По окончании университета нам с Колей приспичило снять квартиру, и я немедля вложилась в покупку нужных газеток. Мне было известно, что все жилье проходит через посредников, и я решила их замучить. Муж Коля неустанно предлагал «пожить немножко» с его мамой, но даже час рядом с ней превращался в вечность потому, что она желала нам добра. По ее расчетам, за аренду мы будем платить столько же, сколько платили бы по ипотеке. Но по нашим официальным доходам ипотечный замес растянулся бы лет на двести, поэтому банки неизменно выдавали отказ.

Мама решила «похлопотать» и чуть ли не купила с рук справку о надлежащих доходах, проведенную по всем налоговым инстанциям. Коля промолчал, а я наложила запрет, отчего мама Колина теперь каждое незначительное бытовое действие сопровождает патетическим воплем «если Ксения мне позволит».

Я дождалась, пока она отбыла получить универсальную дисконтную карту (для наших насущных нужд в элитной бижутерии и элитном парфюме) и подсела к телефону. В итоге, под предводительством сонного посредника, мы нагрянули на квартиру к громогласному дядечке, источавшему резкий запах гульбы. Он недавно лишился отца и по случаю вступления в наследство окружил себя рядом разнокалиберных бутылок. Он был не против нашего заселения.

– Раздолье вам тут. Вы в одной комнате, в другой никого, только я иногда наведаюсь.

– С конкретной целью? – спросила я.

– За порядком следить. Если что, Пашуня мой заглянет. Когда с женой разлаются, ему жить становится негде. Вы не особо стесняйтесь, грабьте по надобности.

Дядя раскинул дверки ветхого шкафа, в глубине которого болтались объедки после многолетних налетов моли.

– Старикан в два раза жиже меня был, пиджаки на плечи не лезут, вам – впору.

Мы повернули к выходу.

– Стоять, ребята. Давайте по-взрослому. Оставьте аванс, а то ждать, пока вернетесь.

– Как же не вернемся, мы еще полушерстяную пару не померили. Далеко не убирайте.

Коля пришибленно помалкивал, боясь, что я захочу занять увиденную комнату и насяду на него с ремонтом. Но я предпочитаю комплексный комфорт, подразумевающий отсутствие радушного хозяина и периодического Пашуни.

Мы проскочили по разным адресам и вскоре напали на подходящий вариант, к тому же вблизи от Колиной мамы. Приятный кармический зигзаг. В мое отсутствие мама завезла туда из своей квартиры все, от чего мечтала избавиться много лет.

Девушка из агентства вознаградилась тремястами долларов, пожелала нам много хорошего и исчезла. Хозяйка, в очередной приход за трехмесячной предоплатой в сумме девятисот долларов, зашла на кухню «хлебнуть чайку» и очень задержалась, нахваливая мое бытовое усердие.

– А я к вам с предложением, – она явно дождалась, пока Коля пропадет из виду. – Дело серьезное. Вы, я вижу, девушка способная, можете заработать.

Лариса Тимофеевна выудила из пластиковой папки кипу бумаженций, неизвестно как там помещавшуюся.

– Вы знаете, в Кремле обнаружены труды Ленина, только их засекретили.

Неужели она хочет продать их мне? На вожде народов нажиться пробует! Но у нее в руках не было трудов Ленина, а были элементарные распечатки схем молниеносного сетевого заработка. Якобы Ильич предлагал способы наращивания поредевшей нации. Он знал «верных ученых», которые изобрели ценные препараты, омолаживающие «изнутри».

Якобы, ученых укатали, труды захватили дошлые евреи (не исключено, что во главе с Троцким). Якобы чекисты отобрали у прохвоста Троцкого препараты обратно и во время войны их усовершенствовали. Я ясно представила себе как чекисты в буденновках выворачивают карманы у Льва Бронштейна, хватают пузырьки со средством и тикают в сторону кремлевских подвалов.

– И Плеханов участвовал?

– Участвовал, конечно.

– Он же за границей находился?

– А он оттуда, ему даже удобнее было.

– А Вы можете подробнее при следующей встрече, чтобы я подписалась под Вами, и курсовой комплекс приобрела?

– В следующий раз уже для второго курса принесу.

После второй мировой дело процветало в Сибирской Академии, но результаты его опять спрятали от несчастного народа. Горбачев продал, собака чумазая, бесценные разработки фрицам, но целительные «Эпамы» опять возвращены! Их теперь можно легко раздобыть. Разумеется, не купить в каждой подворотне, а заслужить моральное доверие в Сети распространения, «приводя новых друзей». Я мысленно похвалила случай, что не позволил Колиной маме присутствовать при этой эпопее с неверными большевиками. В пику продажным партийцам она скупила бы годовой запас вытяжек из лопухов и абрикосовых косточек.

