Хочу рассказать тебе, мой читатель,

невыдуманную историю из жизни одного

простого русского деревенского паренька и его односельчан.

Постараюсь передать ее правдиво,

как говорится, слово в слово, как сама слышала.

А поведал мне ее участник

всех этих веселых событий, чье имя, по понятным причинам, я оставлю в секрете.

 

Жил, а может и сейчас живет да здравствует в деревне Отвержки, что под городом Ворожеем, незлобивый, безвредный паренек Серенька. Пас он коров на лугу, копал картоху, сено косил да управлялся с колхозным трактором. В общем, жил, как все в его деревне: как отец с матерью, как и бабка с дедом. Зимой печку топили, снег чистили, а летом в огороде да в колхозе работали.

Но нравилась Сереньке другая жизнь! Видал он по телевизору и в клубе кино про красивую жизнь, огни больших городов, про бизнесменов в пиджаках и кожаных ботинках, про детективов в черных очках и с сотовыми телефонами. Едет такой «крутой» в машине, его человек пять охраняют, двери перед ним открывают, секретарша кофею наводит, длинноногие красавицы сами на шею вешаются. А что у Сереньки за жизнь! Старый пиджак один на двоих с отцом да туфли из дерматина. Какие-то пацаны из соседней деревни привязались. Бьют ни за что. Сволочи. Говорят: «Рыжих, конопатых да мелких - учить надо!» Анадысь с фингалом целую неделю ходил. Надоела такая жизнь Сереньке! Осточертела даже! Решил он в город на работу податься. Думал-думал, куда именно. На стройку – тяжело. Телом не вышел. На завод какой - так они все закрыты, не работают. В продавцы на рынок – боязливо. Вдруг сосчитаешь что не так. И послушался он тогда совета деда Митроши - старого колхозного сторожа. Решил ехать в райцентр и брать направление на работу в милицию. Тем более, тот обещал с протекцией подсобить. Ведь сам начальник отдела кадров был его хорошим знакомым.

«А что ж! Чем плохо -то!»– рассуждал Серенька.- Одет, обут, власть над людьми имеешь! Зарплату платят. Да при хорошей- то должности и без зарплаты прожить можно! Вон участковый Михалыч! Кто курочку зарежет, ему принесет, кто яичек, кто молочка там, а то и денежку подбросят. Ну и он, конечно, в долгу не остается. Когда у тети Груши дрова украли, так тот воров в момент вычислил и все назад вернул. Приезжие оказались. Со станции.

Собрал Серенька в балониевую сумку документы, надел новую клетчатую рубаху, старый отцов пиджак, тулуп, кроличью шапку да валенки и пошел с утра пораньше пешком до трассы, чтоб на попутке в город уехать.

По указанному в направлении адресу находился госпиталь, где располагалась врачебная комиссия при УВД, без которой в милицию не попадешь. Открыл Серенька заветную дверь, остановился, смотрит. Кругом людей - видимо – невидимо. Кто в костюмах, кто в халатах белых ходит, а кто и в трусах в кабинете у врача уже сидит. Куда идти? У кого что спрашивать? Глядит, на первой двери табличка с надписью «Секретарь». Серенька туда.

Любовь Сергеевна, женщина в возрасте, крупная, с цыганскими глазами, сразу оценила всю Серенькину тяжелую жизненную ситуацию.

- Молодой человек! Вы пришли в Окружную военно-врачебную комиссию и Психолого-физиологическую лабораторию Центра психологической диагностики и профессиональной пригодности Управления внутренних дел при администрации Ворожеевской области.

От такого набора сложных ученых слов у Сереньки из - под кроличьей шапки по ушам и шее пот потек.

-Для начала, так как вы на врачебной (подчеркнула секретарь) комиссии, нужно чтоооооооооо?

Любовь Сергеевна вопросительно посмотрела на Сереньку.

Серенька морщил лоб, напряженно вглядывался в потолок, будто пытаясь там что-то прочитать, кусал губы, чесал под шапкой макушку.

- Правильно. Раааааз-деееееть-ся, - сказала секретарь. - Гардероб видели? Вот идите туда. А потом ко мне за направлениями на прохождение всех специалистов.

