Конкурс в честь Всемирного Дня поэзии
Это просто – писать стихи?











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Всемирный День Писателя и
Приключения кота Рыжика.
Форум книги коллективного сочинительства"
Иллюстрация к легендам о случайных находках на чердаках
Буфет. Истории
за нашим столом
ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ЗЕМЛИ
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Владимир Трушков
Лиска Лариска (охотничья сказка
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.
Произведение
Жанр: РазноеАвтор: Рогочая Людмила
Объем: 28023 [ символов ]
Зэка
Зэка
 
 
« …По тундре , по железной дороге,
Где мчится поезд « Воркута- Ленинград»
Из песни « зэков»
 
 
Конец августа пятьдесят пятого. Днем еще жарко, но с наступлением вечера целительная прохлада вытаскивает обитателей рабочего квартала на улицу. На лавках, как куры на насесте, размещаются старухи и молодежь. Вокруг них вьется чумазая детвора.
Бабушка Рая за день умаялась, но не собирается отступать от заведенного порядка. Как только солнце откатилось к горизонту, она надела чистый «хвартук», заново перевязала головной платок, внимательно и строго осмотрела меня. Слышу как обычно:
- Люда, умойся! С этакой чумичкой стыдно и на улицу итить.
Я плеснула из ведра на лицо горсть тепловатой воды и промокнула его застиранным вафельным полотенцем. Сейчас мы займем обычное место на скамейке перед двором и будем ждать родителей с работы. А они обязательно принесут от « зайчика» что-нибудь съестное: краюшку хлеба, сухарик, а может быть, и конфету.
Вдруг раздался несмелый стук в калитку и бабушка поспешила открыть ее. Я задрожала от страха и ухватилась за подол широкой бабушкиной юбки. Под забором стоял тот самый старик, которым нас, детей, пугали: широкий, костлявый, с темным бородатым лицом и мешком за плечами.
Я спряталась за спину бабушки и еще крепче уцепилась за ее юбку. Однако, несмотря на страх, мой пытливый ум подверг сомнению подлинность старика: « Мешок маленький. Как в него помещаются дети?»
Бабушка вовсе не испугалась незваного гостя. Наоборот, приветливо ответила на «здравствуйте» старика и шире распахнула калитку:
- Заходи, добрый человек! Ты, наверное, голодный?
Старик смущенно закивал головой и было непонятно: да или нет. Но бабушка крепко взяла его за рукав и завела во двор. Она стащила с его плеча мешок, усадила его на бревно под вишней, а сама побежала в летнюю кухню.
- Вот, - подумала я, - опять за ужином родители будут ворчать.
- Самим есть нечего, - скажет мама, - а вы всех нищих кормите.
А папа спросит:
- Нам-то что-нибудь осталось? Не все съели ваши зэки?
- Может, это тоже зэк , - успокаивала себя я. С некоторых пор в городе появились они: старые, беззубые, многие на костылях, одетые в ветхие выгоревшие ватники и с печальными глазами на длинных худых лицах. Зэки стучали в ставни окон, в ворота, в калитки, и люди выносили им хлеб и воду. Некоторые приглашали к себе в дом и кормили, как это делала моя бабушка. Другие ничего не давали и зло кричали с порога:
- Проваливай отсюда. Бог подаст.
У нас еда была, вернее, мне казалось, что была. Тушеные бураки, каша-мамалыга из кукурузной крупы, иногда суп с редкой картошкой и лебедой. Но сегодня у нас праздник. Мама сшила платье мордастой тетке с китайским зонтиком, и та расплатилась мукой, пшеничной. Муки хватило на оладьи, тоненькие, румяные. Бабушка, экономя постное масло, жарила их почти на сухой сковородке. Но вкуснятина! Мы с братом получили по одной оладье. Я свою сразу съела, а младший брат Саша побежал на улицу и, хвастаясь, кричал на всю округу:
- А у нас аядики!
Представляю, как лопались от зависти соседские ребята. И вот сейчас этот ужасный дед ест наши оладьи и запивает узваром. Так бабушка, по-ста- ничному, называла компот из сухих яблок. Он был без сахара, но очень приятный на вкус.
Старик доел угощение и вытер рукавом беззубый рот. Я заметила, что у него нет руки. Рука-то была, но короткая, без кисти. Там, где должны быть пальцы, я увидела завязанный край рукава. Дед ловко ртом и пальцами здоровой руки завернул в клочок газеты щепоть табаку, чиркнул спичкой о зажатый в коленях коробок и закурил вонючую папиросу.
Пришло время разговора. Сейчас бабушка, как всегда, отошлет меня гулять, чтоб «дите не слушало», о чем рассказывают зэки. Предвидя это, я умостилась на чурбачок за открытой дверью кухни и притаилась.
Я знала, что бабушка сидит сейчас на низенькой табуретке, горестно подперев рукой щеку, и слушает гостя. Потом она долго будет шептать сама ему какие-то утешительные слова, пересыпанные пословицами, присказками, ссылками на милость Божью. На прощанье бабушка сунет зэку кусочек хлеба и спичечный коробок с солью.
Она жалела всех и объясняла свое поведение тем, что сама много горя приняла и понимает чужие беды. Родители ворчали на нее, но не очень сильно.
Старик курил свою папиросу и жутко кашлял.
- Грудь болит?- участливо спросила его бабушка Рая.
- Да. Туберкулез, - задыхаясь, сквозь кашель прсипел зэк.
- И что это за болезнь такая? У нашей девочки тоже был туберкулез.
- Вылечили? – подняв на бабушку голубые, как небо, глаза, поинтересовался дед.
- Говорят, что вылечили, - неуверенно ответила она, - только худая- страсть. Да ты видел ее.
- Болезнь не красит,- зэк согласно качнул головой, - может, я тоже подлечусь, а ?
- Конечно,- обнадеживающе подтвердила бабушка, – сейчас многие
болезни научились лечить. А с рукой у тебя что?- жалостливо спросила она.
 
 
- В шахте прибил палец,- охотно откликнулся зэк, - началась гангрена. Чтобы не сдох, отсекли всю кисть. Для профилактики,- уныло
ухмыльнувшись, добавил он.
- И сколько же ты оттрубил, касатик?
-Десятка. По пятьдесят восьмой.
- Это ж как понять?
- ПШ.
Увидев недоуменный взгляд бабушки, он пояснил:
- Подозрение в шпионаже. Знаете, мать, я ведь в плену у немца был… Десять дней. На одиннадцатый бежал. Вышел к своим, обрадовался, чуть ли не героем себя почувствовал. А меня в СМЕРШ. И на 10 лет…. За каждый день плена – по году,- он опять желчно усмехнулся и загасил папиросу, по-видимому, собираясь уходить.
- Постой, постой, - бабушка даже привстала с табуретки, - а, сколько же тебе лет? Она изумленно посмотрела на старика, словно догадалась о чем – то невероятном и неуверенно спросила:
- Ты что, в войну был призывного возраста?
- Ну да, с восемьнадцатого я, - подтвердил бабушкину догадку зэк .
- Что делается на белом свете?! Куда смотрит Бог? Так тебе, солдатик, тридцать шесть, как моему Васе. А я думала, что ты старше меня. Я-то с восемьдесят шестого.
- У меня мать с девятисотого.
- Жива ли она? – бабушка опять присела на свою скамеечку. Зэк тоже, опершись спиной о дерево, вытянул худые в разбитых ботинках ноги и как-то обреченно произнес:
- Кто ж знает?
- А куда идешь, сынок?
- Домой, в Ассиновскую.
- В Ассиновскую?- оживилась бабушка.- И чей же ты будешь?
- Афонин Петр.
- Ой!- опять вскочила на ноги бабушка,- Фросин сын! Петя! Живой, слава тебе, Господи!
Она опустилась на бревно рядом с зэком, ласково коснулась ладонью его небритой щеки и, уткнув в фартук лицо, тихо заплакала.
Я вышла из своего укрытия стала рядом с ними. Бабушка меня даже не заметила.
- Вы чего , хозяйка? – удивился зэк, - и откуда вы знаете, как зовут мою мать?
- Фрося – то жива, мамашенька твоя, только глазами ослабела. И, словно не слыша Петра, бабушка заголосила:
- Выплакала она глазыньки, тебя-то выглядаючи. Выбелила головушку свою, тебя поджидаючи. Исходила ноженьки, по конторам ходячи. Изробила ручушки без свово помощничка. Осталась одна одинешенька на свете белом.
 
Закончив тираду, бабушка учительно пояснила:
- Не в Ассиновской Фрося. А дома у себя, в Слепцовской. Когда в войну дед с бабкой померли и на отца похоронка пришла, переехала она к Грушеньке, сестрице твоей в отеческий дом. Я ведь, Петя, Белогурова в девках была, как и твоя мамаша. Двоюродные мы с Фросей. Может, помнишь? Тетя Рая Лизунова?
Петр неопределенно пожал плечами, а бабушка уверенно продолжала:
- А ты, значит, Петя, мне племенник будешь. Вот радость сестрице! Счастье-то какое!,- умилилась она.
Гость благодарным взором окинул бабушку, встал и низко поклонился ей.
- Спасибо Вам, тетенька, за хлеб-соль,а еще большее спасибо за хорошую весть. А тебе,- он нежно здоровой рукой пригладил мои стриженые вихры,- расти малышка, и лучшей доли тебе. Пойду я. Домой!
Бабушка, неожиданно приобретя нового родственника, принялась его усиленно отговаривать идти в ночь:
- Оставайся, Петя, у нас до утра. Скоро Василек с работы придет…
Отдохнёшь, поговорите.
Но Петр был намерен идти немедленно. Он стал даже как будто выше ростом. Глаза у него ожили, помолодели. И я увидела, что никакой он не старик.
- Нет, тетя, пойду я. Мать ждет.
Он перекинул через плечо свой мешок и бодро направился к калитке.
Бабушка перекрестила его во след и, вытерев фартуком мокрые от слез глаза, прошептала:
- В добрый путь, сынок! Храни тебя, Господь!
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Зэка
 
 
« …По тундре , по железной дороге,
Где мчится поезд « Воркута- Ленинград»
Из песни « зэков»
 
 
Конец августа пятьдесят пятого. Днем еще жарко, но с наступлением вечера целительная прохлада вытаскивает обитателей рабочего квартала на улицу. На лавках, как куры на насесте, размещаются старухи и молодежь. Вокруг них вьется чумазая детвора.
Бабушка Рая за день умаялась, но не собирается отступать от заведенного порядка. Как только солнце откатилось к горизонту, она надела чистый «хвартук», заново перевязала головной платок, внимательно и строго осмотрела меня. Слышу как обычно:
- Люда, умойся! С этакой чумичкой стыдно и на улицу итить.
Я плеснула из ведра на лицо горсть тепловатой воды и промокнула его застиранным вафельным полотенцем. Сейчас мы займем обычное место на скамейке перед двором и будем ждать родителей с работы. А они обязательно принесут от « зайчика» что-нибудь съестное: краюшку хлеба, сухарик, а может быть, и конфету.
Вдруг раздался несмелый стук в калитку и бабушка поспешила открыть ее. Я задрожала от страха и ухватилась за подол широкой бабушкиной юбки. Под забором стоял тот самый старик, которым нас, детей, пугали: широкий, костлявый, с темным бородатым лицом и мешком за плечами.
Я спряталась за спину бабушки и еще крепче уцепилась за ее юбку. Однако, несмотря на страх, мой пытливый ум подверг сомнению подлинность старика: « Мешок маленький. Как в него помещаются дети?»
Бабушка вовсе не испугалась незваного гостя. Наоборот, приветливо ответила на «здравствуйте» старика и шире распахнула калитку:
- Заходи, добрый человек! Ты, наверное, голодный?
Старик смущенно закивал головой и было непонятно: да или нет. Но бабушка крепко взяла его за рукав и завела во двор. Она стащила с его плеча мешок, усадила его на бревно под вишней, а сама побежала в летнюю кухню.
- Вот, - подумала я, - опять за ужином родители будут ворчать.
- Самим есть нечего, - скажет мама, - а вы всех нищих кормите.
А папа спросит:
- Нам-то что-нибудь осталось? Не все съели ваши зэки?
- Может, это тоже зэк , - успокаивала себя я. С некоторых пор в городе появились они: старые, беззубые, многие на костылях, одетые в ветхие выгоревшие ватники и с печальными глазами на длинных худых лицах. Зэки стучали в ставни окон, в ворота, в калитки, и люди выносили им хлеб и воду. Некоторые приглашали к себе в дом и кормили, как это делала моя бабушка. Другие ничего не давали и зло кричали с порога:
- Проваливай отсюда. Бог подаст.
У нас еда была, вернее, мне казалось, что была. Тушеные бураки, каша-мамалыга из кукурузной крупы, иногда суп с редкой картошкой и лебедой. Но сегодня у нас праздник. Мама сшила платье мордастой тетке с китайским зонтиком, и та расплатилась мукой, пшеничной. Муки хватило на оладьи, тоненькие, румяные. Бабушка, экономя постное масло, жарила их почти на сухой сковородке. Но вкуснятина! Мы с братом получили по одной оладье. Я свою сразу съела, а младший брат Саша побежал на улицу и, хвастаясь, кричал на всю округу:
- А у нас аядики!
Представляю, как лопались от зависти соседские ребята. И вот сейчас этот ужасный дед ест наши оладьи и запивает узваром. Так бабушка, по-ста- ничному, называла компот из сухих яблок. Он был без сахара, но очень приятный на вкус.
Старик доел угощение и вытер рукавом беззубый рот. Я заметила, что у него нет руки. Рука-то была, но короткая, без кисти. Там, где должны быть пальцы, я увидела завязанный край рукава. Дед ловко ртом и пальцами здоровой руки завернул в клочок газеты щепоть табаку, чиркнул спичкой о зажатый в коленях коробок и закурил вонючую папиросу.
Пришло время разговора. Сейчас бабушка, как всегда, отошлет меня гулять, чтоб «дите не слушало», о чем рассказывают зэки. Предвидя это, я умостилась на чурбачок за открытой дверью кухни и притаилась.
Я знала, что бабушка сидит сейчас на низенькой табуретке, горестно подперев рукой щеку, и слушает гостя. Потом она долго будет шептать сама ему какие-то утешительные слова, пересыпанные пословицами, присказками, ссылками на милость Божью. На прощанье бабушка сунет зэку кусочек хлеба и спичечный коробок с солью.
Она жалела всех и объясняла свое поведение тем, что сама много горя приняла и понимает чужие беды. Родители ворчали на нее, но не очень сильно.
Старик курил свою папиросу и жутко кашлял.
- Грудь болит?- участливо спросила его бабушка Рая.
- Да. Туберкулез, - задыхаясь, сквозь кашель прсипел зэк.
- И что это за болезнь такая? У нашей девочки тоже был туберкулез.
- Вылечили? – подняв на бабушку голубые, как небо, глаза, поинтересовался дед.
- Говорят, что вылечили, - неуверенно ответила она, - только худая- страсть. Да ты видел ее.
- Болезнь не красит,- зэк согласно качнул головой, - может, я тоже подлечусь, а ?
- Конечно,- обнадеживающе подтвердила бабушка, – сейчас многие
болезни научились лечить. А с рукой у тебя что?- жалостливо спросила она.
 