Я ответила, понурившись:

– Сами видите, все деньги на жилье ушли, неизвестно, чем питаться будем.

– Ничего, займите, я завтра заскочу. Здоровье по дешевке не купишь.

– Постараюсь, но не обещаю.

С тех пор мы ушли в глубокое подполье, но три месяца пролетели, и Лариса Тимофеевна пришла к нам. Она, безмолвствуя, проникла сразу на кухню, вынула нечто похожее на радиотрубку и спросила:

– Чай пить собирались?

– Отнюдь нет, – ответила я. – Не собирались, – и поставила чайник.

– Это, как видите, маленький компьютер. Он диагностирует всякие заболевания и все их лечит. У тебя что сейчас болит?

– Насморк слегка, – я решила проскочить этап диагностики, ничем я не болею, а соплей у меня совсем не бывает.

Мы проваландались пару часов. Строили графики самочувствия, вычисляли «опасные границы». Жамкали межпальцевые точки.

– Ну как?! Избавилась от насморка?!

Пытать меня будет – не возьму «маленький компьютер». Даже как гуманитарную помощь, и тем паче не возьму за двести пятьдесят баксов (со специальными скидками и дармовым анатомическим атласом).

– Певец Боярский пользуется им!

Я попыталась уточнить, чем ущербна обычная схема продажи через магазин.

– Она очень проста.

Лариса Тимофеевна, недоумевая от моей нерасторопности, собирала обогащающие приспособы. В конце месяца она не пришла, а, позвонив, сообщила следующее: жилье требуется «новому, верному члену Сети». Поэтому мы опять бросились на поиски. Обошлись без помощников, сами подавали объявление. Новая хозяйка не сулила осложнений – она была занята детьми в количестве трех возрастов. Она задолжала квартплату за много месяцев, а мужу работать некогда – он в неустанных молитвах за разных грешников.

Я приступила к расчистке квартиры. Говорить не буду, чего стоила двухнедельная ежедневная уборка – по кусочку, по квадратному метру отскребала я налет бесштанного пребывания отпрысков боголюбивой семьи. Вероника остолбенела, с трудом узнавая знакомые стены. Конечно, в таких условиях жить приятно, не то, что им приходилось с засаленной плитой, оледеневшим холодильником.

Вероника всегда приходила со всем количеством детей, так как оставить их на мужа не было возможности – он шарахался по окрестным монастырям. Детки не осознавали, что это сейчас мой дом, открывали шкафы, прыгали по дивану.

– Ну что, нравится вам здесь? Съезжать не собираетесь?

– Да что Вы, даже и не думаем! – успокоила я взгрустнувшую женщину.

– А мы с детками скучаем по дому. Нам у бабушки тесно, она сварливая становится.

Я слабо за ними захлопнула дверь, а когда подошла к ней, с изумлением прослушала Вероникины жалобы соседке:

– Что изменишь, я с детками мучаюсь, а жильцы устроились припеваючи. Кирилл за всех службу духовную несет.

Сложные подозрения одолели меня. Долго ли Кирилл службу духовную вынесет, по монастырским углам перебиваясь? Как только через несколько месяцев были погашены долги по коммуналке, Кирилл счел службу исполненной и впервые подал голос, попросив нас освободить жилье, ведь им самим трудно приходится. Конечно, люди мы добрые, в принципе против нас им сказать нечего, приятно было пообщаться. Но надо совесть иметь занимать чужое помещение. И вообще, это квартира не им принадлежит, а бабушке.

Я привычно устроила поиски. Очередным хозяином оказался любезный лихач на навороченном байке. Он подкрашивал брови и волосы, не снимал бейсболку в помещении и поминутно выкидывал словечко «позвольте».

– Позвольте добавить, я имею несколько квартир и все удачно сдаются. Мне везет на личности, просто замечательные попадают. Позвольте я спрошу, вы за три месяца хотите заплатить или за полгода?

Неужели у нас столько замечательных людей, которые стремятся внести арендную плату за годы вперед?

На следующий раз вопрос о крупной предоплате любезно повторился. Мы хотели бы платить помесячно, ведь нам не дают зарплату за год вперед.

– Позвольте, ну хотя бы поквартально, ведь у меня все просчитано. Мне надо выкупать следующую квартиру.

Спровадив «Позвольте», мы с Колей задумчиво пошли прогуляться. За полтора года мы переезжали три раза. Нам не везло на поприще квартирного съема. Мы чувствовали вину друг перед другом, словно специально изобрели эту чудовищную психологическую пытку. Ей не было оправдания, мы были неспособны разом ее прекратить.

– Много зарабатывают только молодые воры и проститутки, – вслух резюмировала я внутреннюю речь.

Мы не играем в казино и не ждем наследства. И я начала репетировать, как обращусь к Колиной маме – пособите оформить липовые справки, надо как-то выкручиваться.