Серенька уж было, повернулся, чтоб выйти, но та его окликнула: «Подождите! Ну - ка, дайте свою медицинскую карту! Я посмотрю».

Пролистав документ, Любовь Сергеевна с сожалением заметила: «Нет мочи. Сегодня пройти комиссию не получится. Сделаете мочу – тогда приходите».

«Остальное, значит, все в порядке, - думал, выходя из кабинета Серенька. -А мочу-то я в момент сделаю».

Нашел он туалет, достал банку из - под сметаны, что мать к обеду положила, вымыл ее и …сделал мочу.

«Дальше – гардероб!»- вспоминал Серенька.

Там он снял тулуп, шапку, валенки да заодно и пиджак с рубашкой и брюки. Оставил лишь носки, трусы и блутузнаушники, что Виктор Васильевич, начальник отдела кадров районного отдела милиции, для солидности дал Сереньке поносить.

«Они, дураки, в каждом кабинете одеваются – раздеваются, а я, вот догадался, как лучше!»- радовался Серенька.

Дверь секретаря была закрыта.

«Чай пьют!» - сказал кто- то из очереди.

«Не могу я ждать, пока они там чаи гонять будут! Мне в деревню сегодня домой триста километров ехать!»- возмутился Серенька.

«А мне сто пятьдесят! Думаешь, пешком дойду?! Автобусы к нам не ходят, а поезд последний уже через час!»- подхватил сидевший рядом паренек.

«А я уж третий день сюда хожу!»,- возмущался другой. То одного, говорят, нет, то другого. То рентген, то кровь принеси».

Тут Серенька вспомнил, как и он из-за мочи тоже висел на волоске, и еще крепче сжал в руках спасительную баночку.

Видимо услышав шум, помощница секретаря Нина, молодая женщина лет двадцати пяти, открыла дверь. Из кабинета почувствовался приятный аромат жасмина. Нина и Любовь Сергеевна действительно пили чай. На рабочем столе стоял сахар, печенье и две фарфоровые чашки со светло-коричневой жидкостью. Серенька первым просунулся в кабинет и рядом с их жидкостями в чашках, прямо перед Нининым носом… поставил свою,… в баночке.

-Вот!- сказал он. - Давайте направления!

-Чтоооо… «вот»? - спросила Любовь Сергеевна, брезгливо посмотрев на стол с таким ужасным натюрмортом.

- Вот! Моча! Вы сказали, нет мочи! - ответил Серенька.

Помощница Нина отвела глаза в сторону, и как веером, замахала перед лицом тетрадкой! Потом вскочила со стула и выбежала за дверь.

-А почему вы голый?! - вскричала Любовь Сергеевна.

- Да вы же сами сказали раздеться!- с негодованием прокричал ей в ответ Серенька.

-Ну не до такой же степени!- продолжала возмущаться секретарь.

-А зачем же это я буду в каждом кабинете туда-сюда раздеваться - одеваться?!- с умным видом процедил он. - Давайте ваши направления! Я триста километров сюда ехал!

Оценив весь Серенькин интеллект и видимо посчитав, что с полуголым молодым парнем, размахивающим перед пьющими чай баночкой с мочой, разговаривать опасно, Любовь Сергеевна послушно отдала бланки направлений и учтиво посоветовала ему пройти сначала психоневролога в кабинете № 13, потому что якобы туда очередь меньше.

С гордым видом Серенька вошел в тринадцатый кабинет, сильно ударившись об угол стоявшей у двери тумбочки. Из голой волосатой ноги засочилась кровь. Серенька, как и все в их деревне в таких случаях, послюнявил палец и приложил к ране. Затем расположился в уютном кресле, стоявшем напротив стола врача, и стал с интересом ждать, что же дальше будет?

Александра Владимировна, психоневролог, строго и внимательно наблюдала за всеми телодвижениями рыжего полуголого паренька с балониевой сумкой в руках и блутузнаушниками.

«Что она меня так долго разглядывает?» - подумал Серенька и от смущения стал делать вид, что он просто так сидит, совсем не волнуется, а музыку слушает.

-Добрый день!- начала разговор Александра Владимировна.- Вы ко мне? По какому вопросу?

-Здрасьте!- ответил Серенька. - Вот направление с райотдела. На работу меня в милицию берут. Сказали, надо комиссию пройти.

-Так уж и берут? - переспросила психоневролог.

-Да! Берут! Наш колхозный сторож хорошо знает Виктора Васильевича – начальника отдела кадров. Точно берут!

Доктор взяла направление и, прочитав его, сделала какие-то записи в своей тетрадке. А потом так ни с того ни с сего, как спросит!: «А скажите, Сергей Григорьевич, что тяжелее-1 кг ваты или 1 кг гвоздей?»

Серенька задумался. Такого каверзного вопроса он не ожидал. Чтоб она чего не подумала, начал рассуждать вслух: «Ежели б вата была б тяжелее, так ею б, а не гвоздями доски б скрепляли. А гвозди - то, они вон какие – металлические! Они, конечно и тяжелее».

Написала Александра Владимировна что-то в своей тетрадке и отправила Сереньку назад как негодного к службе в милиции. Долго потом в райотделе возмущались и спорили, ругались в пух и прах. Кто говорил, что гвозди тяжелее, кто говорил, что вата, потому что ее надо взять больше. Но в конце концов решили, что прав был Серенька. Гвозди железные – значит, они и тяжелее. Жалко стало Виктору Васильевичу паренька. Помнил он и деда Митрошу, нянчившего его самого еще мальчонкой, и решил он сам с Серенькой съездить в город и задать вопрос в тринадцатом кабинете, почему ответ неправильный.

Взяв на дорожку сальца, лука и горилки, просители отправились в путь - правду искать и правильный ответ.

 

Александра Владимировна принесла в свой кабинет еще одно комфортное кресло, чтобы разместить и Сереньку, и майора.

-Вот, мы приехали с отверженского райотдела милиции, – начал разговор Виктор Васильевич. - По нашему направлению неделю назад у вас проходил комиссию Федотов Сергей Григорьевич. Мы его характеризуем как человека порядочного, исполнительного, добросовестного. Он мог бы стать достойным почетного звания «милиционер», а вы вот пишете, что он непригоден.

-Виктор Васильевич! - с надеждой произнесла доктор. - Я спросила у Сергея Григорьевича, что тяжелее -1 кг ваты или 1 кг гвоздей, и Сергей Григорьевич ответил, что гвозди тяжелее.

-Александра Владимировна! - прервал майор. - Ну не вата же! У нас весь райотдел целую неделю обсуждал ваш вопрос, и все считают, что гвозди тяжелее!

Психоневролог с интересом посмотрела на майора и твердо так сказала: «Свое решение я не переменю. У вас своя работа – у меня своя. Сергей Григорьевич не будет работать в милиции».

Вернулся Серенька домой. Весь потерянный, чуть не плачет. Нельзя ему никак понять, почему ответ неправильный. И Виктор Васильевич, вот тоже считает, что придираются к Сереньке, обижают ни за что. Мать ему и молочка, и пирожка, и медку. Не хочет он ни есть, ни пить. Думает: «Вот, она, жизня! Совсем близко была! Да только все мимо! Не про меня! Не про Сереньку! Все испортила психиатр из 13 кабинета!»

Лежит Серенька на печи, уткнулся в ватное одеяло и носу не показывает. Не ест, не пьет.

Пошла тогда мать по деревне, к людям, что они скажут.

Зашла в Продовольственный. Там Зинка. Ее смена.

-Зинк! Слышь?! Беда-то у нас какая! Мой поехал в город, комиссию в милицию проходить, а ему там говорят:«Что тяжелее: 1 кг ваты или 1 кг гвоздей?» Он ответил, а оказалось неправильно.

-Ну ни х...ра ж себе!- смачно отрубила Зинка. - Так прям и спросили? При чем ж тут милиция и вата с гвоздями? Што ль он на стройку какую иль в поликлинику на работу устраивается?!

-Да вот и Виктор Васильевич вместе с ним ездил разбираться. Да толку- то что?- заплакала Серенькина мать.- Сидит там психролог и говорит, что не годен мой Серенька.

Зинка задумалась, погрызла ноготь и с чувством, матерясь, пнула под зад лезущего на прилавок жирного кота, будто он, гад, с психрологом заодно.

-Ты вот что, Ироид, не плачь! Нам тут конфет московских анадысь привезли, колбасы сырокопченой дорогой. Ты давай бери это все да коньячку и поезжай в город. Сама-то быстрей все уладишь!

-Какая ж ты баба, Зинка! Недаром мой Григорий говорит: «У Зинки семь пядей во лбу!» Давай все! Завтра ж поеду! Должность- то, должность - то какая уплывает!»

Взяла Серенькина мать продуктовые деликатесы и бегом домой собираться, чтоб с ранья, да в город правды добиваться.

Тут слышит: мат отборный на всю дорогу стоит.

«Палыч на санях едет и на чем свет свою старую клячу поносит!» - угадала Ироида.

-Ироид! Шо скашь как угорелая! Садись, подвезу! Чо от Зинки ташишь? Не то колбасы сушеной купила?! Чем грызть- то бушь? Аль молочные выпали и коренные растут?- начал свое приветствие Палыч.

-Ага! - весело подхватила Ироида.- В два ряда! Завтра вот в город к стоматологу поеду. Да сучке одной по морде вот этой колбасой сухой понадаю.

Палыч мигом притормозил свою клячу.

-Не то Гришка загулял? – сердечно спросил он у Ироиды.

-Да господь с тобою! Гриша- то мой дома сидит. С Серенькой вот беда!

Палыч слез с саней и так осторожно, участливо спросил: «Проститутку, што ль, какую в городе нашел?»

«Хуже, Палыч, хуже! Психролог его забраковала!»

Много всяких слов знал Палыч – но такое слышал впервые! Глаза у него округлились, брови срослись, как у одного из бывших вождей ЦК КПСС, губы в трубочку вытянулись.

- Это кто ж такая? – изумленно переспросил он.

-Да в комиссии врачебной работает! В милицию нормальным людям пропуска не дает! Говорит мому Сереньке: «Что тяжелее 1 кг ваты или 1 кг гвоздей?

-Ну, и шо? Шо он ей ответил- то?

-Сказал, что гвозди!

-А она?

-А она говорит: « Неправильный это ответ!» И Ироида опять давай рыдать.

-Погоди, Ироида, - вдумчиво сказал Палыч. - Тут нужно экспримантальным путем идти. У меня в сарае весы есть, где-то гвозди валялись, а вату сама принеси. Взвесим, посмотрим. Никуда она от нас не денется!

- Правильно!- сказала закрывающая магазин Зинка.- Что- то и я вся извелась. Интересно, какой же ответ правильный! Давай, Ироид! Я тоже приду взвешивать.

-Нооооо……..!!!!!!П….. !!!!!Б…….такая! – в сердцах кричал Палыч и со всей дури, как будто за Сереньку, сильно огрел кнутом свою старую клячу и материл по дороге то ли психролога из комиссии, то ли лошадь, чтоб быстрее везла домой «экспримент» подготавливать.

А Ироида побежала по высоким сугробам в аптеку к Ленке за ватой.

Ленка, молодая здоровая краснощекая девка, жила в деревне недавно. Вышла замуж за лесника и переехала из соседнего села в Отвержки. Ироида у нее каждое лето упаковками покупала аспирин для консервирования помидоров на зиму.

-Ленк! А Ленк! Давай ваты быстрей! 1кг ровно! Да бумагу сними!

-Теть Ир! Что случилось- то?

-Мы с Палычем эксперимент ставить будем. Вот ты как думаешь? Что тяжелее –

1 кг ваты или 1 кг гвоздей?

-Гвозди, конечно, тяжелее, теть Ир! А вам, зачем это?- спросила Ленка.

-Вот и я, и Палыч, и Виктор Васильевич с райотдела, и Серенька мой, и Зинка Семь пядей во лбу - все так считают! А психролог в городе говорит, что это неправильный ответ, и написала мому Сереньке, что негоден он в милиции работать!

Голос у Ироиды дрожал.

-Теть Ир! Не плачь! Сами они ответов не знают! Держи вату! Что за эксперимент проводить будете?

-Взвешивать, - ответила Ироида.

-Ну и правильно! А потом езжай туда и тогда уж фактом ей в морду! Где взвешивать- то будете? Я сейчас к вам тоже приду! Самой аж интересно!

-В сарае, у Палыча!- крикнула Ироида уже на бегу.

В этот момент из калитки с пустыми ведрами за водой вышла Настасья Тихоновна, бывшая фельдшерица, имевшая 15 лет назад неудачный любовный роман с Палычем. Уличив его в связи с Грушкой Атаманшей, она, женщина моральная и правильная во всех отношениях, сразу порвала с ним связь, но до сих пор любила и ждала часа мести. Увидев, как Ироида на всех парусах из аптеки бежит в сарай к Палычу, Настасья Тихоновна, недолго думая, швырнула с двух рук в сугроб ведра и побежала к мужу Ироиды докладываться.

-Гришк! Сидишь! Газеты читашь! А твоя вон по чужим сараям шляется! Гляжу! Зашла в аптеку сначала! Чой- то она там купила- то?! АААА!?!?!? И потом бегом, к нему, в сарай!

– Насть! Окстись! Ты че! Моя к Зинке пошла, в продовольственный.

- Не веришь?! - с возмущением прошипела Настасья Тихоновна. - Я тоже 15 лет тому назад не поверила! Да только на всю жизню теперь рана! Иди! Беги! А то рога -то повырастают! Будешь по деревне блекать!

Морда Гришкина покраснела, как светофор. Вскочил он с дивана, схватил в сенцах валявшуюся оглоблю да в одних трусах и тапках на мороз выскочил.

-В чьем сарае жена моя? - как сирена провыл он.

-У Палыча!- уточняла Настя.- Скорей! Они уж минут десять, как там!

-Ну, падла, Казанова, убью!!!- заорал Гришка.

Бегут к сараю Настасья Тихоновна – местью своею насладиться, Гришка – честь семьи спасать, Ленка – на эксперимент посмотреть, Зинка Семь пядей во лбу- истину устанавливать. Все спешат, опоздать боятся, что-то важное пропустить.

А Палыч с Ироидой тем временем вату с гвоздями взвешивают. Сначала гвоздей на одну чашку навалили, на другую гирю килограммовую. Затем также ваты отвесили. Потом на одну чашку положили гвозди, а на другую -вату и смотрят, сравнивают.

-Вроде вата перевешивает,- грустно сказал Палыч.

-Неужто вата? Не! Гляди! Гвозди вроде!- ответила Ироида.

-Ну что? Нашли правильный ответ?- спросила подошедшая краснощекая Ленка.

-Да весы у него неточные!- послышался у двери голос Зинки Семь пядей во лбу.

Тут и Гришка с оглоблей и Настей подоспел. Забегает в сарай и как гаркнет:

-Палыч! Гад! Гарем развел! Насте жизнь испортил, так теперь за мою Ироидку взялси! - Да как даст тому оглоблей по башке! Ироиде своей кулаком под глаз в аккурат. Ленка с Зинкой бегом врассыпную и ну вопить на всю деревню: «Караул! Спасите! Убивают!» Настя довольная стоит, картиной такой любуется.

Народ поперепугался. Кто из домов повыбежал, кто из бани чуть ли не голышом, кто из клуба с танцев. Все бегут на Зинкин с Ленкой вопль. Шуточное ли дело? «Аптека» с «Продовольственным» на пару орут, руками машут, помощи просят. А Настя причитает: «Кобель! Мне жизнь испортил – мало! За Ироидку с Гришкой взялси! Так ему, подлецу! За всех баб щас получит!»

Вся деревня Гришку с Палычем разнимала. Хорошо они друг другу бока помяли! Как по разным углам развели - так выяснять начали, что меж ними случилось. Тут Ироида всем и рассказала, как купила деликатесы в Продовольственном у Зинки Семь пядей во лбу, как заспешила домой собираться с утра в город ехать, да встретила сердобольного экспериментатора Палыча и пошла в аптеку к Ленке вату покупать, как психролог из комиссии ее Сереньку работать в милицию не пропускает.

Стали они всей деревней вату с гвоздями взвешивать и получилось у них, что Серенька был прав! Гвозди – правильный ответ!