 
- В шахте прибил палец,- охотно откликнулся зэк, - началась гангрена. Чтобы не сдох, отсекли всю кисть. Для профилактики,- уныло
ухмыльнувшись, добавил он.
- И сколько же ты оттрубил, касатик?
-Десятка. По пятьдесят восьмой.
- Это ж как понять?
- ПШ.
Увидев недоуменный взгляд бабушки, он пояснил:
- Подозрение в шпионаже. Знаете, мать, я ведь в плену у немца был… Десять дней. На одиннадцатый бежал. Вышел к своим, обрадовался, чуть ли не героем себя почувствовал. А меня в СМЕРШ. И на 10 лет…. За каждый день плена – по году,- он опять желчно усмехнулся и загасил папиросу, по-видимому, собираясь уходить.
- Постой, постой, - бабушка даже привстала с табуретки, - а, сколько же тебе лет? Она изумленно посмотрела на старика, словно догадалась о чем – то невероятном и неуверенно спросила:
- Ты что, в войну был призывного возраста?
- Ну да, с восемьнадцатого я, - подтвердил бабушкину догадку зэк .
- Что делается на белом свете?! Куда смотрит Бог? Так тебе, солдатик, тридцать шесть, как моему Васе. А я думала, что ты старше меня. Я-то с восемьдесят шестого.
- У меня мать с девятисотого.
- Жива ли она? – бабушка опять присела на свою скамеечку. Зэк тоже, опершись спиной о дерево, вытянул худые в разбитых ботинках ноги и как-то обреченно произнес:
- Кто ж знает?
- А куда идешь, сынок?
- Домой, в Ассиновскую.
- В Ассиновскую?- оживилась бабушка.- И чей же ты будешь?
- Афонин Петр.
- Ой!- опять вскочила на ноги бабушка,- Фросин сын! Петя! Живой, слава тебе, Господи!
Она опустилась на бревно рядом с зэком, ласково коснулась ладонью его небритой щеки и, уткнув в фартук лицо, тихо заплакала.
Я вышла из своего укрытия стала рядом с ними. Бабушка меня даже не заметила.
- Вы чего , хозяйка? – удивился зэк, - и откуда вы знаете, как зовут мою мать?
- Фрося – то жива, мамашенька твоя, только глазами ослабела. И, словно не слыша Петра, бабушка заголосила:
- Выплакала она глазыньки, тебя-то выглядаючи. Выбелила головушку свою, тебя поджидаючи. Исходила ноженьки, по конторам ходячи. Изробила ручушки без свово помощничка. Осталась одна одинешенька на свете белом.
 
