец еще все играл на аккордеоне, то полет шмеля, то маньчжурские сопки. А я, будучи мальчиком, допущенным к гостям, как-то раз стал показывать пальцем на папины ордена, не знаю ... был какой-то момент гордости. Но отец меня очень резко отругал, и, сказал, чтобы это нехорошо, и чтобы я подумал почему, и так не делал больше никогда. Как это ни странно, я до сих пор думаю, и не могу до конца понять ход его мысли, и причину гнева. Более того, я пытаюсь приложить его отношение к подобным ситуациям вообще. Нехорошо показывать пальцем на ордена и медали? Но нехорошо тогда, вообще говорить на некоторые темы. А я, черт побери, постоянно путаюсь на этой грани оценок и реального значения.
 
Это уже мелочь, но отец научил меня хорошо держать себя в светском обществе. В нашем маленьком городе отец был вхож в "лучшие дома". Отец брал меня с собой и, подражая ему, я стал очень вежлив и научился молчать, отвечать взрослым только на необходимые социальные транзакции, по сути их не интересуя своей личностью, ведь важно то, что я уловил механизм.
По субботам мы ходили в знаменитые советские универмаги, где тогда имелись многочисленные сорта копченной колбасы. Заходили в гости к знакомому отца, менее знатному, чем главные чиновники заводов, дяде милиционеру, который давал мне подержать в руках большой черный пистолет.
 
В целом, я не слышал от отца какой-либо политической брани, а также он не болтал о религии или национализме. Но все таки у него было свое отношение ко всему такому. Аполитичен он был в том смысле, что не ценил эти сущности, а читал не публицистику, и тем более газеты, а повести о тайге, путешествиях, охоте и рыбалке. Он потом, кажется обижался, что я не прочитал все тома Арсеньева и Федосеева, которые он собрал. И у Фенимора Купера я осилил Зверобоя, а до третьего тома не дошел, больше стал читать Уэллса, что отца похоже разочаровало.
 
Видимо о политике мы заговорили позже, когда появился повод, и ждали его долго. Настал момент, что меня исключили из комсомола, и отец припомнил, что на Дальнем Востоке в его воинскую часть поступила информация, что моего дедушку отправили во враги народа за анекдот за игрой в преферанс. Отца соответственно исключили из комсомола, и что-то там еще применили к нему, кажется списали с хорошего корабля на корабль похуже. Но, что он мне хотел растолковать, так то, что люди следуют правилам, и взять с них за это, что возьмешь? И на самом деле – социальный дарвинизм дело тонкое, и Восток дело тонкое, и нужно держать ухо востро с соседями.
 
Отец занимался своей карьерой. Ему нужны были квартиры, чтобы расселить двух бабок, непримиримых классовых врагов. Карьеру он совмещал с выступлениями в художественной самодеятельности, фокусы, видите ли, показывал на вечеринках с инженерами при хорошеньких женах. У него был реквизит фокусника, и он выступал на эстраде с ассистентками в арабских костюмах. Голые пупки женщин, которых он распиливал, вызывали ревность у моей мамы.
Времена были хорошие, коллективы в проектных институтах отмечали первое мая и седьмое ноября, хорошо кушая напитки за 3.62, 4.12, и так далее, закусывая селедкой под шубой. Самогон отец тоже гнал, но высочайшего качества, неотличимого от бальзама на травах. И мало. Мы с братом пытались отливать по полстакана браги, но контроль срабатывал и нас ругали.И я застал на родине отца, в городе Свердловске, конструкторское бюро, где отмечали первое мая, уже с лотками на улице, куда Ельцин выставил пшеничную водку, кажется уже пять рублей стоила.
 
Отец развелся с моей мамой в год, когда я женился по малолетству. Он уехал на родину к весьма милой даме, которая ждала его более двадцати лет, пока он воспитывал меня в Сибири. Нужно сказать, что только благодаря этому мне удалось закончить университет. Отец применил свой талант социальной адаптации и получил в Свердловске, как и полагается, квартиру. Он мне ее подарил, а сам жил у боевой подруги, они еще в 8-ом классе школы любили друг друга, но потом имели другие связи. Между первой и третьей женой, у отца была какая-то фантастическая женщина, которая родила ему первенца, но через 14 лет, совсем тронулась умом на почве обычного спиртосодержащего беспредела.
 
Так что в моей жизни был еще и брат, достойный особого рассказа. Отец привез его из Абакана, после того как мама, конечно, согласилась и обрадовалась. Я как бы тоже имел удовольствие. После фильма Айболит-66 мы полгода готовились к бегству в Африку. Потом отец нашел копилку, поругал нас, и купил на деньги, сэкономленные на завтраках в школе - лыжи.
Если я не поступил в престижную в городе музыкальную школу при отсутствии способностей, и меня заставили учиться шесть лет музыке у частного учителя, то брат имел абсолютный слух и прошел курс обучения музыки за год, он и в советской армии в Эстонии пристроился в ВИА, а после армии играл что-то там из Карлоса Сантаны по ресторанам.
 
Отец всегда дружил с охотниками, милиционерами и настройщиками аккордеона и пианино. Он еще всегда любил оперетту. В 1976 году я первый раз приехал к нему в гости в Свердловск, и некий Левит, администратор театра музкомедии предложил нам контрамарки на Кальмана. Как сейчас помню, сидели в партере в ряду эдак пятом. А чуть позже начала музыкальной комедии, пришли и сели в этот же ряд Ельцин с супругой. А также мы гуляли в квартале, который описан у Мамина-Сибиряка, отец все его сочинения прочитал. Отец показал мне ипатьевский дом, в подвале которого расстреляли царскую семью.
 
Когда Ельцина призвали в столицу дружить с Раисой Горбачевой, ипатьевский дом снесли для соблюдения конспирации, а отец бросил инженерную карьеру. Он пошел работать настройщиком пианино на фирму "Урал" и работал там 3 или 4 года, пока носили ноги. И отец очень любил город Свердловск. Он получил квартиру в пионерском поселке, где когда то был дом моего деда, построенный по контракту с иностранной концессией во время НЭПа. С тех самых времен НКВД завело на деда-бухгалтера досье, и отцу это досье дали почитать уже после СССР, под тем предлогом что отец направил просьбу о посмертной реабилитации деда. Да, отец рассказал что он там прочитал в том досье, но не буду портить материал теперь уже вышедшим из моды, против бравых спецслужб, аутентичным нытьем.
 
Когда я доживал последние годы перед эмиграцией, весной отец приехал ко мне в гости в однокомнатную квартиру в Новосибирске, и мама приехала из барабинской деревни поворковать с ним по старой двадцатилетней дружбе. Отец приехал при орденах и медалях, фантастически аккуратный и подтянутый. Мы поминули брата, которого ограбили и убили в поселке Точилино. Он закончил пединститут, работал в профтехучилище мастером. Но, неосмотрительно проболтался, что в кармане есть деньги на покупку холодильника. Подруга товарища проломила ему висок пепельницей. Накануне убийства, я договорился с братом, что еду к нему в гости. У него остался сын, с которым он меня хотел познакомить.
 
Папа уехал к себе в Свердловск через неделю. Это была практически последняя наша встреча.
Дата публикации: 25.05.2013 19:53
Предыдущее: Машина времениСледующее: ... огни таинственных костров

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Сергей Ворошилов
Мадонны
Регина Канаева
Свет мой, зеркальце скажи
Дмитрий Оксенчук
Мне снится старый дом
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта