2. ГАРАЖИ.

 

Лиску тянуло к гаражам. Ржавчина магнитными дырами проступала сквозь облупившуюся краску и притягивала сердце. Разливаясь по онемевшим от прилива сил рукам, заставляла ноги изменить направление пути. Оглушенная среди городской сутолоки, гама возводимых неподалеку девятиэтажек и проходящей тут же дороги, шла она к гаражам.

Владельцы их еще на работе. И есть целых два часа полноценного человеческого счастья. Расположенные во дворах новостроек длинной цепью, прерываемой неразумными промежутками по полметра и более, выглядывали они углами, вкривь и вкось раскорячившись между отвесных стен брежневских высоток, своей кривизной и незапланированностью словно посылали знак:

- Мы как ты, мы неправильные, нас тоже не примут в пионеры.

 

На гаражах все становилось настоящим - со вкусом соли и цветом крови. Исчезали пионеры, появлялись пацаны и девки, а также «простота», и как ни странно – романтики…

О! Это особая каста гаражного населения! Так называли только тех, кто, собрав все свое отчаяние в один незабываемый прыжок, преодолевал огромный разрыв в череде гаражей и с тех пор свободно парил на недосягаемой «простолюдинам» территории. Вообще, романтиков было только двое: высокий, тощий с красивым плакатным лицом Костик и Серега - ничем не примечательная личность с лицом - каким нельзя быть, ногами – скобками и дурашливо- хитроватым взглядом. Но Серега редко улетал от коллектива далеко, так как был моторчиком в догонялках. Этого вертуна и на территории «мелюзги» - мало кто успевал ухватить…

Раны и ссадины зализывались языком, галстуки нещадно шли в перевязку, разумеется, после тщательного просмотра на чьем больше дыр, тот и заслуживал высокую честь - быть повязанным на разбитую коленку. С особым волнением за подсчетом следили девчонки. Каждой хотелось быть перевязанной галстуком именно того мальчика, ради которого и совершались героические прыжки с одной громыхающей планеты на другую . А как сладко замирало сердечко, когда какой–нибудь худющий и загорелый начинал тихонечко поначалу и неуверенно, а потом, вдруг хрипло срываясь - басить, что ему купили новый… И на следующий день всей девчачьей командой, не сговариваясь, поджидали его у подъезда, чтоб с удовлетворением отметить отсутствие красных языков на рубахе. После чего все головы как магнитом разворачивались на какую-нибудь Катьку или Таньку и, притихшие от зависти и уважения, девчонки топали в школу. А эта счастливица, конечно, становилась эталоном красоты маленького летного коллектива.

Коллектив гаражных девчонок был небольшим: Катька; Таньша - Катькина сестра; Ирка – заядлая футболистка, практически пацан и Лиска.

Танька ж - Лискина, победив всех морально своей недетской рассудительностью, обживала проспект Ворошилова - чинно, как взрослая солидная девушка, прогуливаясь под ручку с подругами. Авторитет Таньки в школе, кстати, обычной троечницы, был высок! И даже Лискины одноклассницы, слегка презиравшие, с высоты как минимум одного сантиметра в год сестер меньших, с большим уважением интересовались:

-А почему Таня сегодня в школе не была? Заболела?

Вот что значит - умение обуздать свой темперамент и часами прогуливаться улицами вдоль школы, снисходительно сетуя на задержку умственного развития старшенькой. Да и прогулы, так же как и тройки были авторитетно обоснованы. Болела у девочки голова - предмет сложный в представлении взрослых и требующий категорического к себе уважения …

Какие там уроки, нужно как можно чаще бывать на свежем воздухе… 2

 

-Ну и как же ты себя чувствуешь? - так и подмывало Лиску спросить Катьку. Казалось, она теперь должна была важно, как и положено повзрослевшей от избытка чувств девочке, спуститься на Асфальт и по-королевски медленно прогуливаться проспектами.

Но странное дело. Катька со всеми вместе носилась по крышам, совершенно не замечая пристально-недоуменного взгляда.

Но как же так?! Ведь она должна измениться, поняв какие широкие чувства вызывает у Кости… Ведь это как никак накладывает ответственность! А эта особа, беззастенчиво сверкая трусами при каждом приземлении, даже не пыталась стать загадкой и примером для подражания миллионов… Правда, трусы ее Лиске тоже нравились. Вот ведь повезло человеку, столько разноцветных симпатичных трусов, никто даже и не замечает, что у нее всего одно платье! Какой баланс! И все благодаря такой разной по степени тяжести любви папы и мамы…

 

Лишь месяц спустя, когда дождливым вечером запертые на балконе девчонки, с хозяйской любовью поглядывая на блестящие крыши, лузгали семечки, Лиска нерешительно скрипнула:

-А как ты себя чувствуешь?

-Да плохо, папка с мамкой поругались…

Недоуменное выражение Лискиного лица вызвало, очевидно, пояснение:

-Да папка купил в командировке фломастеры и дал нам. А мамка, как всегда, все забрала, потом выдала нам с Таньшей по одному и грит: ”На дольше хватит!” Ну папаня чета завелся, хлопнул дверью и ушел…

-Так вернется ж…

-Да не, он к подружке своей ушел.

-Ниче се…

И хоть я еще не знала на ту пору, что такое фломастеры, прониклась к ним большим уважением. Надо же, какая важная вещь, как управляет судьбами людей! Куда важней, видимо, пионерского галстука …

-Кать, а ты покажешь мне фломастеры?

-Тока не сегодня, мамка там ревет и грозит всем глаза фломастерами повыкалывать…

Тут Катька вытаращила на Лиску свои узкие синие глаза и добавила:

-Видишь, у меня глаза на папкины похожи?!

-Н-ну…

-Смотреть на них не может…

Оторопело уставившись в Катькины глаза, Лиска вспомнила, как слегка сжимаются полные губы мамы, когда кто-то ненароком обмолвится:

-Ух, большеглазая, вся в отца!

И подумала, хорошо хоть, что в свои редкие приходы, он не приносит фломастеры. И вспомнила, что он вообще ничего не приносит…

 

Вдруг, из-за спины раздался солидный и серьезный, то есть не терпящий возражений, голос Таньки:

-Дек неси их к нам, чтоб мать до греха не доводить…Мне как раз Верка половину разукрашки в карты проиграла.

Лиска с Катькой переглянулись, поняв одновременно свою нелегкую судьбу старших сестер.

3

И голосом полным достоинства Катюха изрекла:

-Так их Таньша уже утащила; бегает по подъезду - тебя ищет, чтобы выменять на что-нибудь!..

-Че-та я ее не видела.

-Ну, значит к Ирке в соседний подъезд ломанулась, у ней мама в ГОССТРАХе работает, им постоянно календарики за вредность выдают. Последний такой нешуточно красивый был…

Там машина сфоткана, а рядом невеста стоит… Вся такая красотка из себя, в оборочках…

 

Пока Лиска с восторгом представляла множество недоступных разуму оборочек, легкий сквозняк сообщил об отсутсвии Таньки в пределах квартиры…

А Катька, забыв обо всех неприятностях, демонстрировала свои познания в надвигающейся неотвратимо на всю страну, моде на оборочки…

 

-Кать, а че, это место, ну где Иркина мать работает, называется так?

-Даже если б и захотела спросить, разве эта мегера скажет нормально… Она вон, как начнет Ирке че-нить объяснять, так по «фонарям» можно сосчитать сколько вопросов лишних было.

-Слушай, а там все такие страшные работают?

-Ну, раз календарики выдают, а не деньги, значит все…

-Ужас!

-Да уж…

-А давай мы в ГОССТРАХ Танюх отправим! За вредность! Календариков нам натащат…

-О-о! Да ты сдурела! Их ведь драться научат… Ну ладно, моя Таньша на голову меня меньше, твоя-то жирафу скоро в глаза посмотрит…

Тут на балконе стало немного неуютно, и из сдавленного сомненьем горла вывалилось:

-Кать, так это, мы и так каждый день. Того…Занимаемся этим.

-Чем?

- Мутузимся…

-Н-ну ?! Но синяков-то у тя нет, а могут появиться…

 

Что-то вязкое застряло на подступах к языку, словно забывшему куда ему ткнуться в поиске звука…

 

-Дек это она меня бьет, дура лупоглазая! - раздвинула дверной проем круглой рожей Танька, после чего нагло заголила свои ляжки, демонстрируя красные, зеленые и фиолетовые синячищи…

Катька, нахохлившись от таких жизненных сложностей, угрюмо подытожила:

-Вот и идите тогда в ГОССТРАХ вместе. Много, небось, календариков получите…

 

Сраженная наповал столь молниеносной контратакой Лиска, наконец, перестала булькать, растерянно разглядывая своих победителей…

Как все же на балконе мало места. А Катька и впрямь, на отца похожа. Синие - синие глаза в абсолютной черноте ресниц, настолько синие, что будь они чуть больше размером, это уже было бы зловеще… Бр… Плечи у Лиски как-то вдруг передернулись и повисли… Взгляд побитой собакой уткнулся в ноги… И ноги у нее худющие и, как у отца – длинные. Летные ноги, подумалось с завистью.