Закончив тираду, бабушка учительно пояснила:
- Не в Ассиновской Фрося. А дома у себя, в Слепцовской. Когда в войну дед с бабкой померли и на отца похоронка пришла, переехала она к Грушеньке, сестрице твоей в отеческий дом. Я ведь, Петя, Белогурова в девках была, как и твоя мамаша. Двоюродные мы с Фросей. Может, помнишь? Тетя Рая Лизунова?
Петр неопределенно пожал плечами, а бабушка уверенно продолжала:
- А ты, значит, Петя, мне племенник будешь. Вот радость сестрице! Счастье-то какое!,- умилилась она.
Гость благодарным взором окинул бабушку, встал и низко поклонился ей.
- Спасибо Вам, тетенька, за хлеб-соль,а еще большее спасибо за хорошую весть. А тебе,- он нежно здоровой рукой пригладил мои стриженые вихры,- расти малышка, и лучшей доли тебе. Пойду я. Домой!
Бабушка, неожиданно приобретя нового родственника, принялась его усиленно отговаривать идти в ночь:
- Оставайся, Петя, у нас до утра. Скоро Василек с работы придет…
Отдохнёшь, поговорите.
Но Петр был намерен идти немедленно. Он стал даже как будто выше ростом. Глаза у него ожили, помолодели. И я увидела, что никакой он не старик.
- Нет, тетя, пойду я. Мать ждет.
Он перекинул через плечо свой мешок и бодро направился к калитке.
Бабушка перекрестила его во след и, вытерев фартуком мокрые от слез глаза, прошептала:
- В добрый путь, сынок! Храни тебя, Господь!
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Конец августа пятьдесят пятого. Днем еще жарко, но с наступлением вечера целительная прохлада вытаскивает обитателей рабочего квартала на улицу. На лавках, как куры на насесте, размещаются старухи и молодежь. Вокруг них вьется чумазая детвора.
Бабушка Рая за день умаялась, но не собирается отступать от заведенного порядка. Как только солнце откатилось к горизонту, она надела чистый «хвартук», заново перевязала головной платок, внимательно и строго осмотрела меня. Слышу как обычно:
- Люда, умойся! С этакой чумичкой стыдно и на улицу итить.
Я плеснула из ведра на лицо горсть тепловатой воды и промокнула его застиранным вафельным полотенцем. Сейчас мы займем обычное место на скамейке перед двором и будем ждать родителей с работы. А они обязательно принесут от « зайчика» что-нибудь съестное: краюшку хлеба, сухарик, а может быть, и конфету.
Вдруг раздался несмелый стук в калитку и бабушка поспешила открыть ее. Я задрожала от страха и ухватилась за подол широкой бабушкиной юбки. Под забором стоял тот самый старик, которым нас, детей, пугали: широкий, костлявый, с темным бородатым лицом и мешком за плечами.
Я спряталась за спину бабушки и еще крепче уцепилась за ее юбку. Однако, несмотря на страх, мой пытливый ум подверг сомнению подлинность старика: « Мешок маленький. Как в него помещаются дети?»
Бабушка вовсе не испугалась незваного гостя. Наоборот, приветливо ответила на «здравствуйте» старика и шире распахнула калитку:
- Заходи, добрый человек! Ты, наверное, голодный?
Старик смущенно закивал головой и было непонятно: да или нет. Но бабушка крепко взяла его за рукав и завела во двор. Она стащила с его плеча мешок, усадила его на бревно под вишней, а сама побежала в летнюю кухню.
- Вот, - подумала я, - опять за ужином родители будут ворчать.
- Самим есть нечего, - скажет мама, - а вы всех нищих кормите.
А папа спросит:
- Нам-то что-нибудь осталось? Не все съели ваши зэки?
- Может, это тоже зэк , - успокаивала себя я. С некоторых пор в городе появились они: старые, беззубые, многие на костылях, одетые в ветхие выгоревшие ватники и с печальными глазами на длинных худых лицах. Зэки стучали в ставни окон, в ворота, в калитки, и люди выносили им хлеб и воду. Некоторые приглашали к себе в дом и кормили, как это делала моя бабушка. Другие ничего не давали и зло кричали с порога:
- Проваливай отсюда. Бог подаст.
У нас еда была, вернее, мне казалось, что была. Тушеные бураки, каша-мамалыга из кукурузной крупы, иногда суп с редкой картошкой и лебедой. Но сегодня у нас праздник. Мама сшила платье мордастой тетке с китайским зонтиком, и та расплатилась мукой, пшеничной. Муки хватило на оладьи, тоненькие, румяные. Бабушка, экономя постное масло, жарила их почти на сухой сковородке. Но вкуснятина! Мы с братом получили по одной оладье. Я свою сразу съела, а младший брат Саша побежал на улицу и, хвастаясь, кричал на всю округу:
- А у нас аядики!
Представляю, как лопались от зависти соседские ребята. И вот сейчас этот ужасный дед ест наши оладьи и запивает узваром. Так бабушка, по-ста- ничному, называла компот из сухих яблок. Он был без сахара, но очень приятный на вкус.
Старик доел угощение и вытер рукавом беззубый рот. Я заметила, что у него нет руки. Рука-то была, но короткая, без кисти. Там, где должны быть пальцы, я увидела завязанный край рукава. Дед ловко ртом и пальцами здоровой руки завернул в клочок газеты щепоть табаку, чиркнул спичкой о зажатый в коленях коробок и закурил вонючую папиросу.
Пришло время разговора. Сейчас бабушка, как всегда, отошлет меня гулять, чтоб «дите не слушало», о чем рассказывают зэки. Предвидя это, я умостилась на чурбачок за открытой дверью кухни и притаилась.
Я знала, что бабушка сидит сейчас на низенькой табуретке, горестно подперев рукой щеку, и слушает гостя. Потом она долго будет шептать сама ему какие-то утешительные слова, пересыпанные пословицами, присказками, ссылками на милость Божью. На прощанье бабушка сунет зэку кусочек хлеба и спичечный коробок с солью.
Она жалела всех и объясняла свое поведение тем, что сама много горя приняла и понимает чужие беды. Родители ворчали на нее, но не очень сильно.
Старик курил свою папиросу и жутко кашлял.
- Грудь болит?- участливо спросила его бабушка Рая.
- Да. Туберкулез, - задыхаясь, сквозь кашель прсипел зэк.
- И что это за болезнь такая? У нашей девочки тоже был туберкулез.
- Вылечили? – подняв на бабушку голубые, как небо, глаза, поинтересовался дед.
- Говорят, что вылечили, - неуверенно ответила она, - только худая- страсть. Да ты видел ее.
- Болезнь не красит,- зэк согласно качнул головой, - может, я тоже подлечусь, а ?
- Конечно,- обнадеживающе подтвердила бабушка, – сейчас многие
болезни научились лечить. А с рукой у тебя что?- жалостливо спросила она.
 
 
- В шахте прибил палец,- охотно откликнулся зэк, - началась гангрена. Чтобы не сдох, отсекли всю кисть. Для профилактики,- уныло
ухмыльнувшись, добавил он.
- И сколько же ты оттрубил, касатик?
-Десятка. По пятьдесят восьмой.
- Это ж как понять?
- ПШ.
Увидев недоуменный взгляд бабушки, он пояснил:
- Подозрение в шпионаже. Знаете, мать, я ведь в плену у немца был… Десять дней. На одиннадцатый бежал. Вышел к своим, обрадовался, чуть ли не героем себя почувствовал. А меня в СМЕРШ. И на 10 лет…. За каждый день плена – по году,- он опять желчно усмехнулся и загасил папиросу, по-видимому, собираясь уходить.
- Постой, постой, - бабушка даже привстала с табуретки, - а, сколько же тебе лет? Она изумленно посмотрела на старика, словно догадалась о чем – то невероятном и неуверенно спросила:
- Ты что, в войну был призывного возраста?
- Ну да, с восемьнадцатого я, - подтвердил бабушкину догадку зэк .
- Что делается на белом свете?! Куда смотрит Бог? Так тебе, солдатик, тридцать шесть, как моему Васе. А я думала, что ты старше меня. Я-то с восемьдесят шестого.
- У меня мать с девятисотого.
- Жива ли она? – бабушка опять присела на свою скамеечку. Зэк тоже, опершись спиной о дерево, вытянул худые в разбитых ботинках ноги и как-то обреченно произнес:
- Кто ж знает?
- А куда идешь, сынок?
- Домой, в Ассиновскую.
- В Ассиновскую?- оживилась бабушка.- И чей же ты будешь?
- Афонин Петр.
- Ой!- опять вскочила на ноги бабушка,- Фросин сын! Петя! Живой, слава тебе, Господи!
Она опустилась на бревно рядом с зэком, ласково коснулась ладонью его небритой щеки и, уткнув в фартук лицо, тихо заплакала.
Я вышла из своего укрытия стала рядом с ними. Бабушка меня даже не заметила.
- Вы чего , хозяйка? – удивился зэк, - и откуда вы знаете, как зовут мою мать?
- Фрося – то жива, мамашенька твоя, только глазами ослабела. И, словно не слыша Петра, бабушка заголосила:
- Выплакала она глазыньки, тебя-то выглядаючи. Выбелила головушку свою, тебя поджидаючи. Исходила ноженьки, по конторам ходячи. Изробила ручушки без свово помощничка. Осталась одна одинешенька на свете белом.
 
Закончив тираду, бабушка учительно пояснила:
- Не в Ассиновской Фрося. А дома у себя, в Слепцовской. Когда в войну дед с бабкой померли и на отца похоронка пришла, переехала она к Грушеньке, сестрице твоей в отеческий дом. Я ведь, Петя, Белогурова в девках была, как и твоя мамаша. Двоюродные мы с Фросей. Может, помнишь? Тетя Рая Лизунова?
Петр неопределенно пожал плечами, а бабушка уверенно продолжала:
- А ты, значит, Петя, мне племенник будешь. Вот радость сестрице! Счастье-то какое!,- умилилась она.
Гость благодарным взором окинул бабушку, встал и низко поклонился ей.
- Спасибо Вам, тетенька, за хлеб-соль,а еще большее спасибо за хорошую весть. А тебе,- он нежно здоровой рукой пригладил мои стриженые вихры,- расти малышка, и лучшей доли тебе. Пойду я. Домой!
Бабушка, неожиданно приобретя нового родственника, принялась его усиленно отговаривать идти в ночь:
- Оставайся, Петя, у нас до утра. Скоро Василек с работы придет…
Отдохнёшь, поговорите.
Но Петр был намерен идти немедленно. Он стал даже как будто выше ростом. Глаза у него ожили, помолодели. И я увидела, что никакой он не старик.
- Нет, тетя, пойду я. Мать ждет.
Он перекинул через плечо свой мешок и бодро направился к калитке.
Бабушка перекрестила его во след и, вытерев фартуком мокрые от слез глаза, прошептала:
- В добрый путь, сынок! Храни тебя, Господь
Дата публикации:
Предыдущее: СеленьеСледующее: Я РУССКАЯ

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Лев Ланский[ 24.10.2006 ]
   Жуткая правда!
   Даже читать страшно!
   Не то, что вспоминать...
 
Рогочая Людмила[ 14.11.2006 ]
   Я помню...
Михаил Лезинский[ 16.11.2006 ]
   Жуткая , но правдивая картина нарисована , - отец мой тоже был зэк , погиб на войне в штрафном батальоне .
   Спасибо за напоминание ...
Элан Жени[ 05.04.2007 ]
   М-да. Как будто время на одном месте стоит. Имена и декорации меняются, а боль какая была такая и есть.
 
Рогочая Людмила[ 05.04.2007 ]
   Может быть, со временем боль не притупляется, нет, а становится явственней, освобождается от полутонов, очищается, что ли. А сегоднешняя - заглушается множеством голосов. Как в прорамме "Пусть говорят....

Сергей Ворошилов
Мадонны
Регина Канаева
Свет мой, зеркальце скажи
Дмитрий Оксенчук
Мне снится старый дом
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта