Конкурс в честь Всемирного Дня поэзии
Это просто – писать стихи?











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Всемирный День Писателя и
Приключения кота Рыжика.
Форум книги коллективного сочинительства"
Иллюстрация к легендам о случайных находках на чердаках
Буфет. Истории
за нашим столом
ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ЗЕМЛИ
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Владимир Трушков
Лиска Лариска (охотничья сказка
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.
Произведение
Жанр: РазноеАвтор: Марко (Марк Хена)
Объем: 118715 [ символов ]
МОЯ БЕСПОДОБНАЯ ЛИЛЯ (ОТСТЕГНИТЕ РЕМНИ)
МОЯ БЕСПОДОБНАЯ ЛИЛЯ (ОТСТЕГНИТЕ РЕМНИ)
 
Marco (Марк Хена)
 
 
Лиля – редкая женщина. Жалуется на жизнь – совсем нечасто. Это очень большое достоинство – для женщины. Не меньшее, чем классная фигура. И спереди, и сзади, со спины – классная, не слишком затертая или провисшая. Не меньшее, чем губы – чувственные, зовущие, умелые. Не меньшее, чем глаза – глубокие и распутные.
Если женщина постоянно жалуется на жизнь, то ее не спасет ни фигура, ни глаза, ни губы. Никаких шансов. Одноразовым вариантом всегда и будет. Мужские амбиции поудовлетворять немного – и не более. Основные мужские инстинкты приглушить на время.
***
К мужчинам, впрочем, то же самое относится. Женщинам нужно обычно крепкое плечо, а лучше – сразу оба, чтобы оба на нее работали, и плотный кошелек. Достаточно сайты знакомств почитать внимательнее. Меньше там на фото глядеть, больше в суть вникать. Про второе, про кошелек, там часто и тактично умалчивается. Но - само собой подразумевается. Как и про первое, плечи – тоже. Желательно, чтобы еще и жилетка была – слезы собирать. Обильные, женские.
Я не говорю сейчас про то, как пара ищет полупару, или когда девушка - в поисках девушки, а все остальные – отойдите к чертовой матери. Но там – тоже без толстого кошелька далеко не уедешь.
Если у мужчины чего-то из выше перечисленного не хватает – никакие размеры и сексуальная образованность не спасут. Даже если он - двухметровый гигант с многодюймовой пятой конечностью. Или этакая помесь Брэда Пита с Казановой. Не сильно пьющая даже.
Даже наоборот – эти неоспоримые достоинства все дело будут портить. Только лишнее раздражение в процесс привносить. Вроде – не оправдавшихся надежд.
А не оправдавшиеся надежды для женщины – самое страшное. Женщины более трепетно, чем мужчины, относятся к прожитым и ни там, и ни с тем, годам.
А со временем – не потягаешься. Машет себе, и машет, будто серпом. Никакими хирургами, или кремами не остановишь.
***
Я вот так прикинул – и вообще, Лиля, по-моему, никогда не жалуется. Только, когда ее уж очень сильно что-нибудь достанет. И если уж до этого доходит – у нее всегда много самоиронии. Поэтому – ее жалобы воспринимаются легко и ненавязчиво. И вызывают искреннее желание - и выслушать ее, и хоть чем-то помочь. И это желание – вполне искреннее. Не показное – настоящее.
Я и помогаю, как умею. Хоть и не так, чтобы большая помесь Брэда Пита с Казановой. Чуть-чуть оттуда, чуть-чуть – отсюда. Но ей, вроде, нравится.
Хотя женщину – редко можно понять правильно. Редко можно точно воспроизвести полет ее высокой узорной мысли. Как самолет-невидимку стелс уловить. Летит себе где-то в стратосфере, и не зацепишь из мужской винтовки- трехлинейки. Да и кто с винтовками на стелсов ходит?
А потом эта невидимка – ка-ак ахнет! Ракетами по командным бункерам.
И лишь перья и кружатся в воздухе, медленно оседая.
Но мне наш процесс нравится – совершенно определенно. Не всегда, конечно, но если я в духе и в ударе… А Лиля – в боевом настроении… Здорово получается.
Настораживает только, что эти дух, удар и настрой нельзя просто так, по заказу, вызвать. И промежутки между этими вызовами становятся год от года все продолжительнее.
***
Вообще говоря, и сама Лиля мне тоже очень нравится. Легкий и хороший человек. Это – помимо фигуры. Если бы я встретил ее лет двадцать назад, не известно еще, что из всего этого вышло бы.
Но я не встретил ее лет двадцать назад. Я встретил ее всего лишь – прошлым летом. И, может быть, именно поэтому я так об этом сейчас рассуждаю. Легко и непринужденно.
Может быть, если бы я встретил бы Лилю лет двадцать назад, я бы сейчас говорил о ней так же, как говорю обычно о своих бывших женах. А я говорю о них вот каким образом – прекрасные люди! Отличные женщины, лучше просто не бывает. Особенно – когда спят. Слава богу, вовремя поняли, с кем связались, и нашли себе более достойное применение в жизни. Просто – расчудесными они были. Я им очень сочувствую - столько времени у них отнял, столько жизненного пространства… И, в целом, даже счастлив за них!
В общем, говорю так, как говорят о тех, про кого - либо ничего, либо только хорошее. Даже - с некоторым перебором.
***
И за себя – я тоже радуюсь. Горжусь немного собой. Горжусь тем, что мы - давным-давно не живем вместе. Даже не перезваниваемся. Мне даже трудно и странно себе было бы представить – чтобы мы вдруг начали бы перезваниваться. Вопросов друг к другу у нас давным-давно не осталось. Может быть, их даже и не было никогда - каких-нибудь, более или менее серьезных вопросов. Мелочи какие-то. Стоит ли на мелочи терять время?
Вот, например, недавно, неподалеку от дома, я вдруг встретил первую свою жену. Шел из магазина – а она мне навстречу. Представляете – сколько в Москве миллионов живет? А если еще - с разнообразными приезжими сосчитать – так просто ужас, что получится. Просто – никакой индивидуальной жизни.
А улиц сколько? Переулков и прочих пешеходных мест? И вот, на тебе – прямо возле собственного дома. Нос к носу… Д-а-а-а… И чего только на свете не бывает… Наверное, только у нас такое и возможно – из области совершенно невозможного. Непознанного. Неуместные шутки теории вероятности. На просторах нашпигованного людьми мегаполиса.
***
Окинула она меня каким-то странным взглядом – и, по-моему, даже не очень-то и узнала. Не поздоровалась. Потом, еще раз окинула, и пошла себе дальше. Так и не поздоровавшись.
Не знаю, почему она так поступила... За прошедшие с нашего развода годы я вряд ли что-то сумел еще ей сделать нехорошее. Утешаюсь: может быть, не поздоровалась потому, что она не совсем меня узнала? Боялась ошибиться? В неловкую ситуацию попасть боялась?...
Здесь я ее понимаю – чего с незнакомым мужчиной здороваться-то? Неправильно еще поймет. Привяжется. Незнакомые мужчины – это же такая прилипчивая зараза… Прицепятся – отцепляй потом. Вплоть до милиционера. Который тоже прицепиться норовит. К такой-то красавице… Даже фонарных столбов стоит остерегаться. Вдруг и у них глаза есть.
***
Я с ней тоже не поздоровался. Хоть и узнал. Несмотря на то, что за двадцать-то с лишним лет – люди очень сильно меняются…
Не по какой-то злобе не поздоровался - просто не успел. Я, в целом-то, человек-то ведь вежливый. И достаточно адекватный – по ситуации, конечно. Я-то ее прекрасно узнал. А она ведь тоже сильно переменилась… Похорошела очень. Расцвела, как майский бутон.
Мало того, что я узнал ее, я еще при этом успел даже подумать – вот это да! Вот дела-то, что с людьми происходит, как с ними время-то обходится... И тогда-то была – просто на загляденье, самая-самая… А теперь, вообще - вон какой стала… красоткой.
И где же это были мои глаза когда-то, - подумал я… Как хорошо, хорошо все сложилось-то. С таким счастьем – и на свободе… Даже не верится в такие приятные чудеса.
А еще подумал - воистину, молодые люди, частенько, просто - поголовно недотепы… Безмозглые и безглазые. Не хотят на чужих бедах учиться. Исключительно – на своих. И это - самое неприятное свойство молодости. Из всех ее неприятных свойств. Вроде – комплексов неполноценности и девичьих прыщиков, что вскакивают совершенно не ко времени. И на самом видном месте.
Я всегда так про себя думаю – когда на улице свадебный кортеж вижу. По пятницам обычно – их много по городу разъезжает. Этаких белых лимузинов во главе пьяных кортежей. Которые желательно пропускать. В целях собственной безопасности.
Пришел домой, достал альбом с карточками. Нашел древнюю-древнюю, чудом сохранившуюся. Из той, моей первой свадьбы. Смотрел-смотрел на нее… Вот, честно, ничего хорошего. Ужас какой-то – если уж честно. Я – не подарок… А она-то, она… Красавица писанная. И где же мои глаза были то?
***
Мне нравиться слушать Лилю. И выслушивать ее – тоже нравится. Правда – не всегда могу ей помочь. Только – как умею. А я умею далеко не все. И не всегда.
Лиля – глубоко и прочно замужем. А я, собственно, совсем не горю особым желанием разрушать ее отлаженный богатый быт. Хотя, может быть, и противоречу себе немного. Рассуждая о том, что было бы – повстречайся мы лет двадцать назад.
Есть у нее в жизни есть большая проблема. Ее богатый и занятой муж – импотент. То, что он импотент, явно ее не волнует. Точнее – мало волнует. Я бы даже взял на себя смелость сказать, обычно даже немного веселит. Кажется, без примесей горечи.
- Нет, правда, - говорит Лиля, - честное слово. Мы когда и встречались с ним до свадьбы, и он был простым инженером – ну, никаким он был любовником. Уже тогда. Совершенно – никаким… А потом и вообще… Вообще… Хотя пытался… И до сих пор все пытается… Лучше бы он этого не делал. Честное слово…
- Знаешь, Лиля, - говорю я из мужской солидарности, - ты просто, может быть, слишком привередлива была. Чересчур многого хотела. По молодости многие бывают сексуально не очень образованными. О женщинах мало думают. Или – не с той стороны думают. Не тем местом, так сказать. Я вот про себя могу сказать…
- Нет, - перебивает меня Лиля. – Я знаю, о чем говорю. Я думаю, у него уже тогда были проблемки. Раз, два, и никакого оргазма. Никакого полета. Будто – на лесопилке. Либо человек умеет – либо его уже не научишь. К этому надо призвание иметь.
Уж не знаю, почему, но мне такое приятно слышать… Что у меня призвание есть. Хоть к чему-то. Хоть к этому.
***
Примесь горечи в ее словах все же чувствуется. Она хотел бы иметь ребенка. Девочку. Или, на самый худой конец – мальчика. Но – кажется уже поздно. И ее это нервирует. Отравляет всю радость довольно праздного и приятного бытия. И все же, даже сейчас, в сорок, она не прощается с этой мыслью. А вот реализовать ее нет никаких возможностей. И причина – ее муж.
Несмотря на то, что с некоторых пор он даже просто технически ничего не может сам, недееспособен, - так даже и с помощью современных методов, бесконтактно, так сказать, он не хочет Лиле помочь. Категорически. Брыкается и сопротивляется.
***
Лиля утверждает, что после того, как он с головой погрузился в пучину строительного бизнеса и сделался, поэтому, импотентом, вдобавок, он вдруг стал еще и глубоко верующим человеком. И считает, что нынешние чудеса научного размножения и генетики с селекцией – совершенно противны божественному естеству. Считает, что господь может наказать за такой подход к размножению – с помощью пипеток, автоклавов, сосудов Дюара, банков спермы, гыкающих медсестер, вежливых врачей и безвестных доноров.
И в итоге – считает он, - может получиться что-то совсем не то, что задумывалось. Совсем не то. И вот это уже будет настоящей трагедией.
Ну, а уж если, вдруг, не приведи господь, Лиля, случайно или не случайно, залетит от кого-то постороннего, вообще может начаться настоящая катастрофа. По сравнению с тем, что может начаться, девятибалльное землетрясение, сметающий тайфун, азиатская цветная революция, цунами и прочие геополитические явления – просто ерунда. Даже трудно себе вообразить степень предполагаемых разрушений и прочих катаклизмов.
Потому, как, думает Лиля - ревность и любовь ее мужа к ней пределов не имеют. Во всяком случае – так она думает.
***
Я, лично, так не считаю. Обычный инстинкт мелкого собственника. Ретрограда. Таких раньше называли – мещане. И с верой у него, по-моему, не все в порядке. Концы с концами не сходятся. Если бог есть, и допустил создание автоклавов, пипеток и гыкающих медсестер с хирургами – значит, так и было им задумано. Он же – всемогущий. Всеведущий. И так далее…
А если нет, то значит, он не всеведущий. Не всемогущий. Значит – не бог. Значит, его и нет. Или есть – но он себя не очень-то проявляет.
Причем тут тогда клонированные недоделанные уроды? Просто – обычная ошибка технологии. Но от ошибок-то – никто не застрахован. Там, где есть техника и люди – всегда есть и ошибки. В этом-то он прав. Но – кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Но Лиля все же считает, что он ее очень любит. Проверять же степень его любви к ней мне как-то не хочется. Не с руки, что ли. Хотя – странно, при такой неземной любви, почему бы не удовлетворить - вполне понятный каприз. И даже не каприз – обычное, нормальное желание женщины быть счастливой.
***
- Ты же не брезгливый, Дино? Мне сегодня нельзя – но мы, все-таки, можем - как-нибудь? Правда? Удовлетворить женщину… Которая просто изнемогает. Ну и мужчину тоже – если он хочет. Он хочет? Если что, я тебе новые простыни куплю, хорошо? – смеется Лиля. Это у нее – какая-то домашняя заготовка. Сколько мы уже знакомы - она всегда одну и ту же фразу использует. Раз в месяц - насчет простыней.
А Дино – это сокращенное. Я не обижаюсь. Если смотреть на это шире, на женщину обижаться – просто трепать себе нервы лишний раз. Она все равно все обустроит так, чтобы ей аплодировали. И пусть. Поаплодируем, нам не в тягость. Если ей это приятно.
Глупость и гордость, замечают весьма и весьма неглупые и рациональные немцы, – растут на одной ветке. «Dumheit und Stolz…» - как говорится. Я с ними в этом совершенно согласен. На родине Гете, Баха и прочих великих, глупые поговорки встречаются крайне редко.
***
Кроме того - должны и на солнце быть хоть какие-нибудь пятна. Главное, чтобы, по нашей, и тоже умной, поговорке, Лиля меня при этом в печку не ставила. Пока – все обходится, и все довольны. В печку меня не ставят.
 
***
А даже, и забавно звучит – Дино. Будто-то персонаж из детского мультфильма – с крылышками. Атрофировавшимися – за полной ненадобностью. Где ж тут, среди проводов и домов, летать-то? Этакой туше - в восемьдесят с лишним килограммов массы покоя? Шею запросто свернуть себе можно. О какой-нибудь троллейбус. Или балкон.
И оплачивать еще потом вдобавок - ко всем неприятностям - вывихнутые шеи и челюсти зевак-прохожих.
Может быть, кому-то и не очень приятно было, если бы его звали Дино и сравнивали с динозавром. Но сокращение - ничего. Интригующее. Для непосвященных. Как-то по-итальянски звучит.
Хотя, непосвященные - в нашей с Лилей компании - бывают редко. Ввиду панического страха Лили повстречать каких-нибудь из знакомых. Своих, или ее мужа. Так что, по большей части, мы проводим время вместе исключительно вдвоем, без шумной компании.
И вообще, в постели иногда шумная компания бывает лишней. Не всегда, конечно. Но – как правило.
***
Динозавр же больше относится к моим привычкам. И тоже звучит не шибко расстраивающее. Ну, люблю я классический рок семидесятых-восьмидесятых – и что из этого? Ну есть у меня привычки, которые уже менять не собираюсь… Например, не шибко пьющий, поэтому не всегда могу составить равноценную компанию. Ну, консервативен. Многое на веру не принимаю. Точнее – вообще ничего не принимаю на веру. Стараюсь, По-возможности, идти уже испытанным путем. Разве это так уж плохо?
Когда-то был период в жизни, пришлось подрабатывать таксистом. Один профессионал учил меня – выезжай всегда так же, как въехал. Не экспериментируй! Себе дороже выйдут эксперименты! На сто процентов он был прав... Особенно, если перенести его советы на отношения с женщинами.
***
Кроме того - на консерваторах и стоит мир на самом деле. Стоит и держится.
Правда, и на дураках еще – тоже. Они-то, обычно, и вкалывают. И часто – задаром. Тешусь, что хоть не совсем уж дурак. Не до конца - так скажем, для точности определения. Все же, на хлеб у меня хватает – иногда даже с маслом. И с сыром, а поверх – с копченой колбаской. Хотя – больше по праздникам – у меня такое вкусное меню.
***
А что касается других привычек - ну, люблю руки мыть перед едой, и вообще, ванная – мое любимое место в квартире. И что? Разве гигиену кто-то отменил? По-моему, не самая плохая привычка. Когда человек не очень домыт, с ним и общаться не всегда приятно. Только – по необходимости. А с хорошо промытым – в любое время суток не напрягает. Он больше доверия вызывает. Житейское наблюдение.
И не люблю без особого повода матом ругаться. Это тоже – гигиена. Языка. Так только – если к месту. За рулем когда. Когда уж очень чья-нибудь чужая помойка достанет. С дитем гор за рулем.
***
И – комфорт люблю… особенно, если любовью заняться надо. Не нравится мне на природе, на грязном столе в офисе, или на пыльном заднем сидении автомобиля - с барышнями мыкаться.
Когда восемнадцать было – еще как-то проходило. А сейчас – не нравится. Неудобно и надуманно все это. Не верю я в такую прожигающую страсть, что прямо вот – к стенке! Немедленно! И чтобы тут же трусики невесомые оборвать. И лифчик – зубами его, зубами!
Жалко их – лифчик и трусики-то. Дорогие и красивые. Особенно, если на ладной круглой попочке трусики сидят – просто прелесть. Например, на Лилиной.
Попочка у Лили – просто очаровательная. Ведешь рукой – шелковистая. Отзывчивая. Упругая. Выпуклая. Рука прямо электризуется, и во рту пересыхает.
Да и под лифчиком – грудь не хуже, чем попочка. Тоже из рук - только что искры не сыплются, когда ее нежно касаешься. Нежно, и с вдохновением. Иначе – нельзя! С осторожностью надо с такими вещами бесценными обходиться.
***
Но если – о лифчиках и трусиках, то вполне можно и до дома потерпеть. До чистой постели. Там и орите, сколько душе угодно, изображая экстаз. Экстаз юных гламурных дамочек и женоподобных юношей. Начитавшихся современных дамских журналов.
Гламурный глянцевый экстаз – он и есть гламурный. Синтетика с мишурой пополам. От которого во рту – будто перьев нажевался, а потом их и проглотил. Терпеть не могу искусственную показуху, - и разве это плохо?
Не показатель ли это крепкой психики? И хорошей нервной системы? Которые уже выдержали все испытания жизни, большая часть которой проведена в СССР. Кривой, и, порой, беспричинно уродливой? Но выжил. Остался цел. Несмотря ни на что. Пока, конечно, как принято заканчивать фразы у анонимных алкоголиков.
***
Я Лиле никогда в ее нестандартных фантазиях, несмотря на свой консерватизм, не отказываю – даже иногда и сам завожусь. Не всегда, конечно, но так, под настроение – как сегодня. Когда ей загорелось. Тем более, что уж кто-кто, а она-то – совсем не гламурная. Всегда – естественная. Даже, когда у нее матерное слово вдруг срывается. Ни разу не чувствовал, чтобы она хоть на йоту притворялась.
У нее все – как в последний раз. И это ценить надо.
***
У меня хорошо развита интуиция – могу кое-что и предсказать. О будущем развитии событий и отношений. И даже кое-кого напугать этим ясновидением. И что из этого? Лучше, не пугаться, а поверить. Тогда и подготовиться можно.
Кассандре тоже не верили. И даже – пугались. В ненормальные ее записывали. А все, в итоге – по ее пророчествам выходило. Если бы умнее были, принимали бы предсказания в расчет, может быть, и жизни у них сложились бы по-другому. Более счастливо.
Сегодня мне интуиция, например, подсказывает, что у нас Лилей будет отличная любовь. Захватывающая. Я своей интуиции верю.
И – предвкушаю.
***
Лиля иногда говорит, что я в чем-то уникален. Вроде вымерших динозавров.
Мне трудно в это поверить. Мне кажется, таких людей много. Просто некоторые бояться сами себя, и своего отражения в зеркале.
А если это так, вымерли, как говорит Лиля – так это очень печально. Что же за болид сюда попал такой тысячетонный, чтобы всех таких динозавров-то, вроде меня, поубивать?
***
Можно и этого «Дино» и не принимать особенно на свой счет - в полном объеме. Я не такой уж и толстый - при своем росте. Пресс, конечно, мог бы быть и гораздо сильнее накаченным, и не так уж и выпирать-то… Но все же, думаю, глядя на себя в зеркало – все еще находится в пределах разумной нормы. Хотя – то, что внизу, могло бы быть и побольше. Обычный мужской комплекс. Лично знаю женщин, которые не гоняются за размерами. И гораздо важнее – время и качество. Они это больше ценят, чем обширные дюймы. И это радует. Мне кажется, Лиля как раз из таких.
***
Лиля иногда называет меня еще и Подушкин. Из-за того, что ей нравится класть голову мне на живот. Потому что он не напоминает бугристую гранитную плиту, от которой одни синяки да ушибы. Ей нравится привалиться ко мне всем телом. И на мгновение вздремнуть. Так что - Подушкин тоже для чего-то может сгодиться. Это утешает.
Она - по большому счету, бесподобная женщина. Особенно – в критические дни. Когда ее эмоции и ощущения обострены до предела. И я с ней и не очень-то и брезгливый – тело уже привыкло к другому телу. И целиком, и к отдельным его нежным частям.
Кроме того, она что-то умеет сделать так, чтобы простыни оставались чистыми. И все замечательно выходит. И язык мой задействован в такие дни лишь для того, чтобы говорить ей что-нибудь подбадривающее. Кажется, ей нравится мой неплохо подвешенный язык. Даже – и в такой роли.
***
А уж как самой меня довести до ума – она знает отлично. Как подумаю – тащиться начинаю. Тащусь медленно, но верно. Свет очей бесценный - Лиля! Как говаривал один, зубы вставил бы – и женился. Даром, что там, на горизонте, сторожевой фрегат плавает – набитый деньгами. И я – не совсем уже последний дурак-флибустьер, на ядра и картечь лезть. С голыми руками. От привязанности и отчаяния.
Это уж – точно шутка из области эротических фантазий – отбить Лилю у ее строительного импотентного чуда. Не семейный я - по определению. И не Ромео - из сказки Шекспира. Совсем не Ромео.
Хотя, так и не покидает мысль – что бы было, если бы мы с ней встретились лет двадцать назад?
***
- Подушкин, ты вовсе не толстый! Ты очень уютный. На тебе так приятно прикорнуть. Будет совсем некстати, если ты вдруг опадешь, - смеется она, когда я, в порыве самосовершенствования, пытаюсь заняться собственной фигурой. Делаю отжимания, вспоминаю что-то из тайцзы-цюань по утрам - на лоджии. Или покупаю импульсный электрический убиратель живота.
Странная штука этот убиратель. Намазался проводящим ток гелем, нацепил пояс, нажал на кнопку, и он тебе брюшной пресс накачивает, током по мышцам тюкает, чтобы сокращались. Может, как каратек по животу двинуть. Может – как юная прелестница ноготками – живот слегка взбодрить.
– Терпеть не могу таких вот мужчин, - говорит Лиля, разглядывая коробку, на которой изображен чей-то загорелый, могучий, бугрящийся и лоснящийся торс. - Какие-то они больно нездоровые – эти культуристы. И злые, по-моему. Будто гангстеры из кино. Совершенно несексуальные… Ноли в постели. Сопят, наверное, когда трахаются... Если у них стоит, конечно. Во что тоже – верится с трудом.
***
- Кстати, мне неприятно бывает, когда я думаю, что тебе еще кто-нибудь такое же говорит… - вдруг мрачнеет она. – Когда тебя кто-нибудь тоже Подушкиным называет.
Самое верное – это промолчать. Глубоко замужняя женщина требует от друга верности – чем не художественный роман?
- А ревность – заразная штука! – все же не удерживаюсь я. – У своего строителя набираешься?
Эх, язык – мой первый враг на свете. Особенно, когда по такому прямому назначению используется.
- Язвительный ты, Дино… Тебя и в приличную компанию нельзя брать. Чего-нибудь ляпнешь не то, настроение всем испортишь...
- А ты меня никогда и не берешь… В приличную компанию. Только так вот, тет-а-тет, и упражняюсь… Для приличных компаний - у тебя импотент имеется. Он-то, наверное, никому настроения не портит.
- Знаешь, он тоже умеет. Настроение испортить. Тут вы похожи, как братья.
***
Если вдуматься, ничего в мире не бывает идеального. И ничего и никогда нельзя получить целиком. Обязательно – какой-нибудь мелочи не будет хватать. И эта отсутствующая мелочь будет отравлять жизнь. Тихо и постоянно.
Например, - либо большие деньги, либо нормальная потенция. И то и другое вместе – редкое явление. Голливудское, как я думаю, изобретение.
Если бы меня, например, поставили перед таким сакраментальным выбором, деньги или потенция, я, скорее всего, выбрал бы второе. Хотя не знаю. Пока такого выбора в жизни не было. Не стоял этот вопрос так остро – как у ее мужа.
***
- Ну, как у тебя настроение? Призывное? – вдруг веселеет Лиля, откинув мрачные мысли. В которые она погрузилась не совсем, кстати, вспомнив о муже.– Я думаю, что тебе меня вполне хватает – чтобы еще кем-то любовью заниматься. Хватает же, правда? Ты ж у меня хороший мальчик, Дино? Верный? – и улыбается.
Вот он - показатель того, что она очень умная. Легко уходит от неприятных размышлений. Как будто сказочный рапирист, шпагой отбивающий капли дождя.
Такой женский дар, как ум – всегда раритет. Впору его хранить в где-нибудь в запаснике. За бронированным стеклом. Показывать за большие деньги, экскурсии водить. Оцените, дамы и господа! Всего два слова, и у мужчины – отличное настроение.
***
- Так ты у меня хороший мальчик, Дино?
- Да, Лиля. Очень хороший. И верный. И настроение у меня – призывное!
- Ну, тогда, иди быстрей сюда. Только не целуй меня… здесь…
Ах, Лилечка, Лилия Васильевна, я и сам уже догадался – что сегодня не стоит тебя целовать. Не совсем уж я тупой – хоть и на динозавра смахиваю. Я прекрасно знаю – как с тобой сегодня управиться. Даже без языка. Можешь в этом не сомневаться. И я постараюсь тебе это доказать!
***
А светать-то стало гораздо раньше – это ли не первый признак двинувшейся на город весны? Или это всего лишь признак того, что переставили часы?
Собираюсь на работу и размышляю таким именно образом…
Хоть уже и светло – а все равно спать хочется. Несмотря на то, что и лег, вроде, не поздно. И никто не мешал, и не отвлекал по пустякам. Не приставал с какими-нибудь экстравагантными глупостями. И даже свидание с Лилей у нас вчера сорвалось. Разболелась у нее голова, и она раскапризничалась. Авитаминоз, видимо.
После этого и у меня разболелась голова. И я решил выспаться, - как следует. Но, и снов шикарных, широкоформатных – не видел. Унылый кинотеатр попался – сел в кресло, то есть – прилег на диван, и провалился. И вынырнул на том же самом диване – а сеанс уже и закончился. Под мелодичный звяк будильника. Хоть и мелодично – но противно. Аж, в позвоночнике отдается. И как-то – без нашего вчерашнего свидания – все очень незавершенным выглядит. Особенно, если в зеркало глянуть. Вот, что значит – авитаминоз и головная боль. И то еще – что надо рано вставать.
Больше всего - люблю в пятницу ложиться. И на будильную кнопочку не нажимать. Просто – прямо сексуальное удовольствие получаю. Не будет звонить эта сволочь завтра! А тут – мало того, что вечер даром пропал, еще и на работу надо.
***
И вот проснулся, и собираюсь на работу, и все как-то не идет. И все как-то сопротивляется. И даже и на полном утреннем свету - из рук все валится и падает. Кофейник опрокинулся – буквально глоток кофе остался. А остальной кофе – по скатерти желтым пятном. Которую, между прочим, совсем недавно менял.
И пепел в итоге – в этот кофе оставшийся попал, неудачно стряхнулся. Чтобы горечи бытия с утра добавить. Опять кофейник надо ставить.
Зубная паста – тоже куда-то под раковину закатилась. Тюбик выскользнул из пальцев – и отправился в недалекое путешествие. Пока, кряхтя, доставал, понял – что под раковину надо хоть иногда и с тряпкой лазать. Скучно там. И грязно. И сыро. И противно довольно.
А кому – кроме меня туда и лазать-то? Лилю, или какую другую барышню, ведь, не заставишь. Да и не очень хочется.
Значит, надо в свой законный выходной. Может быть, даже целый день уборке посвятить. Фартук напялить, – кокетливый такой, с оборочками, – и посвятить.
***
А фартук-то, размышляю дальше, – невесть куда засунут. Достался мне от одной – любительницы чистоту наводить. Качество – хорошее. Отличное даже качество у фартука – весь махровый, мягкий, можно даже на голое тело – не кусается. И не трет живот.
Если этот фартук на девушку надеть – вообще супер выйдет. Главное – чтобы почаще спиной поворачивалась. И юбочку не надевала. Или джинсики. Вот на Лилю, например, надеть, – ох, и картинка выйдет… сексуальная… И минуты она посуде посвятить не успеет, как я к ней пристану. Интересно – будет ли хоть для вида отбрыкиваться, или сама быстренько нагнется немного? Поудобнее? Пограциознее?
Только, вот, думаю, применять его, этот фартук, лучше барышням у себя дома. А не у меня. Здесь я – хозяин. И хозяйка – в одном лице. Даже грязь тут – и то моя.
На том мы с той знакомой, чей фартук был, и порешили. Если я такой жадный, даже своей грязи мне жалко – она сюда больше ни ногой. И швабру не принесет - могу даже и не рассчитывать на это. И, как месяц ясный – закатилась. Быстро и без прощального скандала.
И - на здоровье. Тем более что и фартук на голое тело надевать она не любила. Да еще при этом – спинкой поворачиваться… Что-то у нее тут было не совсем так, не очень сексуальным ей казалось.
***
В общем – закатилась и больше не объявлялась. А фартук забыла. Теперь я его иногда пользую. Хоть и не девушка. И спиной не поворачиваюсь. Только для массажа. Некоторые девушки очень любят массаж делать. Это классная штука, действительно. Очень эротично, когда девушка у тебя на попе сидит и спину массирует. Вся голенькая, горячая… если невзначай повернуться к ней, можно сходу любовью заниматься. Без предварительного подогрева. Да она сама уже вся почти кипит и плавится.
***
Но брызги из раковины-то - все равно летят. Значит – фартук очень уместен.
Лежит он сейчас ни весть где. Потому – что приходится его от других девушек убирать, прятать. От других любительниц чистоты. Как-то они всё очень злиться начинают, если вдруг – придя со своим фартуком – еще на один натыкаются. Тоже – неплохой. И даже, получше некоторых. Новых. Вновь прибывших.
На какие-то он девушек не очень здоровые мысли наводит. Например, что тут у меня такие любительницы чистоты – табунами бродят. И все – в фартучках.
Эти табуны - в фартучках, представляете себе картину? У меня – дома. В однокомнатной квартире. И фартучки все – прямо на голое тело...
***
Почти каждая любительница чистоты, обычно, что-нибудь - да оставит. На память. То, как уже сказал – фартук. То сережку. А то и еще что-нибудь – более интимное, расческу, или гребень, например.
Приходит новая – и я чувствую, в исследование погружается. После того, как первый пыл безумств угаснет. Прямо видно - как размышляет, тяжело и с сожалением – чьи это волосы в ванной? Откуда этот шампунь женский? А молочко для тела? И как этот гребешок позолоченный, которым я, некстати, любезно дал причесаться – сюда попал? Откуда он, собственно говоря, здесь взялся? Мне-то он явно - ни к чему… При моем коротко стриженном облысении…
Я всегда шучу, что гребешок от покойной собачки остался. Собачка очень любила, когда ее расчесывают – прямо, как кошка млела.
Тут уже и скандал в печке подрумянивается – и нешуточный. Мало того – что это чей-то забытый гребешок, так им еще и собак чесали!.. Неизвестно каких. Может быть, даже, дворовых… С блохами!
***
Да нет же – у меня собачка была такой чистоты, – какая некоторым дама и не снилась. Чистота помыслов и шерсти – я имею ввиду – не снилась. И добрая собачка была, и ласковая. Мясо прямо из миски у нее я мог взять, а она только улыбалась мне передними клыками. Ворчала, конечно, но не кусалась. Садилась озадаченно. Смотрела на меня - с сожалением, и если бы могла говорить – точно бы я услышал нечто вроде:
- Ты, вообще-то, не спятил ли с голоду, папаша? Неужели эту гадость есть собираешься?
Эх, дружище мой верный... Такая вот умная у меня была собачка. И не собачка даже – а английский сеттер. Благородных кровей и несчастливой судьбы. Утешаюсь, что сейчас он по раю с шаляпинским лаем скачет. Ангелов за крылья цапает – кыш, пернатые! Вот я вас, птицеголовые! Кости мои тут – все!
Сеттеры – они же по перу, насколько я в этом понимаю…
Так что, таким гребешком чесаться – честь, а не наказание. Было бы что - сам бы чесался и расчесывался...
***
Но девушки этой шутки оценить не могут. Они же моего Дональда никогда не видели. И вряд ли с ним повстречаются – таких, как они, или, как я – в рай-то и не пускают, думаю. Ну, может только в аду он к нам сверху как-нибудь, заглянет. Косточку, какую принесет с барского стола. Кушайте, кушайте, а то жарковато у вас тут. А из угла чем-то ледяным потягивает. Самое время косточками подкрепиться. Сейчас еще приволоку - на всех хватит. Может быть даже, и амброзии нацежу.
Ладно, что с утра о грустном – там все сочтемся, когда туда прибудем. Там же – и встретимся.
***
Но вот одна девушка меня вообще - прямо огорчила даже. Говорит - а ты не фетишист? Что-то очень ты на него похож. Это когда она на чьи-то бусы наткнулась. Собранные с пола – в розеточку. Неубранную с видного места.
Вот я бреюсь, смотрю на себя в зеркале – одна половина лица в мыле. Другая уже бритая – из под пены выглядывает. Тихо в квартире, спокойно, вода уютно шумит. Конечно, пока вторую половину не добрею – трудно сказать, но все же, кажется - не фетишист. Нет – не похож. Взгляд не тот. Не масляный - сонный просто. И руки жадно не скрючиваются, когда панталончики дамские вижу. И даже, наоборот - из них, из рук, то есть, с утра все валится. По причине вчерашнего недотраха, думаю.
Да, Лиля, ни к месту у тебя голова разболелась. Совершенно – ни к месту.
И зачем мне чьи-то застиранные трусики или, что еще хуже – потертые колготки?… Их даже никому повторно и не подаришь… И нюхать их, или еще круче – целовать, совсем не по мне. Нет - решительно и бесповоротно - не похож!
Когда Лиля приходит, я тоже все прячу, и убираю. Не знаю, как она на это прореагировать может. Конечно, хороший она человек – но, все же, женщина. Возьмет. Да и обидится. Фетишистом тоже обзовется. Если к Подушкину не совсем равнодушна.
***
Смотрюсь в зеркало – нет, не похож я на фетишиста. А похож, на самом деле, на круглого дурака! На остолопа форменного просто похож! И никакое мыло на лице это не замаскирует! И нет мне другого мне названия!
Ведь я вчера про кнопочку-то звонильную – забыл! От расстройства, что мы с Лилей не повстречаемся. И будильник, конечно, взял, и прозвонил - сволочь нелюбезная! И я на работу собираюсь!
А сегодня-то суббота!.. идиот - полубритый…
Вот до чего девушки тебя довели, фетишист малохольный. Вскочил ни свет, ни заря - и бриться. Кофе зачем-то пролил, будто других неприятностей с личной жизнью мало. Да еще о девушках рассуждать…
Смывай щеку, и спать немедленно!
***
- Большое видится на расстоянии. А на большом расстоянии – даже и невидимое - тоже видится, - замечает моя подруга Лиля. - Это как раз про тебя.
Она сидит, скрестив ноги, в позе лотоса, на дальнем конце моего дивана, изучающе осматривает меня. Мне хочется накинуть простыню, но лень свешиваться с дивана – простыня валяется где-то на полу - посредине комнаты.
Кажется, у нее просто плохое настроение сегодня. Видимо, голова у нее так и не прошла. Или – посторонних мыслей в голове много. Когда перебор – это тоже не очень хорошо. А для женщины – особенно.
А что, собственно, в ответ скажешь-то? Я, собственно, никогда ей и не обещал ничего фантастического – дюймов этак в пятнадцать. Как в порнокино для юного зрителя. И она сама прекрасно знает мои кондиции – мы дружим-то уже с лета.
Кстати, - не она ли утверждает, что мои природные данные как нельзя лучше отвечают ее анальным потребностям? Даже без применения совсем не по назначению моего крема для бритья? Который она не любит – у него слишком уж мужской запах. Не хотелось бы ей, чтобы кто-нибудь дома его - да унюхал. И ни кто-нибудь, а двухметровое строительное чудо под названием муж.
***
По-правде, мне не слишком нравится анальный секс. Так, иногда, для разнообразия. Я все же больше мужчина, чем педик, которых и не перевариваю, и которыми просто брезгую в жизни. Но, в конце концов, чего не сделаешь для такой остроумной барышни, как Лиля?
Розовые барышни мне нравятся гораздо больше, чем педики. Даже и сравнивать здесь нечего. Пока они занимаются друг другом, их можно оттрахать по первое число. А их возмущение при этом даже приятно возбуждает.
Но кроме Лили сейчас у меня никого нет. И лень еще кем-то заниматься. И, думаю, не нужно это. И вообще, дела у нас с ней идут так, что просто сам себя не узнаю. Когда ее рядом нет – хочется почему-то побыть одному.
***
У Лили пространство между ног - даже после легкого поцелуя в губы, становится сплошной эрогенной зоной. Куда или чем в эту зону ни попади, все ей годится.
А еще если провести языком по влажным губкам – она просто начинает тащиться.
Она скрывает и свой возраст – около сорока, и свою чувствительность. Что, по-моему, глупо.
Для сорока у нее вполне гнедое тело, а попочка – так просто супер! Поэтому, напрасно она ставит сумочку с паспортом так, чтобы у меня не было искушения в нее залезть. Мне это совершенно не нужно. Мало ли, что там, в бумагах у нее написано. Ее гибкое нежное тело – вот, что всегда добавляет дров в печь. А не сознание того, что ей двадцать, например.
Еще добавляет дров то, что, как я говорил, у Лили есть муж, огромных размеров строитель, ревнивый импотент, отдавший все силы на развитие бизнеса. Я знаком с ним заочно, по прессе, и не испытываю никакого желания познакомиться лично. Или с его ребятами.
Но ощущение незримо витающей опасности – это то, что надо. Добавочная порция адреналина. Если. Конечно, он действительно такой ревнивый, как она утверждает. И – всесильный.
За время знакомства мы с Лилей уже пережили и стрессы. Точнее – я пережил. Ей же все, будто с гуся вода. Очень у нее легкий характер. Редкое качество.
***
Один стресс случился сразу при нашем знакомстве, на летней даче у приятеля. Меня попросили к вечеру отвезти даму в город, тем более, что я и сам туда собирался. Мне до сих пор кажется, что мой приятель все это подстроил нарочно. Но у меня нет к нему претензий. Что написано на роду, тому не миновать. В общем. Надо признаться – не такие уж плохие вещи оказались написанными на роду. Совсем не плохие!
Километре на пятом глухой, неухоженной грейдером проселочной дороги, ведущей к шоссе, Лиля спросила меня, нравится ли мне заднее сидение моей машины? Я воспринял это как шутку – кому может понравиться заднее сидение девятки, да еще и пыльное.
Но это была совсем не шутка.
***
Едва мы съехали в какой-то гнилой кустарник за обочиной, заваленный мусором дачников, и перебрались на заднее сидение, как она стащила с меня джинсы и трусы вместе и сразу (до сих пор удивляюсь, как при этом я ничего себе не вывихнул). Потом стянул с себя, упираясь загорелыми ножками в потолок, трусики-веревочки, и крутой своей попкой уселась на меня. При этом дверь машины с жалобным скрежетом распахнулась с такой силой, что я даже испугался за сохранность петель. И, устроившись поудобнее, она начала елозить по моей совершенно не напряженной конечности, иногда мило ее прищемляя.
***
- Ты не романтик? – спросила она через пару минут, уже тяжело дыша.
- Нет, - сказал я.- Я романтик. Но он там живет своей, отличной от меня, жизнью, ссссобака.
- Ничего, - страстно заметила Лиля. - Сейчас мы его настроим. И не таких уламывали, - и начала елозить попкой с удвоенным рвением.
Мда, вот что странно - чудеса случаются. Замордованная и мокрая конечность начала вдруг отзываться, скотина...
***
Романтика….
Комары, почуявшие добычу, ринулись, толкаясь, в распахнутую дверь. Над ухом жужжание напоминало атаку бомбардировщиков. Из леса слышались чьи-то детские голоса. Я наполнялся вдохновением, стараясь не слететь, и не застрять между передними и задними сидениями. Перед глазами двигалось испачканной пылью платье, в которое я иногда утыкался носом.
Потом она выдернула мою, все еще немного сомневающуюся в своем счастье конечность, и переместила ее между своих упругих, горячих половинок - чуть повыше и, не давая конечности ускользнуть, быстро села на нее.
- Вот это класс, милый! Ох, как здорово! Ох, как я ЭТО люблю! У меня прямо все сводит внутри! Тебе не больно? Ты можешь уже смело кончать! От этого детей не бывает! К сожалению…
***
Бывает, думал я, и еще как бывает. Я выглядывал иногда из-за Лилиной спины, и видел в узкую щель, как среди кустов, напротив накренившейся машины, две юные мордашки лет тринадцати, которые, прыская, зажимают рты кулачками, постигая азы нашей взрослой жизни.
Самое неприятное, в одной мордашке угадывалась соседская девочка, приходившая сегодня же к приятелю с папой. На обед из пойманной по утру рыбы. Мы очень мило беседовали с ней об экзамене по литературе, а с ее папой – о его новой дорогой машине.
***
- Уф! – вывалилась, наконец, на траву из машины Лиля. - Вот это оно, оно самое! Просто – другая жизнь! - И замахала руками на девчонок:
– Кыш, бесстыдницы! За папой с мамой подглядывайте! - А потом, шаря по сидению в поисках трусиков,- ну и пылища у тебя тут, милый. Я всю дорогу хотела чихнуть – еле сдерживалась. Тебе что, жалко пропылесосить? Я тебе денег дам, если жалко. А вот и твои трусы. Тебе новые не мешало бы купить. Я тебе подарю - хочешь?
***
Всю медленную дорогу в город, всю эту гребанную дачную пробку на шоссе, я только и думал, как бы в кого не въехать для полного счастья. Мы молчали. Мне хотелось побыстрее помыться. Я думал о девочке - что она расскажет своему папе, и как они будут потом объясняться с моим приятелем. Все выходило крайне романтично.
- Что скажешь? – спросила меня Лиля, когда мы подъехали к ее дому. - Или так и будешь изображать из себя совращение невинного? К себе не приглашаю, это опасно, хотя муж и уматал. У подруги – сегодня нельзя. Может быть, поедим к тебе – попьем кофе? Дорога – длинная была, самое время расслабиться немного. Или – ты все еще переживаешь?
***
- Хоть и не очень невидимое, - говорит Лиля, глядя мою съеженную конечность - но меня и это устраивает. Пока. Долой тоску и мужей!
Изображая хищника, она подбирается ко мне, отталкивает мои руки, и шумно дышит, потом поворачивается своей очаровательной попкой, и утыкается лицом в подушку – чтобы я не слышал ее прелестного мата. Хватает меня своей ручкой, заведенной за спину, - я прямо чувствую, как ей хочется впиться в мое скромное и не слишком напряженное хозяйство ногтями, - и тянет, тянет в свои нежные недра. Класс!
Ногти она стрижет коротко, и маникюр у нее всегда от лучших мастеров, - это приятно возбуждает. И не очень они царапаются. И это тоже славно.
Ну, Лиля, давай займемся любимым делом…
***
- Что-то было не так, дорогой Подушкин? – спрашивает меня Лиля.
Она удобно положила свои ослепительные ножки мне поперек живота, а сама облокотилась на диванный валик. Валик, похоже, долго не протянет. Хотя Лиля и не весит чересчур. Лиля весит в самый раз. Однако одна нога давит мне на желудок, а валик может сломаться чисто по причинам действия законов механики. Хотя, конечно, это пустяки.
Мелочь.
- Почему же – все так.
- А что ты такой кислый? Или мы с тобой шпалы укладывали?
Нет, конечно, никаких шпал не было. Была яркая половая жизнь.
- Я просто вдруг подумал, кем я не стал в жизни.
- А ты что, всегда занят посторонними мыслями? Что-то во мне плохо – чтобы ты так отвлекался?
- Да нет же, миленький, все отлично. Посмотри, какая ножка, у меня по руке разряды электрические бегают, когда я вот так ее глажу. Все выше. Выше…
- И у меня тоже бегают. Уже побежали. Особенно, когда все выше, выше… Между прочим, я не брею ножки – ты обратил внимание?
- Да, миленький, обратил. Кожа – просто чудо. – Я осторожно перемещаю ее ножку со своего желудка. Не то даже наш легкий ужин все же попросится обратно.
- С детства - хорошая. Даже ничем не мажусь…- Валик отчаянно скрипит, так как Лиля поворачивается поудобнее – чтобы еще и видеть меня.
- Так кем же ты не стал, дорогой? Ты гладь, гладь, продолжай. И вторую руку можешь вот сюда положить. Как ты умеешь...
- Да никем не стал. Ни космонавтом. Ни Шекспиром. Ни лукойлом. Мелкий клерк со средней зарплатой – и все. Тоскливо от этого.
- Что это у тебя сегодня в голове, а? Какой-то кавардак! Значит, надо все в порядок привести. Ну, стал бы ты космонаутом. И что? Думаешь, это много денег? Я, например, сомневаюсь. А даже если и так - посмотри, вон, по телевизору, – какие они? Все заплывшие, глаз не видно. Будто в Чернобыле побывали. И я думаю, импотенты полные. Если дети и есть, то все – до полетов сделанные. Ты бы поменялся с ними? Я вон вижу – нет. Очень даже - нет. Вижу, прямо, чувствую... Надо было нам с мужем тоже детей до полета делать. В бизнес.
- Все ты, солнышко, видишь...
- Я же женщина. И к тебе неравнодушная. И к процессам всяким – тоже. Очень даже. К сексуальным процессам. Люблю, их, поэтому и слежу за твоим состоянием. Состоянием души. И тела. Отдельных его представителей... Таких вот, как этот, замечательный представитель...
***
- Послушай, подожди-ка. Ну, подожди, пожалуйста, мне приятно, но секундочку.
- Ладно, так и быть, плачься пока. А я пока тебя поцелую. Потихонечку.
- Я не плачусь. Просто думаю вслух. Вот смотри, я тут вычитал, что они, эти, которые космосом занимаются, открыли в этих далях даже ось зла!
- Ну и что, что это значит? – спрашивает Лиля, удивленно отрываясь от меня. - Дьявола что ли отыскали? Или лорда Вейдера с императором?
***
Надо сказать, что, Лиля - большая поклонница «Звездных войн» - и это меня прямо приводит в неописуемый восторг. Всегда, когда ее вижу, и об этом вспоминаю. Есть еще люди на свете, есть! Даже среди женщин! Есть!
- Нет, детка, совсем не лорда Вейдера. Просто Эйнштейн думал, что вселенная расширяется равномерно-хаотично. А ученые обнаружили – что строго упорядоченно, по оси. Как будто есть какой-то план расширения. А ось зла – потому что все это опровергает Эйнштейна.
- А тебе-то что до этого? Тебе от этого жарко? Или холодно? Или ты вдруг очень религиозным стал? Так ему и надо, этому педику, Эйнштейну… Вот уж не люблю.
- Лиля, а сама?… А сама как ты любишь?
- Э, дорогой, все, что между мужчиной и женщиной – это нормально, естественно. Только мужской крем для бритья не люблю. Но подумай - вот если бы здесь Эйнштейн лежал… Было бы противоестественно. Правда?
- Эйнштейн тут был бы явно некстати. Лишним был бы этот самый Эйнштейн. И все ты на секс поворачиваешь, радость моя...
- А куда же мне еще поворачивать. Если последние два часа мы только им и занимаемся. И так, и сяк. И я очень вдохновлена тобой! И вдруг, смотрю, ты лежишь с кислым лицом.
Или, представь себе, был бы ты Шекспиром – я бы с тобой тоже не стала. Он же, говорят, тоже странным типом был. Очень неординарным типом. Я где-то про это читала…
И уж про Элтона Джона вообще не говорю. Хотя мне нравится, как он про любовь поет. Со знанием дела. Откуда что берется?...
- Хорошо, а был бы я лукойлом? Стала бы?
- Не знаю. Очень хорошо, что ты не лукойл. У меня дома – почти лукойл. Только строительный. У него не стоИт с одна тысяча девятьсот девяносто пятого года, с шестнадцатого октября. Видишь, я не злопамятная, но даты хорошо запоминаю. Это когда он свое предприятие акционировал, и в бизнес подался. После этого и не стоИт. Никак. Что не делай. Знаешь, сколько денег он, гад, на врачей потратил? Ты столько за всю свою жизнь не заработаешь! А в итоге – что? Ходит мрачный. Как хренова туча! Лилечка, погладь меня, подергай, а вдруг…
Я ему говорю как-то – ты бы в церковь сходил, к каким мощам приложился целебным. Или бы в святом источнике искупался. А вдруг. И девочку бы завели. Пошутила так не очень удачно. И ты знаешь, что он, дурак, сделал? Поехал на источник. Его охранники - всех бомжей поразогнали, богомолков. А его под руки - в ледяную воду окунули. И тут же вынули. Боялись, что он обратно сам не выплывет. И батюшка тут же его крестил, крестил… Закрестил прямо! Ну, за деньги-то - кто ж не закрестит! Да еще – с перепугу…
А потом, когда они его оттуда вынули, всю дорогу домой его коньяком отпаивали, а он рычал да матерился... И две недели он в лежку – с температурой под сорок. Я уж думала, коньки откинет. Жалко, конечно. Но, признаюсь, даже планы строила на дальнейшее, без него. И неплохие. Ты, кстати, в них тоже фигурировал.
Но нет же, выздоровел. Только, вдобавок ко всему, простатит заработал. Ему теперь три раза в неделю простату через попу каким-то прибором лазерным массируют. Он вообще зеленого цвета с процедур приезжает…
Меня ругает – последними словами. Как будто я его туда засунула, в этот гребанный источник в какой-то не менее гребанной пустоши. Теперь в Шывейцарию собирается - лечиться. Кстати, надо ему позвонить… А то он полгорода на ноги наверное, уже подымает!
***
Лиля перелезает через меня, намеренно задевая самый чувствительные мои точки, берет сумочку, и идет с ней на кухню.
Я так развеселился, что даже уже не горюю по бесцельно угробленной жизни клерка. До меня доносится ее воркование: «котик, зайчик, гипопотамчик сладкий мой»…
Через минут пять она приходит и ложится на меня плашмя, всем телом.
- Ох, как же хорошо, что ты не лукойл. И не Шекспир. Что ты просто клерк! Ох, как это хорошо-то! У нас еще есть минут пятнадцать… Давай, проведем их – как мы умеем! Клерк и домохозяйка! Так, на чем мы остановились?
***
Лиля, все же, глубокий оптимист и ценитель прекрасного.
Говорит, что я – замечательный. На вкус.
Вроде – кофе с молоком, и чуточку мандарина с горчинкой. Для аромата. И особенно, утром, натощак.
Должен и ей признать этот комплимент. И ответить тем же – она – удивительно сладкая женщина.
В миру я сладкое не особенно люблю… Точнее, не так: хотя на сладкое у меня бывают запои, я к нему (к сладкому) отношусь спокойно. Но она в этом смысле - она просто клад. Отзывчива и неповторима.
И греющие душу стоны ее многократной радости забивают даже гавканье трех соседских собак за стенкой. А там ведь дог, овчарка, и еще какая-то, непонятная. Но злобная, стерва, просто весь мир порвать готова. И с шаляпинским голосом. Слава богу, своих не трогает. Однако это, полагаю, явление временное.
***
Но – продолжим о сладком. Это очень удобно, заняться десертом – если сильно устал, и к камасутре и ее создателям испытываешь определенное отвращение.
- Как здорово – шепчет Лиля. – А вот Барабанов всегда говорит Лизе: сегодня ж не восьмое марта!
Барабанов и Лиза – это какие-то Лилины близкие друзья.
- А она что говорит Барабанову? – интересуюсь я, прерываясь со своими оральными нежностями.
- А Лиза говорит – ну, тогда сегодня и не 23- февраля, и пошел ты на хер со своим лилипутом, старшина. Лизин Барабанов – трудится полковником, воруют где-то в армии.
***
Лиля – у нее консерваторское образование – чутко слышит мелодию и ритм. Это называется – идеальный слух. Ей, например, очень нравится мой раздолбанный, скрипучий диван. Она с восторгом слушает этот скрип и стон, похожий, наверное, на жалобы «Титаника» перед его погружением в пучину. Она, признается, что воображает себе других девушек, упражнявшихся на нем. И ее это еще больше приводит в священное осатанение.
Хотя, это она только так говорит. Я все же прячу забытые другими девушками вещи. На всякий случай. Женщина может говорить одно – а подразумевать совсем другое. Прямо – противоположное. В этом они похожи на восточных людей. С улыбкой всаживают тебе в спину кинжал.
Замечу, что я в плане моего дивана-Титаника - бесчувственный чурбан и консерватор. Скрип дивана наводит меня на мысли, что давно пора было поехать в Икею, и купить что-нибудь новое и менее звучное. Под которое не надо было бы периодически подкладывать тома классиков – чтобы не оказаться в конце концов на полу. Ведь и классики могут когда-нибудь серьезно обидеться.
Потом мои мысли перекидываются на то, что ехать в Икею надо с деньгами, а денег, как всегда, нету. И тут…
***
… И тут я отрезвляем от волшебных грез нежным Лилиным шепотом – ты уже все, сладкий, отдохнул немного? Продолжаем по-новой? Я уже соскучилась. Я тобой вдохновлена.
Лиля – неутомима, как стайер.
Уже легли на бок, прижавшись друг к другу, будто ложки, собираясь хоть немного поспать, но рука моя невольно скользит по разгоряченному нежнейшему бедру – невинная ласка на ночь, по круглой упругой попке… И на тебе, мой боевой конь опять чувствует зов труб.
- Ты лучший, - говорит Лиля. – Только с тобой у меня наступает отпад даже в рабоче-крестьянском положении. И это что-то! Я знаю, ты рабочее-крестьянское не любишь! Я, собственно, тоже. Спасибо, мой хороший! За все твои жертвы! А вот Барабанов с Лизой….
***
И под звуки усталых арф я погружаюсь в раздумья о возвышенном, о своих стандартно- скромных достоинствах, о лести, о том, как легко вывести из строя такое хрупкое существо, как мужчина… И потихоньку засыпаю.
***
Утром выгуливаюсь по кухне - с сигаретой в зубах. И с чашкой кофе в руке.
Кофе растворимый из банки – большая гадость, однако. Особенно, натощак. И с сигаретой. Даже после очень аморальной ночки – все равно, гадость. И курить надо бросить уже, наконец. Окончательно и бесповоротно. Воля-то есть – прямо железная. Две недели всего перетерпеть, а дальше уже – как по маслу. Неужели слабо!
Смотрю на завядающие лютики на окне. И говорю себе – когда же ты, сволочь, цветы не будешь забывать поливать. Они - тоже живность. Хоть и не ходячая, а стоячая, но живность. Подарки – от разных гостей. А за подарками надо ухаживать!
Кактусы разнообразные, фаллические, сексуальные, можно раз в неделю. А то и в две. Но вот эти, зонтики – нельзя с ними так! И вот эти – непонятные – тоже нельзя! Мог бы и почаще. И фикус – тоже поливать хоть изредка надо. Или подарить кому-нибудь - в ответ на добрые чувства. Чтобы там свет застил.
А денежное-то дерево?! С деньгами-то - и без него нехорошо. А тут еще и оно совсем в упадок пришло. Куда это годится? Одно – к одному.
***
И вообще - больше лимонов надо покупать. Или чаще. Запасливей надо быть, предусмотрительней. Вот сейчас чаю с лимоном выпил бы, вместо этой растворимой дряни. Как смазывает внутренности чай с лимоном по утрам! Не хуже дорогого «кастрола», что в картер двигателя заливают. Те, которые хоть что-то в машинах понимают. А не те, что ТНК льют – из экономии.
Дорогой «кастрол» на деталях пленку создает – защитную. Никакое влияние внешней среды, даже самое морозное – не страшно деталям двигателя. Сто лет работать будет - без износа. Понятно, что только некоторые, которые ТНК или «лукойл» льют, «кастрол» хают. От зависти, видимо.
А натуральный кофе сварить? Лень было? Ведь это же тоже вещь, натуральный кофе! Из-за него даже войны начинались! В качестве валюты его же использовали. А ты?
Эх, правда, горькая правда… Лень-то какая, необъятная… Не измерить ее ничем. Не понять, и не объять.
Но если так уж рассудить - заряжать кофеварку, да кофе молоть надо. Да потом кофеварку мыть. Да еще – когда процесс наш с Лилей явно не закончен, и тебя, вроде, ждут. Уже - не правильно это. Ждут – явно ждут, хотя прикорнувшей притворяются. А чувствую - ждут… Можно ли ждать заставлять? Нельзя. Перегореть лампочка может... Хотя, все же - ух лень… Вперед меня родилась, стерва.
***
Ладно, потом натуральный сделаем. Ароматный.
***
Настроение – отличное! Несмотря на всякие мелочи, вроде фикусов – замечательное настроение! Девушки и дамочки, Лиля, например, – лучшее, что изобрела природа-мать! Мать знала, что делает! На то она и мать. Умная очень. Одно название – природа. Все по местам расставит. Пользуйся, сынок! Ни в чем себе не отказывай. Он и не отказывает.
***
Хотя нет, - есть такие, кто и спорит. Спорят - и всегда по мелочам. А по мелочам – самое вредное спорить.
Вроде, в целом уже договорились. Уже пришли к полному согласию. Но как привяжутся к какой-нибудь мелочи, – и все, вместе с этим прекрасным целым – под откос! С потрохами. Рассыпая потроха по насыпи.
И другие поезда – летят себе мимо, в туманную сырую даль. Только красные огоньки задних вагонов уплывают, исчезая в дымке предрассветной, промозглой.
А ты - тут, с рассыпанными потрохами. По гравию насыпи мыкаешься. У темного перелеска, замусоренного туристами, дачниками и мимо пролетающими.
Есть, правда, все некоторые, которые утверждают, что на третьем все-таки, девушки, месте. И дамочки – тоже.
А на первом - чай с лимоном. А – выходные дни – на втором. А уж на третьем, на третьем-то…
***
Но я не из таких. Я все же, на первое – Лилю ставлю. А чай с лимоном, хоть тоже крайне люблю – но лишь на второе. После девушек с дамочками, и Лили. И после выходных в завершение недели.
В конце-концов, с девушками можно и в будни общаться. Тесно, и по горячему. Или – медленно и печально. Ну, или - кто как умеет.
А уж пообщавшись, можно и чаю попить. Если чайник есть. И лимон припасен заранее. Даже, на худой конец – растворимого кофе дернуть. Если лимончик отсутствует. А натуральный - делать лень и некогда.
И никак это от дня недели не зависит. Совершенно - не зависит.
К слову, некоторые девушки лимон не только для того, чтобы вкус чая исправить, используют. Занимаемся мы сегодня с Лилей, под утро уже, любовью. В порядке великого исключения она осталась у меня ночевать. Пугаясь мужа – улетевшего в очередную командировку. Но осталась.
 
***
Так вот, занимаемся с ней любовь, – и что-то щиплется. Мешается немножко даже. Разнообразия добавляет.
- Это я,- шепчет Лиля, - на всякий случай лимончика кусочек вставила. – У тебя на кухне нашла. Ма-аленький кусочек. Я его и использовала - чтобы не залететь. Где-то читала, сперматозоиды в кислой среде быстро гибнут. И для дезинфекции – тоже не вредно. Тебе ж не очень мешает? Не больно? Ничего, что я его использовала без спросу?
А что – даже и пикантно. Ароматизирует. И витамин С сплошной - очень полезный в конце зимы. Пощипывает чуть-чуть – витамин. Но - пикантно пощипывает! Без шуток.
Хотя, конечно, экспериментировать с детьми не стоит. Особенно, при таком неуправляемом муже, как Лилин. Лучше финальную часть как-нибудь по-другому оформить, с меньшим риском для окружающих. Также красочно, как открытие олимпиады. С фейерверками. И со вкусом и запахом лимончика. Но с меньшим риском. Для физиономии.
***
А Лиле в комнате надоело притворяться дремлющей. Она включила потихоньку радио. И радио тем временем напевает: «Single!... Single!... Single!...» Какая классная штучка! Из новых, каких-то, дяденька. Раньше, кажется, не слышал. Но – в моем вкусе жизнь ощущает, толк в этом понимает. Как жизнь ощущать.
Что-то он поет там – как тетенька свалила в Испанию. Оставила дяденьку одного, беднягу. Лазанью ему, бедняге, некому, видите ли, готовить. И сумбур у него в душе – полный.
Но, при всем, при том, дяденьке все равно скучать не приходится. Хоть дальше и в слова не вслушиваюсь – не до этого. Главное - по ритму, по настроению! Отличное у дяденьки настроение. Как у меня – в точности. В общем: почаще в Испанию сваливай! Дура!
И если в ритм с дяденькой попасть – вообще супер выходит!
***
И что-то уже и огоньков поезда в тумане не видно. Это здорово даже! Что там, в тумане – хорошего? Сыро, слякотно. Ничего хорошего в этом самом тумане. Тут у нас – гораздо лучше! И не трясет, не качает.
И черт с ним - что лимончика на чай не осталось.
Просто - запасливей надо быть. Заранее в студеную зимнюю пору витаминами запасаться.
***
Я к чему про Испанию-то так… непочтительно…
Тут, на днях, моя бывшая очень юная подружка вдруг решила вернуться ко мне.
Взяла, позвонила, и когда я довольно грубо спросил, чего ей нужно - прямо так и сказала: давай встретимся, а?
***
Нельзя сказать, что я сильно этому обрадовался. Хотя, порой в постели, эта подружка была хоть куда. И тело у нее было неплохое. Особенно, большая грудь, еще не съеденная пирожными талия, и круглая и упругая попка, которую нет-нет, да вспоминаю...
Я фигурист, всегда предпочитаю хорошую фигуру милому бревнышку со смазливой мордашкой. Или, стиральной доске с торчащими маслами, обгоревшей под кварцевой лампой фитнесс-клуба - до цвета папуасов Южной Гвинеи.
***
Но к двадцати двум годам ее большая грудь - при небольшом росте в 158 (на такие пропорции все мужчины клюют, как оглашенные) - несколько провисла, и без лифчика смотрелась совсем не так, как в лифчике и обтягивающем свитере.
Меня-то, как раз, всегда и интересовал ее вид - без лифчика и свитера.
Еще - однажды она мне призналась, что не испытывает никаких особых ощущений, когда грудь целуют и ласкают. А, кроме того, заметила, что не любит заниматься сексом по утрам. Готова в качестве компенсации по утрам лишь к поцелуям ниже пояса (не люблю я другие названия этого акта).
***
Понятно, что такие признания постельного настроения не добавляют. Хоть я и ушел из большого секса, можно было считать все это за мое поражение - она больше меня не хотела.
Я где-то вычитал, что сексритмы мужчин и женщин не совпадают, если мужчине секс по утрам необходим, то у женщин желание просыпается (если просыпается) часам к двенадцати. И только хотел этим утешиться, как Лиля опровергла все это, заявив, что утренний секс для нее - просто как букет свежайших роз (надо ж, как витиевато, но емко!) И это тоже опровергало и вычитанное, и то, что происходило тогда, с Тулей.
Да! я забыл сказать, что я звал ее Тулей – сокращенно от Натули.
***
Лиля опровергала это несовпадение сексуальных ритмов. Она была готова заниматься любовью и где угодно, и когда угодно. Слава богу – на что я надеюсь, - хоть не с кем угодно. Да и вообще, с ее появлением в моей жизни у меня стало гораздо меньше времени на общение с другими своими подружками – прошлыми. Нынешними. И, в общем, меня это даже не тяготит сильно.
Чудесная она все-таки – Лиля.
А я, все-таки, видимо обычный бабник.
***
А с Тулей уже давно у нас все было не хорошо. И еще весной, до встречи Лилей, я чувствовал, что скоро Туля намылится в поисках лучшей доли. Я явно не оправдывал ее надежд. Туля была с юга, греческо-хохляцкого происхождения, встречал ее я по возвращении от родителей из КавМинВод. В этой большой помойке по имени Москва она пыталась укорениться за счет удачного замужества. А со мной ей было явно нечего строить. И возраст не проходил, и я не собирался опять лезть в ярмо, и кругом бегали более богатенький дядьки.
Собственно говоря, Туля меня и сняла, видимо, по ошибке. Я был ее начальником, руководил директ сейлзом в одной большой компании, и одновременно тренировал новичков. Она была агентом буквально ходила за мной по пятам… И все произошло внезапно, в одночасье, и после мы почти три года усердно трахались в хвост и в гриву, и она меня называла "мой молодой человек". Правда, когда мы куда-нибудь выбирались, можно легко было представить дело и так, будто я ее папаша. Или даже - дедуля.
Между прочим, этот самый дедуля и других подружек своих при этом не забывал. Тот еще – дедуля…
***
И под конец наших отношений ее поведение просто стало напоминать поведению молодой провинциальной шлюшки. Ее закидоны, депрессии, и капризы мне порядком поднадоели.
И, наконец, она от меня слиняла. А может быть – я от нее. В любом случае, это все было к лучшему.
Когда она от меня слиняла, я почувствовал некоторое облегчение - похожее на то, что я чувствовал после второго развода. То есть, я просыпался по утрам (когда бывал один), и говорил себе – жив, здоров и на свободе? Что может быть лучше?
И действительно – что может быть лучше? Слинявшей подружки? Другая, естественно!
***
- Да и хрен бы с ней, - учит мне мой хороший приятель. – Сбежала – лечи подобное подобным. Или – бесподобным… - и смеется. – Как древние говорили, не помню кто. И не дергайся особенно. Либо само наладится, либо вообще - не стоит на эту тему и думать. Разве мало вокруг тем, о которых стоит думать? Вот, например…, - и он показывает глазами на целый выводок из тем - сидящих за соседним столиком.- Что ты дергаешься...
***
В общем, а я и не собираюсь дергаться особенно. И не собирался. Вокруг – действительно достаточно подручных лекарств. Чем можно дезинфицировать душевные царапины и синяки.
И действительно, за соседним столиком сидят аж четыре штучки, на любой вкус. Любая из них годиться, чтобы о них подумать. Приглядеться, подумать, и заняться ими - поактивнее.
- Видишь, стреляют… Пора и нам ответный огонь открывать. Чтобы – не застаивались. В стоиле... – И приятель поднимается из-за столика.
Ну что же, лечиться – так лечиться. Коли, доктор прописал.
***
Лечусь тем же поздним вечером. Лечусь, как прописано, - подобным, точнее – бесподобным. Пьем кофе - у меня с одной из девушек. Из кафе. Где мы сидели с приятелем и обсуждали деловые вопросы. А, попутно, и его приватную жизнь.
А потом, он уехал с одной из них – за какими-то семенами из его зимнего сада, которыми одна барышня очень заинтересовалась. У приятеля - никогда никакого зимнего сада не было и в помине – насколько мне известно. И куда же это они, хотелось бы узнать, направились? Думаю – на его съемную квартиру, без мебели – кровать, телевизор и чайник электрический. Чайник – в разговоре был предметом его особой гордости. Правда, посуды нет. Да и чай вряд ли найдется. Вместо семян из зимнего сада. Но это уже такие мелочи, такие мелочи…
Главное – что электрический чайник наличествует.
***
Эта, снятая квартира, у приятеля в его программе максимум уже несколько раз в разговоре фигурировала. В качестве альтернативы угнетающей его обыденной жизни. В которой – непутевая дочь, и жена, которая эту дочь терпеть не может. Впрочем, ее тоже можно понять. Жену его.
Милейшая дама. Как только она с моим приятелем уживается? Особенно в периоды, когда он не совсем в адекватном к окружающей его действительности состоянии находится? Я – и то несколько напрягаюсь в его обществе. Хотя не вижу его каждый вечер и всю ночь. Да еще и утром – в придачу.
А она - видит.
***
И я уехал - с другой барышней, Дашей. В кино. На последний сеанс, на комедию.
Последний сеанс был в десять. А мы, естественно, подъехали к половине одиннадцатого вечера. Как и было задумано.
Делать нечего, поехали ко мне пить кофе. Не по улице же шляться.
Кофе, почему-то, решили выпить прямо в постели. Без сахара. Не заваривая. И без кофейных чашечек. Опять – моя инициатива.
А тоже ничего - крепко получается. И от разных дергающих мыслей отвлекает. Или, почти – отвлекает.
Мало этого, что-то мне моя свинтившая вчера подруга даже и не вспоминается особенно. Хотя, сначала, после того, как сказала, - что больше меня видеть не хочет – не по себе немного стало. Пустовато как-то. Неуютно, что ли?
Сказала на прощание – староват я для нее. Говорит, поинтереснее варианты есть. И жениться на ней я явно не собираюсь. А ей бы хотелось. Но – на нет, и суда нет. Могу в одиночестве погибать. Среди простых мужских радостей со шлюхами и разрухи в доме. А с нее – хватит. Ее другие берега ждут.
***
Вот я и погибаю. Среди простых мужских радостей. Как ты и заказывала, деточка.
И чего я так поначалу огорчился? Чего это закручинился и раскурился? Ну, действительно – не жениться же на ней? Нрав у нее – хороший, вроде. Но вот мелочи, мелочи – достают порой. Да так, что хоть без оглядки беги. Так что, даже и слава богу, что сама сбежала.
И потом – как волка не корми – он все в лес глядит. Женская натура, видимо, такая. Либо все, либо ничего. А посредине – не получается.
Ну и пусть себе к другим берегам плывет. В темпе танго. Которое звучит в ночи негромко из приемника. Негромко и очень к месту. Пока мы с Дашей дышим тяжело и удовлетворенно.
Свои натуры проявляем.
***
А, в целом - так нравилась мне очень, подруга моя прошлая.
Привязался здорово. Разоткровенничался. Слишком, видимо, границы открыл. А этого с женщинами никогда делать не стоит. Любое, сказанное слово, может быть в итоге обращено против вас.
Я ведь ей тоже сказал - катись, вокруг получше есть. Как в воду глядел в сегодняшнюю ночь...
Но урок – совершенно очевидно - нельзя так сближаться с женщинами. Что бы потом так не по себе не было. особенно - в первый момент неприятного открытия. Нельзя, чтобы человек так тебе нравился. Лишнее это - совершенно!
 
Или только мне казалось – что нравится? Наверное – второе, казалось только. Если все так сейчас легко далее течет и разливается.
***
А мы даже хотели прихватить с собой и двух оставшихся барышень из кафе.
Но – у одной что-то там дома было не в порядке. С мужем, кажется. Проблемы какие-то. Не любит, оказывается, когда жена домой поздно приходит. Даже как-то странно… Разве такие мужья еще встречаются? Не все – повымерли еще?
Оказывается, нет – не все. Ну, да ладно, пусть себе живут на здоровье. Пасут свое стадо.
Стадо, думаю. такими методами вряд ли упасти можно: не позже девяти чтобы дома! Стаду это надоесть может. Свобода личности – самое важное, что есть у человека. Все можно отнять - а вот этого отнимать не стоит. Этого не прощают.
***
Говоришь, не позже девяти? Ладно, не позже девяти… Мы и до девяти – все, что надо успеть можем. И в ладошку усмехаться будем потом. Над пастырем – дураком ревнивым.
«Декамерон»-то ведь не зря уже давным-давно написан. Не на пустом месте - просто из фантазий мастера Бокаччио. С натуры списывал, маэстро, с натуры.
***
Другая барышня вообще - несколько нерешительной оказалась. И в кино ей хотелось, и за семенами. Сразу в два места. И туда интересно, и сюда – заманчиво. Куда поехать? Что выбрать? Так и не решила – куда больше тянет. Потом, как выяснилось – домой, к маме с папой тянет.
Если тянет – тянись. К маме с папой. Так что, обе оставшиеся сами по себе разбежались.
***
Когда в кафе обсуждали его приватную жизнь, приятель изложил свою программу максимум, подведя итоги выполнения программы минимум.
Итоги выполненного в жизни – прямо, скажем, были удивительные, не очень радостные. По нему внешне судя – никогда не скажешь. Успешный человек. А вот – на тебе… Вот уж – где, по-моему, дергаться можно…
Не то, что мне – с моей убежавшей в лес, то есть, к другим берегам, волчицей.
***
Все просто и не очень хорошо в его уже выполненной жизненной программе минимум: жена – есть. Вторая. Дети есть. Дочь от первого брака. Но…
Дочь не очень путевой вышла, живет с наркоманом. И, кажется, сама периодически употребляет.
Институт бросила, несмотря на деньги, заплаченные за обучение. И взятки преподавателям – чтобы сессии сдавала. И декану – чтобы не отчислили раньше, еще до очередной сессии. За полную неуспешность и дерзкий характер. И даже в Англию учиться не поехала – хоть и предлагали. Наркоман – дороже английских газонов.
Появляется она на горизонте, как зыбкий неубедительный мираж - периодически. Когда деньги нужны.
Если жить с наркоманом, по-моему, деньги будут нужны довольно часто. Чуть ли не каждый день будут нужны. И можно еще вполне залететь, и родить совершеннейшего дебила. А под кайфом залететь легче легкого, говорит мой приятель.
Не знаю, не пробовал, но охотно этому верю.
Ну – а дебилы выходят уже сами собой. По определению. В любой детский интернат заглянуть и на них полюбоваться можно… Эх, беда…
Или - также легко заразиться какой-нибудь дрянью – вроде СПИДа. Или гепатита. Подозрительно напоминающего тот же иммунодефицит.
Что на это скажешь? Все верно он говорит…
***
С неделю после таких появлений юного, подпорченного жизнью, миража, приятель ходит сам не свой. Болеет. И дома – скандал. И жена - тоже в транс впадает. В довольно агрессивный транс. Хоть и приятная во всех отношениях дама. Но ситуация кого угодно достанет, даже и милейшего человека.
Все у приятеля в такие дни из рук валится. Дела делать – он совершенно не годен. Вот и программа максимум – как-то ситуацию и разряжать. Тоже – с помощью подручных средств. Для этого он и квартиру снял. С некоторым финансовым, напряжением. Но – за спокойствие души никаких денег не жалко, думаю.
По большому счету – это не выход. Квартиру, конечно, всегда не лишнее иметь запасную, если в семье живешь. Но вот ситуация от этого никак не разрядиться, а только еще ухудшиться может. Если вдруг его жена пронюхает об этом.
- Я думаю, она уже давно пронюхала. Молчит – очень умная попалась. Куда ей деваться в случае чего? Некуда.
***
В общем, я его понимаю, даже и не осуждаю за некоторую рассеянность, и не злюсь.
В девятнадцать лет – это самое оно – подхватить такую дрянь, как синдром иммунодефицита, – размышляю я, размеренно и плавно занимаясь тем временем любовью с Дашей. Которой, судя по всему, процесс и приятен, и не надоедает – судя по ее одобрительному дыханию. Хотя мы занимаемся с ней любовью уже, как минимум, часа полтора.
***
Конечно, медицина сейчас творит чудеса, – так говаривали в мое юное, советское время. Скоро, может быть, она, медицина, вообще, нанесет смертельный удар по вирусу.
Правда, когда она нанесет этот удар, почему-то, не сообщают. Видимо, все же не так скоро, как хотелось бы. Надо потерпеть.
А пока в арсенале медицинских чудес - удлинение срока жизни заболевшим беднягам. Но – стоит это удлинение жизни денег, и немалых. Не у каждого бедняги они есть. А сколько неудобств при этом возникает!.. И особенно - для окружающих. Просто, не сосчитать, не передать, словами не сформулировать... Чего об этом не скажешь – все мало будет.
***
Поневоле задумаешься, что выбрать - если вдруг в такую ситуацию попадешь.
Может быть, лучше – с балкона и за борт? С десятого этажа… Чтобы медицину не ждать - неторопливую. Особенно, когда об окружающих подумаешь - терпеливых.
А терпеть им, этим окружающим, большие неудобства – лет пять-десять. Может быть даже больше – благодаря медицине, или, даже, вопреки ей. Пока любимое существо не загнется, наконец, - от обычной простуды. Или от чего-нибудь в этом же роде, от какой-нибудь ангины тривиальной…
***
Или, правда, - с балкона, за борт? Или – голову в духовку? Или – веревку прикупить покрепче?...
***
- Как тебе, ничего? - спрашивает Даша, тыльной стороной ладони вытирая нежные губки, и садясь на мое, разбитое некогда футболом, колено.
- Очень даже…, - отвечаю я, и нежно глажу ее по коротким волнистым волосам. Даже в полутьме комнаты видно, как раскраснелись ее щеки, как блестят ее глаза.
Хотя, через презерватив никаких особо непередаваемых ощущений от ее стараний губками, зубками и язычком я не испытываю. Чтобы так кончить через резину – тут надо еще с полчаса потрудиться.
А мне не хочется Дашу напрягать так для первого раза – она, собственно, неплохая девочка. Очень меня обезболивает… Да и вообще, не каждая возьмется презерватив целовать.
Если бы еще и мысли, ни к месту лезущие, куда-нибудь заземляла…
И давление в трубопроводе не падает – это уже хорошо. И разбитое колено, что ныло с утра из-за дождя, в общем, не очень-то болезненно реагирует на ее приятную горячую влажную тяжесть, которой она нежно трется по колену.
Даже наоборот – вполне правильно колено реагирует – мурашки удовольствия бегут вверх по ноге.
Сейчас мы наше давление в трубопроводах поддержим и упрочим. Доступными нам методами:
– Ну-ка, ложись на спинку, - я сейчас тоже кое-что поисследую. На предмет сладких ощущений…
- Только нежно… Я очень чувствительна… Не царапайся…, - Даша проводит рукой по моей щеке, по верхней губе, - нет, ничего, вроде, не очень в ночи шершавая. - Но все равно – понежнее… Умеешь?
Эх, нравится мне эта грамотная юная поросль. Лет двадцать пять – двадцать семьей, а все уже понимает.
- Умею. Можешь не сомневаться. Сейчас продемонстрирую.
***
Может быть, медицине стоило бы подумать как раз не над удлинением, а над сокращением сроков жизни заразившихся бедолаг? – продолжаю я свои размышления, опускаясь к Дашины нежным глубинам. Над безболезненным, и даже радостным укорачиванием срока жизни?
***
Впрочем, это явно негуманно. Попробуй такое вслух скажи – мизантропом прослывешь. Человеконенавистником. Или, что еще хуже – настоящим нацистом. Которые – за чистоту расы и особей очень ратовали, и практические шаги в этом направлении предпринимали. Правда, весьма неудачно закончившиеся – и для них. И для окружающих.
Не хотелось бы. Определенно, не хотелось бы. Я лично – вообще большой гуманист. Кошечек, собачек, детишек – люблю, и даже очень. Правда, только – не у себя дома. А вот гостях – очень даже люблю. Жизнь без них какая-то пустынная выходит.
А это, насчет сокращения сроков, так, – оно ж само по себе в воздухе не одно столетие крутится. Без всяких нацистов. Разве нужно его лишний раз озвучивать?
Особенно – близким людям, вроде моего приятеля. Оно у них у самих в голове сидит. Только они тоже редко эту идею вслух высказывают. Тоже боятся, что их не правильно поймут.
К счастью, кажется, пока таких проблем у его дочери нет. И, постучим по собственной голове, - и не будет!
***
- Что-то не так, - спрашивает Даша, приподнимаясь на локтях.
Я отрываюсь от нее:
- Нет, это я так… Так вкусно, что за голову хотелось схватиться. Вот я и схватился…
- Ах… Еще, пожалуйста!… Еще…
***
Но что ему, моему приятелю, с дочерью делать-то?
Пороть – бессмысленно. Денег не давать – тоже не лучший метод.
Если денег не давать - воровать начнут со своим наркоманом напару, или сделаются мелкими распространителями. Их - с ее дорогим сожителем, которому тоже лет двадцать, - конечно, быстро поймают. Потому что ловят обычно мелких рыбешек. И – понятно, почему. Откупиться не могут.
А продадут их свои же, такие же. В качестве мзды. Чтобы конкурентов на корню извести.
***
И далее – тоже все понятно. Либо большие деньги, чтобы отпустили. Хоть – на какое-то время. Либо колония, где они уже станут дилерами настоящими – если выживут, конечно.
А если и не поймают сразу – большой риск что свои же, мелкие, и заклюют. До смерти.
И найдут их зарезанными в каком-нибудь вонючем, кошками и бомжами загаженном подъезде. Или – на помойке. В мусорных черных мешка. Какой-нибудь бомж и найдет - по радостному оживлению бездомных собак, кошек и деловитых крыс.
Как девушку из утреннего телесюжета. Который, почему-то, вот запал в голову, и с утра все крутиться. Даже сейчас, пока я с Дашей занимаюсь любимым делом.
Но я об этом сюжете приятелю рассказывать не стал. Зачем ему настроение опускать? И так – опущено, дальше, вроде, некуда.
***
А Даша, в постели – вполне ничего. Вполне соответствует ожиданиям. И даже – несколько их превосходит. Как в известной рекламе. Несмотря на презервативы даже. Очень неожиданно – так вот, с ходу, попасть на такую замечательную девушку. Которая - однозначно лучше, чем ушедшая подруга. Точно - лучше!
Я думаю, что мы с Дашей не последний раз видимся. Надеюсь на это.
***
У меня проблемы всегда возникают, когда презервативы дома искать надо. То ли они есть, то ли нет. То ли – что? Не запасливый я какой-то.
Ну, не бежать же в этот ответственный момент в аптеку или палатку. А с другими средствами – нет никакой твердой уверенности в завтрашнем дне. Впрочем, и с презервативами – тоже нет. Хотя, я думаю, все же ее больше, чем с другими средствами.
Слава богу, нынешнее поколение, обычно, само тяжело вооружено бывает. В сумочке, помимо баллончика с нервнопаралитическим газом – хоть один презерватив – да наверняка есть. Правда – сомнительного качества, как правило. Черт его знает, держит эта резина – или нет? Кто и где ее сделал?
И газ – если попробовать на ком-нибудь – тоже просто дезодорантом окажется. Глаза пощиплет – да и только.
И – с одним презервативом далеко не уедешь, одни мучения. Очень уж они гнуться, презервативы. Пока раскочегаришься, нужно уже другой надевать. А его –нету. И что делать?
***
Губками с язычком не каждая так, как Даша, сразу, с первого раза, потрудиться захочет. Пусть даже и через презерватив.
Но если не рисковать - нужно тогда просто правильный образ жизни вести. Аскетическо-проницательный. Вот здесь – можно, а здесь – не стоит. Нарвешься.
Мне ведь тоже далеко не каждую барышню так запросто поцеловать захочется. Не к каждой – душа лежит. Не каждая, ведь, достаточно гигиенично себя ведет.
А некоторые – просто доверия не вызывают.
А некоторые – принципиально не бреются и даже, судя по всему, не слишком себя мытьем утруждают. К натуре, как говорится, поближе хотят быть.
***
Наверное – и мужчины такие же существуют, возбуждаются от потных или небритых дам. И, слава богу. Нравится – да хоть залейся.Может быть им также и водка горячая нравится. Так - на здоровье.
Только со своим уставом в чужой монастырь не ходи. Могут попросить. Вежливо. Или даже – не очень вежливо. На порог поставить могут – вот бог, а вот порог. И напрасно – обиды, упреки. Постель – дело тонкое.
Если, конечно, обе стороны это понимают.
***
Но с Дашей все в порядке. С точки зрения гигиены. Губки – нежнейшие, сладкие, горячие и влажные, с легким цветочным ароматом. Правильно мое колено отзывалось. Безошибочно. И я чувствую, как ее бедро, прикасающееся к моей щеке, начинает дрожать.
***
Вообще, это классный способ – зализывать душевные раны. Ну, сбежала от меня моя пассия – да и хрен бы с ней, как сказал уже мой приятель. Когда вокруг такие девушки водятся – пусть бежит, куда хочет. На все четыре стороны. Обратно тут не принимают. И по субботам - не подают.
***
Я чувствую. Как Даша кончает, и еще раз кончает – буквально через минуту. Пора завершать это замечательный процесс. Кажется, уже в районе четырех утра… Хорошо хоть, что завтра - суббота.
Я поворачиваю ее, разгоряченную, очаровательной попкой к себе и вхожу со всей, оставшейся во мне энергией.
- А он уцелел? – только и спрашивает она прерывающимся голосом, имея ввиду презерватив.
- Думаю, да. Если это так важно…
- Конечно, важно… Мы ведь так мало знаем друг друга…
И под звуки негромкого танго, льющегося из приемника, ночь отступает.
А уже подступает ранее-ранее московское субботнее утро. Вот так я справил уход моей любимой подружки. По нашему. По мужски.
***
Но под ложечкой все же иногда посасывает – кто с ней сейчас, с Тулей? Вроде бы, свое было, а теперь кто-то другой трахает, трахает… Вот беда-то – эта память на что-то почти близкое…
И тут вдруг она решила вернуться - после длительного, молчания. Как снег – на голову. В разгар нашего с Лилей романа.
***
Как возвращаются провинциальные девушки? Мелодраматично.
Не провинциальные, впрочем, еще более мелодраматично.
Сперва сбросила эсэмэску – у нее критические дни. Можем встретиться сейчас, если не брезгую. А можем через два-три дня, когда сэтафер закончится. То есть, полгода молчала-молчала, – а потом сразу эту эсэмэску – просто класс!
Я ничего на это не ответил. Решил – пошла-ка она туда, куда заслуживает. В задницу.
Но она упорная была - позвонила с неизвестного мне номера, чтобы я трубку взял, и забулькала бархатным низким голосом. С хрипотцой таким, чтобы крышу сносило от одного этого звука – даром, что ей совсем еще юна. Умела пользоваться подручными средствами.
Хуже женщины бывает только мужчина… Ну, не нужна она была мне по-новой вовсе! Не нужна!
И все же - воспоминание о ее упругой попке, о влажных губках - решило дело в ее пользу. Прости меня, Лиля. Ты ведь тоже – все-таки замужем. И на этот счет ни у тебя, ни у меня – нет никаких иллюзий.
***
И вот – сидит передо мной, как ей кажется, расфуфыренная, с голым животом. Правда, животик у нее сексуально выглядит, надо ей отдать должное. Но мало ли сексуальных оголенных животиков сейчас разгуливает где-то рядом?
Ковыряется палочками в кусках рыбы, запивает их какой-то рисовой дрянью, и рассуждает о том, как было ей со мной хорошо, как хочет она все вернуть, как много она теперь зарабатывает. И, чтобы продемонстрировать свою значимость – предлагает за ужин заплатить - ха-ха, сколько ее долгов мной было погашено!
***
А я сижу перед ней и думаю – каково это – лопать сырую рыбу, наверняка, с гельминтами, и как они потом там внутри у нее оживут, и как все это повлияет на мою потенцию. Я рыбу, а уж, тем более, сырую, терпеть не могу…
И все это – весь этот Сушивеслабар на третьем этаже Рамстора, и ее воркование, давят на меня. На психику давят. Всерьез. И я, между прочим, чувствую, все равно мне как-то - весь этот балаган. Кто ее там сейчас трахает. Как ее трахает. Каким образом и куда. Ну вот, совершенно наплевать стало. Я свое с ней оттрахал. Могу поделиться опытом – с тем, кто ее сейчас имеет.
***
А потом мы едем ко мне. Как встарь. И не очень долгой дорогой Туля все интересуется, как мы будем предохраняться. Уж столько времени прошло, как бы чего друг от друга не подцепить.
А я тоже про это же думаю. Не хочется мне Лилю в такую историю впутывать. Совсем не заслужила она такого свинства с моей стороны.
И я Туле предлагаю на выбор – мирамистин, кондомы улучшенные, ароматизированные или рифленые, или какую-то еще пенную дребедень, от нее же и оставшуюся. Валяющуюся - у меня в аптечном шкафчике в ванной мертвым грузом.
Она совсем расстраивается и начинает меня же упрекать. Что я ей верность не хранил, трахался, наверное, налево и направо.
***
А почему бы, собственно, и нет? А у меня в голове сидит ее история о том, как в Греции, в сортире, во время Олимпиады, ее пьяную (из ее же рассказа), стащив с нее трусики, целовал и обсасывал какой-то местный грек. А может – я чего-то не понял - заблудший отечественный спортсмен, серокожий дитя гор.
Впрочем, дитя гор бы вряд ли ее обцеловывать стал, все было бы у него по-простому, вставил, вынул и пошел. И будь здорова – не кашляй.
Наверное, это все же нетрезвый грэк был. Ее почти соотечественник. По отцу.
А еще гельминты приплетаются…
Вот так мы и приезжаем ко мне. И начинается вторая серия.
***
Оказывается, все это не имеет отношения к нашей любви. Собралась она в Египте встречать свой день рождения. И друзей туда пригласила своих – подруг, да парочку педиков, с которыми очень весело иногда кальян покуривает. Вот мне приятно-то ее потом целовать - после того, как она мундштук за этими спидоносцами пообсасывает.
Но дело-то в том, денег у нее сейчас нет, а все уже договорено, все приглашены, и с отелями уже договорено! Главное, повторяет, чтобы я не подумал ничего плохого, это не имеет отношения к нашей любви - слово-то какое изобрела по случаю! - это в долг, который она отдаст.
Вообще говоря – это класс, собраться за границу отмечать день рождения, и не иметь для этого денег. Эх, тоска…
Лиля, спасай своего непутевого друга, пожалуйста!
Я дал ей триста долларов.
***
После нашей этой ночи с мирамистином, притворными аханьями и оханьями Тули, и моей головой, забитой всякой мишурой про гельминтов и пьяных непонятных грэков, Туля пропала в Египте на месяц.
Позвонила мне накануне вылета в Москву. Радостно сообщила, что деньги у нее кончились, и хорошо бы было ее встретить в Домодедово.
Я не стал ее встречать. У меня как разу другие планы были на вечер.
Она, Туля, вообще-то, дура.
Если бы она попросила тогда у меня тысячи полторы – я бы их ей тоже дал. В тот момент – точно бы дал. И у меня как раз были.
***
Еще через месяц, просто развлекаясь, я напомнил ей о долге в триста долларов. Эсэмэской напомнил. Говорить мне с ней не хотелось.
Она весьма нагло скинула sms о том, что ей не до меня, и вообще, это мои проблемы.
***
А не так давно прислала еще одно sms-сообщение.
Мой телефон нежно сыграл “Summer Time”, возвещая о том, что мной что-то получено. Телефон лежал у изголовья постели. Я был весь на грани растворения, и чувствовал, что Лиля тоже почти готова, и ждет только меня – чтобы завершить это действо классически. Так, как описано в умных книгах об умном сексе. Одновременно со мной…
Я, как дурак, схватил телефон. И прочитал:
«Prosti menya pozaluista. Mne seichas ochen’stidno. Ya obyazatelno vse vernu, kak tolko smogu».
***
- Вот сука, - сказал я вслух.
- Что-то важное? – спросила Лиля.
- Нет, ничего, миленький. Так, с работы, идиот один.
***
Из окна кухни Лилиной подруги, у которой мы иногда с Лилей встречаемся - с шестого этажа новой башни в районе Мосфильмовской - видна залитая светом прожектора стоянка. И моя машина – в замершем на ночь стаде.
И даже отсюда видно, как мигает красный огонек сигнализации за лобовым стеклом. Как будто мне – я здесь, я здесь, я здесь. Поехали, а? Я здесь…
Что-то мне не спится – после этой sms-ки от Тули.
***
Чужая ночь. Чужая кухня. Чужой, отлично ухоженной квартиры. Чужие вещи – уютные, красивые – чужие.
Ночь.
Курить здесь нельзя. Нигде. Лиля запретила.
Это можно и пережить – все равно я собираюсь бросить.
***
Стою у окна и размышляю, как искал сегодня в сети какую-то ерунду – по работе. Что-то по недвижимости.
Наткнулся на знакомый мэйл.
Объявление датировано декабрем 2005-го. «Продается десятилетний мерседес/загородный дом в Немчиновке».
Контактное лицо – Саша.
Контактный мэйл-адрес – ее, Тулин…
***
Как она вдруг переменилась, испугалась, когда мы лежали с ней в постели, смотрели телевизор, - и в сводке происшествий сказали - пьяный водитель «мерседеса» на Ленинградском шоссе устроил бойню. На скорости под двести. И сам погиб….
Показали кадры искореженного железа, разнесенного фонарного столба, а она вдруг успокоилась. Сейчас-то понятно, почему успокоилась Не та была машина, не тот «мерседес»… Не Сашин…
***
Но мне же наплевать - и на эту историю тоже. Так чего я тут стою, смотрю вниз, и пью горе чайными стаканами? И размышляю об этом гребанном мэйле, некстати подвернувшемся среди дня. И об sms-сообщении, написанном корявой латиницей, и, как по заказу пришедшую ночью. Откуда и почему она ее вдруг послала? И чем сейчас занята?
Как иголка из прошлого. Вошла под кожу, и пошла гулять по телу.
Шлюшка. Просто, мелкая шлюшка…
 
***
Заспанная Лиля, обмотанная махровой простыней, появляется в проеме арки. Китайские висюльки нежно звенят, приветствуя ее.
- Ты как? Что-то случилось? С машиной? Здесь охраняют… Я тут тоже машину иногда ставлю. Ты плохо себя чувствуешь? Так и не кончил, бедняга…
Она прижимается ко мне – теплая со сна, вкусно пахнущая, и тоже смотрит из окна.
- А где она? Вон та? Даже сверху – красивая….
- Лиля, мне надо ехать…..
- Почему? Я уже разгулялась, пойдем, поспим. Ты такой был классный! А утром прямо на работу – тебе же здесь недалеко! Бритва есть, жиллетт, ты же такими бреешься?
- В девять планерка. Видела, коллега-идиот сообщение прислал. Будут ругать – лучше быть в форме…
- Ну хорошо, пойдем, просто так поспим… Хотя плохо, что ты не кончил. Давай, я тебя быстренько поцелую – и будешь спать, как младенец… И мне – приятно.
И, через паузу.
– Ладно. Одевайся… Позвонишь потом… Когда совещание закончится… Я и не предполагала, что ты такой… ответственный….
Огонек мигает, мигает внизу.
***
Воскресное утро, окна еще только синеют.
Занимаемся любовью. Точнее сказать – отзанимались. Лиля лежит, уткнувшись в подушку. Не поворачивая головы, ведет рукой мне по животу.
- Опять?
- Нет, просто проверяю. Куда все это попало. На твою шерсть, или в меня. Бежать ли мыться. Или чуть полежать можно. Шерсть у тебя – как у мамонта. Хорошая. Сексуально очень. Гадость, какая – бритый мужчина … - Она поворачивается поудобнее, кладет руку мне на грудь.
- Скажи-ка, а почему тебе не нравятся твои ровесницы? Лет сорока – сорока пяти? Они же, наверное, горячие, активные. Занимаются любовью - как в последний раз. И некоторые выглядят неплохо, будто им лет тридцать… Как мне…
Эх, Лиля, я же прекрасно знаю, что тебе скоро стукнет сорок один. Правда, не помню точно, когда, но – скоро.
И ты прямо сама не своя по этому поводу ходишь последние дни.
***
- Знаешь, я с женщинами женщин не обсуждаю. С мужчинами, кстати, тоже. И, почему. Собственно, не нравятся? Очень даже нравятся. Только – чтобы не очень много говорили.
- И все же мне кажется, что ты предпочел бы девочку лет двадцати. Поделись, а, разве сорокалетние – так уж плохи?
- Чем делиться, миленький? Я почти что девственник. У меня всего было-то - две жены. И те благополучно слиняли….
- Совсем и непонятно, кто от кого слинял. Так, почему все-таки? А? Или тебя пытать?
- Между прочим - больно, когда дергаешь. Хотя и приятно. Но все-таки, больно. Возьми тогда уж утюг, что ли – для пыток. А то – неизвестно - чем сейчас дело закончится. А так будет паленой шерстью пахнуть, И все отпадет.
- Да понятно, чем закончится. Если я тебя опять хочу. Не увиливай!..
- Мои ровесницы, мои ровесницы… Они несколько нудные. Даже занудные. Комплексы. Заботы. Проблемы сплошные. Ты сейчас всего лишь решаешь, пойти ли тебе в душ. Или помучить меня, а потом в душ пойти. А потом опять любовью заняться. И мне это нравится.
***
А вот если бы тут лежала тетя, лет на пятнадцать тебя постарше, я бы сейчас слушал истории, какой у нее отвратительный муж - есть или был. И какая сволочь начальник, денег не платит, а на другую хорошую работу не берут из-за возраста. И как нам хорошо будет вместе… Нет, вообще-то, конечно, любовью они умеют, некоторые... А так – нудные… Я не люблю – это "вместе". Сыт - этим «вместе». Столько лет потратил, чтобы просто понять – не семейный я человек...
- Значит, ты сейчас спортом занимаешься – со мной? – Лиля поворачивается, привстает, наклоняется ко мне, и внимательно смотрит мне в лицо. - Вроде, как в гимнастическом зале, да?
- Я бы так не сказал, Лиля. Я же не виноват в том, что ты замужем. И какой спорт… Какой из меня спортсмен… Я в футбол закончил играть в шестнадцать лет. По причине разбитой ноги. И больше ничем. Так, на ушу ходил. Вторая жена все испортила. Думала, что я три раза в неделю к другой женщине намыливаюсь. Нюхала кимоно – потом ли пахнет, или я так его намочил, для правдоподобия… Точно - как в рекламе…
- Не уводи…. Почему ты со мной?
- Ну что ты сразу….
- У меня скоро день рождения.
- Да, знаю.
- А когда? Какого числа?
- Ну… По-моему…
- Я тебе говорила….
- Да-да, но я не записал. У тебя в феврале – третьего.
- Не третьего. И не в феврале.
- Повтори, я сейчас запишу.
- Не буду я ничего повторять.
- Значит – война?
- Нет. Зачем война… Мне пора собираться – ты же меня отвезешь?
- Отвезу. А что – даже и чая не попьем? Ты что – больше не хочешь?
- Хочу. Но потом сразу двинемся…
***
А действительно – когда у Лили день рождения? Почему я такой невнимательный?
- Можно тебя попросить об одной вещи? Если ты меня хоть чуточку любишь….. Никогда со мной больше не откровенничай… Ладно? Лучше ври что-нибудь. У тебя так здорово получается….. Смешно и легко. А я- взамен, тебе о своем муже рассказывать не буду. Договорились?
***
Мы с Лилей выбрались посидеть в кафе. Не все же только диван ломать.
Лиля пальчиком дотрагивается до тортика – вкусный, наверное. Облизывает пальчик и смотрит на меня. Сексуально. Только - почему меня сегодня все раздражает?
Сквозь витрину вижу свою грязную машину, и серый московский день середины зимы. Серых пешеходов.
- Жирноват кремчик. Для талии вредно. Но – все же, рискну – негодник ты этакий. Знаю, ты - любишь полненьких. - У Лили – хорошее настроение.
- Мне нравятся далеко не все полненькие. Как ты выражаешься. А именно – ты! И не верь, мужчинам, которые говорят, что любят худых. Врут наглым образом. Прямо в глаза врут.
- И талию ты любишь. Всегда у меня по бедрам руками шаришь. У меня хорошая талия – правда?
- Да, Лиля, отличная – осиная. – Не удерживаюсь я. - Не путать с осиновой.
Она решает, обидеться, или нет. И улыбается хорошо накрашенными губками с приставшими крошками тортика. Молодец! Решила пропустить укол. Она сама прекрасно все про себя знает. Хоть и работает сегодня под маленькую девочку. А возраст у нее - далеко не детский.
Талию у Лили отыскать пока еще можно. Не то, что у некоторых – где талию делать будем?
И вообще – у нее классная фигура – я об этом уже говорил. И с грудью все в порядке. Потому что грудь нежная, и в то же время высокая – без всякой пластики. Хотя, есть недостаток, или же – достоинство: очень чувствительная. Смотря, как на это дело посмотреть.
Тут - никаких резких движений. Только нежно и не очень часто. Губы, чуть язык. Не более. А почему бы и нет? Мы ж не гладиаторы на арене, вылупив глаза от страсти, друг от друга куски отрывать… Под шум возбужденных зрителей.
***
А вот стиральные доски – точно не по мне.
Почему-то вспоминается одна знакомая. Балеринка. Из Питера.
Очаровательные ножки – как у профессионального футболиста. Набор гладких мышц. На одну ножку положит, другой прихлопнет. Мокрое место - в итоге.
 
Пресс – как у каратэка. Ни намека на жирок. Пули отскакивает, и убивают рикошетом.
Тонкие ручки – стальные. Захват – как у борца, насмерть.
В момент экстаза она сжимала меня и ручками, и ножками так – что глаза на лоб.
И вдобавок – нерегулярные критические дни – в зависимости от загрузки в спектаклях. Одно мучение: что у нас сегодня по программе – слезы, сигареты не вынимая изо рта, или же улыбочка и гладкий зачесик с красивой японской заколкой?
Из первого ряда партера – видно бывало, как проседают при прыжке доски сцены. И пыль взлетает клубами в свете юпитеров. А – вроде бы, ни грамма лишнего веса. Как у спортсменок.
Но, справедливости ради, уж под ее горячую руку если попадешься – восторг полный. Очень сексуальная девушка. Когда накатит. Хотя – с грудью были проблемы. Прямо мальчик какой-то. А мальчиками я не интересуюсь и даже как-то брезгую.
***
- Была сегодня в бассейне, - рассказывает Лиля. - Там такие тетки плавают – вода выплескивается. А им хоть бы что. Вылезают из воды – глаза закрыть хочется. Так вот, один дядька такую тетьку прямо в воде – чуть не это… Ну, ты понимаешь…
Я вполне понимаю.
- Я – пока тебя ждала - такие брючки себе приглядела. Вроде бы и без формы, а вроде бы и попка прорисовывается. Оценишь потом? Ладно?
- Конечно, оценю. И в штанишках, и без.
- Лучше без штанишек. А тебе как моя попка – ничего? Без целлюлита? Не знаю, что это я спрашиваю – в моем возрасте, и еще на целлюлит жаловаться - просто грех. Хотя, конечно, я несколько поплыла. Но все же - взяла себя в руки. Правда, ведь?
Правда, ничего не скажешь. Если большую часть времени проводить в фитнессах и бассейнах и саунах – результат будет налицо. Очаровательный будет результат.
***
- И почему только у мужчин целлюлита не бывает? А здесь неплохо. Ты не находишь? Хотя что-то мне уже хочется тронуться – к тебе. Но закажи мне, пожалуйста, еще тортик. Ма-аленький. Почему же ты такой мрачный? Что-нибудь на работе? Выгоняют уже?
- Я не мрачный, вовсе. Может, кстати, и выгоняют. А может, нет. Но это не так важно, я всегда себе место отыщу. Вчера просто был самый критический день в году. Все сложилось, и кажется, уже ничего хорошего от жизни не жди.
***
- Ах вот, почему ты мне позвонил… Хотя, вроде, вчера виделись. Слушай, я так рада - что ты мне позвонил. Я ведь – светлое пятно в твоей биографии?
- Еще какое. Ешь тортик, и тронемся. Улучшать настроение.
- Ой, я даже могу и тортик не доедать! И настроение мне не надо улучшать. Когда я тебя вижу. Можем оставить его. Или, давай заберем его с собой! Чтобы слаще было! Молодой человек - упакуйте нам, пожалуйста, тортик - мы с собой возьмем. А лучше - два - и второй такой же!
***
Ищу чек об оплате будильника. Надо отнести его обратно в магазин - не нравится мне, как звонит. Только купил вчера - уже не нравится.
Ругаю себя последними словами - какой я неорганизованный. Все в каких-то файлах прозрачных - перемешано. Счета, квитанции, банковские чеки - черте чего!
Натыкаюсь на целую семью квитанции об оплате - счетов, чеков , кредита на телевизор, еще чего-то. И везде - одна и та же фамилия.
***
Совсем начинает жаба душить. Сколько денег на Тулю потрачено.... А в ответ: просто кинула меня.
Неужели ничего хорошего не было? Пытаюсь вспомнить. Уже столько времени прошло. А квитанции зачем-то все хранятся.
И ничего хорошего не вспоминается.
***
Вспоминается только - как собрались куда-то, приезжаю за ней - она умотала уже. Даже не позвонила. Потом выясняется - с каким-то хреном вареники поехала в Жуковку есть. Раньше ему обещала и вспомнила.
Вспоминается также - выходит из самолета с каким-то мужиком. И делает вид, что не знает его. Просто, якобы, он ей сумку подносил. А явно видно, что знает.
"К тебе поедем" - спрашиваю.
"Да", говорит, "только следом мой папа летит - с интервалом в часа полтора. Так что, ты меня сгрузишь - и все. А увидимся на неделе". Вот и встретились...Бог ты мой, какой папа? Каким - следующим рейсом?
***
Еще вспоминаю - как аборт делала, искусственный выкидыш. Оплатил, естественно. А потом прикинул - ну абсолютно точно - не мой это был. По всем признакам, не мой. К экспертам ходить не надо. И она же сама настояла, невзирая на то, что я категорически против был, выкидыш делать. Да даже, если бы и не мой, я бы ее остановил...
***
Если бы сейчас Лиля сказала, что залетела, я бы махнул бы рукой, не стал бы долго размышлять о будущем. Несмотря на все сложности нашего совместного бытия. Сказал бы - оставляй, потом разберемся.
***
Сижу, смотрю на квитанции, дыхание от злости перехватывает.
Порвал их, в ведро бросил. Нечего им тут больше делать. давно уже нечего делать.
Позже обнаружил, что заодно - чек на будильник порвал, урод. Он туда почему-то затесался.
Так и остался у меня будильник. Который - так и не нравится. Звонок - отвратительный. Особенно - по утрам.
***
Сегодня - проснулись с Лилей ни свет ни заря, в пол-шестого, чтобы любовью позаниматься до работы.
Точнее, не проснулись, а она, втихую, будильник переставила, на пораньше. Она всегда так делает. Когда мы ночуем у ее подруги, на Мосфильмовской. Мужа она говорит, что квартиру стережет, и кошку кормит. И он звонит потом раз десять за вечер – проверяет. Там ли она?
Это, единственная возможность нам оставаться вдвоем на ночь. У меня ночевать – она просто не рискует.
А для нее – позаниматься любовью утром – просто праздник. Всегда говорит – без секса с утра, - и день не задался! И ночь тоже – весьма неудачная вышла.
***
Меня это тоже устраивает. Утром как-то все острее получается, хотя и не так оживленно, как вечером.
А ночевать – мне все равно, где ночевать – по большому счету. Ванная есть – и, слава богу. Никто меня нигде не ждет – и это тоже прекрасно. Приехал домой, не приехал – кому и какое до этого дело?
Вот, когда Туля была – она тоже меня проверяла, как Лилю Лилин муж. Даже, если договорились не встречаться в какой-то день – обязательно еще несколько раз позвонит. По домашнему – не зарулил ли налево? Видимо, все-таки, всерьез поначалу, хотя бы, меня рассматривала.
***
Да, поутру любовью заниматься – одно удовольствие – кто понимает!
Правда, спать сильно хочется. И звонок у будильника - мерзкий.
B обед - особенно тяжело становится. Просто катастрофа какая-то. Хожу, чтобы не заснуть, и шучу: где у вас тут раскладушечка, девушки?
Девушки при этом странно на меня смотрят как-то. Будто у меня молния на брюках расстегнута.
А она – застегнута – проверял.
Но это все можно перетерпеть, и уж вечером придти – и спать бухнуться.
***
У Лили отчество такое же, как у моей второй жены. Васильевна. Только что-то путаюсь иногда – как у первой, или у второй? Нет, конечно же – у второй. Хоть и давно развелись, лет, этак, десять. Но, как произнесу – Лилия Васильевна, так нехорошие ассоциации накатывают.
***
Та, которая вторая жена б/у, однажды решила меня треснуть за что-то. Что-то я ей сказал… Не то, или не так…
А я – невольно, блок поставил. Защитный. Автоматически. Даром что ли, в группе ушу занимался, у монгольского мастера? Конечно - не даром, за немалые деньги, между прочим.
Она блок не пробила - женщина, все же. Только руку чуть себе не отломала. Так потом - всем синяк демонстрировала, и говорила, какая я сволочь, женщин бью.
Я ей говорю – Оля, зачем ты так? Я же тебя пальцем не тронул. Я ж мирный, ты сама прекрасно знаешь.
Она мне – а зачем ты руки скрещиваешь? Ведь специально, да? Мирный....
Будто я должен был покорно удар снести – прямо по тыкве, в самую середину – в нос. А у меня на замах - уже автоматизм к тому времени выработался, рефлекс - блоки ставить.
Ладно, говорит, мы по-простому. В следующий раз тебя – лыжной палкой! – и не отобьешься.
***
Лиля немного обижается. Ей не нравится, когда я что-то уменьшительное изобретаю.
- У меня, - говорит, - красивое имя – нежное, Лилия… А ты меня все – зайчонок, кошечка, солнышко.... Как в анекдоте – солнышко, раздвинь ножки! Давай уж по-простому: Лилия Васильевна, ноги-то раздвиньте!
- Слушай, Лилия Васильевна, - говорю, – что ты ко мне с утра цепляешься. А? Разбудила ни свет не заря, распалила, можно сказать, жар желания разожгла…. А теперь - Лилия Васильевна, Лилия Васильевна …. У меня прямо все падает тут же. Весь жар желания.
- Так у тебя и не вставал - твой хваленый жар желанья. Как тебя не распаляй. У меня у мужа когда-то, по утру - просто как кол торчал. Правда, потом тут же падал и скукоживался. И ничего сделать нельзя было. А у тебя? Видно, ты всю неделю отрывался. А тут я – некстати. Ты б предупреждал… Кстати, или не очень.... Не морочил бы голову.
- Ну что ты, солнышко... Не с той ноги проснулась? Что ты – капризничаешь?
- Опять?
Лиля вскакивает с дивана и уходит в ванную. Не понимаю, почему у нее сегодня такое настроение? Фигура у нее –загляденье, особенно в отблесках телевизора. Что там она про жар желания? Утренний
Я лежу, и слушаю раздраженный шум воды...
***
По телевизору, который мы включили, тем временем показывают, как выходить из похмелья после праздников. Ведущая - искусственно оживлена, хочет гражданам с утра настроение поднять. И, в общем, занятно так поднимает.
Надо, оказывается, накапать двадцать капель спирта в стакан воды. И выпить. И верить, что это поможет. Глупость какая-то, но занятно.
И далее – уже на работе – встать всем коллективом вокруг стола, и чтобы один из большой бутылки воду разливал по кружкам – холодную, чистую. Совместное водопитие – очень поднимает тонус, сообщает раздраженно ведущая. И токсины праздничные выводит из организма. Но никакого алкоголя!
Хэ, девушка, ну и сюжеты тебе сегодня подложили! - думаю я.
***
И кричу:
- Лилия Васильевна, Лилия Васильевна! солны!.. Лилия Васильевна – хватит уже плескаться! Приходи же скорее в чертог златой! Осталось минут десять! Щас уже про ДТП пойдет, и новости... И что это нам за гонки устраивать, а?
И Лилия Васильевна, вся влажная, горячая, хорошо пахнущая, выплывает, наконец.
- Ладно, давай уж! Будь понежнее, суслик! Это тебе за кошечку и солнышко!
Смотри-ка, а жар желания ничего, набухает!
***
- Ты, что-то, перестал говорить нежности. А для женщины – это очень важно, милый… - Лиля перегнулась ко мне с пассажирского сидения и целует в шею.
А рука ее ползет от моего колена вверх. Это - очень кстати. Мы как раз выезжаем из города на трассу - на юг. Движение тяжелое. Варшавское шоссе перед МКАДом сужено гаишниками до двух полос. Непоседливые фуры, не обращая внимания на остальных участников движения, пытаются втиснуться в этот узкий проем. Чтобы тут же поехать на обочину - для проверки и дачи взяток.
Мне неудобно переключать передачи – ее рука мешает. И вдобавок – мордастый гаишник, внимательно приглядывающийся к каждой проезжающей мимо машине, с видом охотника за головами, уже целится взглядом прямо в нас. Я прямо всем телом ощущаю его неподдельный интерес.
На счастье, его внимание отвлекает разбитый немецкий тарантас, какого-то немыслимого года выпуска, похожий на акулу. На мое счастье и свое несчастье, тарантас обгоняет меня. Не местный видно. Из Тулы, судя по региону. А скорость здесь – не более сорока… Взмах волшебной палочки – и беззубая сухопутная акула с помятыми жизнью крыльями, оставляя за собой сизый шлейф горящего масла, плывет перед нашим капотом – и прямо в руки гаишнику. А меня провожает лишь его понимающая усмешка.
***
- Я слышал об этом где-то…
- О чем ты слышал? – Лилино теплое дыхание щекочет мне ухо, а рука уже достигла точки своего невозврата.
- О том, что женщины любят ушами. Но тут, у нас, уже - совсем не ушами получается... Давай отпустим гаишника с миром. Ведь он свисток проглотит…
- Не маленький … Вон, какой взрослый мальчик вымахал…
Не понятно, о ком она это. О гаишнике? Или обо мне?
- Пусть смотрит. И глотает. Одним меньше – тоже польза. - Лиля, все же, чуть отодвигается, убирает руку. - А потом – позволишь? Когда на трассу вырулим? На ходу – очень возбуждает.
***
Есть женщины, приходящие в разгоряченное состояние от высокой скорости. Но я с такими горячими скоростями не езжу. Жалко подвеску. Дороги совсем не те. И женщины – тоже. Подходящие для таких скоростей – встречаются не часто. Впрочем, к присутствующим мое внутреннее брюзжание не относится. К Лиле, в частности.
- Надо было на тебе поехать, – говорю вслух. – Чтобы твои руки были постоянно заняты.
- Ты же боишься, когда женщина за рулем. К тому же – в моем ситро - автомат. Одна рука - все равно свободна. Ты, не в настроении? А не скажешь. По внешнему виду – совсем не скажешь. - И Лиля смотрит вниз, куда-то ниже моего пояса. - Даже через джинсы – и то, не скажешь. И хорошо - у нас же романтическая поездка, а не выгул к какой-нибудь теще. Даже – самой любимой.
***
Да уж, точно не выгул. И если ты вышел на сцену – изволь отрабатывать деньги зрителей по полной программе. Песни под фанеру с Лилей не проходят.
Сегодня Лиля резвится. Его муж вчера вечером убыл в очередную командировку. Амстердам, Гаага, Брюссель. И еще что-то красивое - в этом роде. Приятное, и далекое. У нее – десять вольных дней. Без подозрений и навязчивой любви импотента. Который все еще верит в свое светлое сексуальное будущее. В смысле – в светлое будущее без своей уже укоренившейся импотенции. Временной – как наивно считает он. И без простатита, который он недавно приобрел.
Лиля категорически отказалась ехать с ним в Амстердам. Так и сообщила вчера же вечером по телефону.
- Пришлось что-то даже придумать. Что-то про женское самочувствие… Сюрпрайз, мой хороший, он только что и улетел, красавчик!
***
Вот, действительно, сюрпрайз.
Эти десять дней она хочет жить как человек. В переводе на русский – проводить со мной, по возможности, больше времени. Желательно – двадцать четыре часа. И не вылезать из постели. Это - притом, что я – человек служилый. Кроме того, и в выходные – должно же и у меня быть какое-то отвлечение от нее. Или – хотя бы переключение. На другие дела.
Я же не просто машина, производящая исключительно - Лилин оргазм. Но разве это скажешь женщине вслух? Не пробовали?
Не советую.
***
И если женщина чего-то хочет – остановить ее трудно. Порой – невозможно. Только – хитростью. Хотя, тоже – кто-нибудь еще когда-нибудь сумел перехитрить женщину?
И у нас сегодня, в воскресенье,– романтическое путешествие. На юг – в места боевой славы. Где, по словам Лили, небесные силы слили нас полгода назад в единое целое.
Да, вспоминается – действительно, слили. На заднем сидении моей пыльной девятки. И не совсем традиционным способом. Видно, у небесных сил были ограниченные возможности.
В смысле комфорта – для слияния страждущих сердец.
***
- После этого я почувствовала к тебе сильное доверие, - призналась как-то Лиля.
Чувствуется, наша сегодняшняя романтическая поездка на святой источник, находящийся неподалеку от исторического места лесного слияния, должна закончится вызовом спиритических духов прошлого. И повторным праздничным слиянием на заднем сидении.
Маленький юбилей – шесть месяцев знакомства. Или семь. Или, даже, восемь. Видимо, происходить все будет на каком-то проселке. Неподалеку от источника, где, по рассказам Лили, ее муж, в тридцатиградусный мороз, пытался вылечить импотенцию – погружением в ледяную святую воду, и обмыванием членов.
А кончилось все это жестокой простудой и простатитом. Вот, бедняга… Хоть и дурак – по большому счету.
***
Я смотрю на дорогу, и мы несемся вдаль. Лилина рука царствует полновластно. У меня ощущение, что мы до поворота на источник все же и не доберемся. Свернем где-нибудь ближе.
Я вообще не очень понимаю – зачем за таким простым делом, и так далеко тащиться. Видно – уродился не романтиком.
***
Кроме того, я вспоминаю, что по странному стечению обстоятельств, я возил именно на этот святой источник и Тулю. Она где-то про него вычитала, и решила его посетить.
Не спорю – места красивые. Особенно – облагороженные местными бандитами, замаливающими свои грехи. Как только они деньги не придумали за воду брать – ума не приложу. Ничего же личного: богу – богово, а кесарю – деньги.
Но меня интересовали не святые мощи, а где бы тут найти укромное местечко в лесу – чтобы Тулю трахнуть. Не знаю почему – но очень хотелось.
А когда, наконец, я отыскал какое-то, более или менее приемлемое, Туля страшно возмутилась. Оказалось – что это какой-то церковный праздник. А я – просто богохульник.
Вот так все и рушится – самые лучшие намерения. Она сама все жаловалась, что я не романтичная натура. Но когда захотел стать хоть на один разок романтиком, на природу потрахаться – ничего не вышло.
- Я же тебе не дешевая шлюха какая-нибудь, чтобы по кустам сношаться, – сказала мне в назидание Туля. – Отвези меня домой, пожалуйста. Мне надо переодеться еще успеть, привести себя в порядок. Мы сегодня собрались в новый клуб. Ты же, конечно, не пойдешь? – и это прозвучало утвердительно.
Романтика… лучше в клубе, где-нибудь, в сортире… И не со мной, естественно.
***
- Ты – не романтичная натура, - говорит ни с того, ни с сего Лиля, будто читает мои мысли. Только, как бы, в зеркальном их отражении – наоборот. - Давай где-нибудь тут остановимся – поближе к дому, а?.. Уж если так тебе не терпится. И мне – что-то прямо очень хочется. А воскресенье проходит. А мы - все куда-то тащимся… Ты тут местность знаешь – какой-нибудь проселок поблизости? А потом поедем обратно – где-нибудь пообедаем. А потом к тебе – продолжим. Ну его на фиг, этот источник. Не могу прямо, как подумаю, что время уходит, и мой дурак уже скоро вернется… Мешать будет.
***
Вот странно – а мне кажется, что десять дней до его возвращения – довольно долгий срок. Сегодня же только еще – утро воскресения. Но мне очень нравится Лилин подход к делу. Я просто тащусь от него. В хорошем смысле слова. Мне бы тоже – побыстрее заняться любовью.
***
Однажды Лиля вдруг спрашивает меня:
-Слушай-ка, а у тебя были девственницы?
-Э… Какой-то странный вопрос, – отвечаю я. – Зачем тебе?
-Ну, скажи... Любопытно...
-Да я не помню…
Мы как раз занимаемся любовью у меня дома. И – как раз, остановились на самом интересном месте. Странные иногда женщины задают вопросы. Совершенно не относящиеся к делу.
***
- Не помню…
Я, конечно, вру.
Вспоминаю кое-что. Одну подружку. Очень красивая девушка. С натуральными чудесными светлыми волосами. Из приличной семьи – театральных критиков. Сейчас – известная актриса. И все такая же красивая. Иногда появляется на экране телевизора - после очередной премьеры. Хотя, у Ляли уже - двое детей. Кажется. Или – трое. Лялей ее звали - вспомнил!
***
В ту удивительную пору мы довольно часто целовались вечерами в ее подъезде дома на Плющихе. Почти доходя до помутнения рассудка. Нам было лет по восемнадцать. А вокруг был СССР. Секса вокруг не существовало. Официально. И в принципе, и в природе.
Если он и был – только в кино. В совершенно идиотском варианте. Или в порножурналах, подпольно попадавших сюда из-за границы. Или - за глухо закрытыми дверями.
Или в подъездах. На самой верхней площадке – где двери на крышу. Где пыльно, пахнет кошками и еще какой-то дрянью. И грохочут лифтовые машины. Но это – не важно. Совсем неважно. Это совсем не мешает.
А еще – очень удобными были скамейки в укромных местах ночных парков.
***
Однажды мои родители уехали отдыхать. Оставив чуть ли не на две недели квартиру - мне на растерзание. Я ее - честно растерзал! Как и положено студенту, у которого появилась вдруг хаза.
Странно – иметь квартиру хотя бы на вечер - тогда казалось счастьем неземным. Почти недостижимым. Совершенно несбыточным. А сейчас я уже несколько лет живу один, – и мне это кажется чем-то обычным, само собой разумеющимся.
Я даже не замечаю того, что дома распорядок подчиняется только моему желанию. Хочу – буду один. Не хочу – не буду один. Дело настроения. И - как будто, так и было. Всегда. К хорошему привыкаешь быстро. Представить себе, чтобы кто-то постоянно тут крутился - просто невозможно. Даже – Лиля, как бы я к ней хорошо не относился. А наши отношения все туже завязываются, и меня это начинает серьезно беспокоить. И ее муж – тоже постоянно маячит угрозой на горизонте.
***
Когда мои родители уехали на отдых, все и произошло. Не вдаваясь особенно в анатомические подробности нашей встречи – ничего путного из того, чтобы лишить Лялю девственности, у меня не вышло.
Между прочим, попутно тогда же обнаружил, что у нее на - высокой и крепкой груди, между очаровательными холмиками, - растут светлые волосики. Меня это не смутило. Даже показалось забавным.
На каком-то этапе нашей вечеринки - с родительским коньяком из вскрытого перочинным ножом бара, с сигаретами «мальборо» - оттуда же, и под музыку «Битлз» из портативного магнитофончика «Филипс», мы прямо из танцев переместились в постель, разбрасывая по всей комнате одежду.
***
На самом захватывающем месте Ляля вдруг почему-то страшно перепугалась. У меня было такое ощущение – будто сердце у нее колотится прямо в каждой части ее спортивного тела. И особенно – в той самой интимной части тела, куда я резво и устремлялся. И так оно стучало – ее сердце, что продолжать начатое было просто невозможно. И я решил отступить.
Полежав немножко - тяжело дыша, будто после хорошей гонки, мы обнаружили, что умудрились измазать не только сбитую простыню, но и сам родительский диван. Это был удар явно ниже пояса. Простыню пришлось выбросить на следующее утро. А диван ночью же решили замывать стиральным порошком «Эра».
Не знаю, выпускается ли сейчас эта штука. Но если да, могу ответственно заявить: она годится для чего угодно – но только не для стирки. Она даже не растворяется в воде!
Пятна остались – навсегда. Их потом приходилось маскировать - от родительских глаз. Чем-нибудь, вроде пледа.
***
Когда несколько лет назад я выбрасывал диван на помойку – он достался мне потом по наследству, - эти, пережившие все лихолетья моей интимной жизни, диван и пятна, вдруг напомнили о Ляле. Даже не понятно – почему мы расстались с ней тогда же - и очень быстро. Хотя, наверное, то, что я не довел тогда до конца начатое - просто уронило меня в ее глазах. Наверное, решила, что я - плохой мужчина. И потом, наверное, вспоминала, какое это неприятное занятие - лишаться девственности.
Меня, думаю, она бы и не вспомнила сейчас – встреться мы на улице. Обошла бы меня стороной. Как моя бывшая жена – первая, не так давно.
***
Сейчас под нами с Лилей уже другое, третье или четвертое поколение моих диванов. Не считая тех, что остались у моих бывших жен. Этот тоже уже прошел свой жизненный цикл, морально состарился, износился. Пришел в упадок. Но все как-то не совпадают - желание и возможности поменять его. А ведь из-за него даже интимный процесс нарушается, сволочи! Орет в неподходящий момент - девушек пугает. Да и у меня процесс - чуть не срывается.
***
Лиля тем временем – мурлыкает, забыв, кажется, о своем вопросе.
- Ты себе не представляешь, что сегодня со мной было. Просыпаюсь, а у меня в руке – член. Моего милого импотента. Что-то его осенило: если он ночью ко мне подсунется, вдруг и встанет. Вот ужас-то, представляешь?
- Представляю… Ужас... Действительно… Не хотел бы я так проснуться. С членом в руке.
- Так он у него и не встал, - победно сообщает Лиля. - Только меня разбудил, паразит, напрасно.
***
Интересно - думаю я, - когда я, наконец, понесусь покупать новый диван… Если когда-нибудь это и произойдет. И я понесусь покупать новый диван… А потом - понесусь на помойку. Выбрасывать этот диван понесусь… Так вот интересно: когда я буду его выкидывать – что я вспомню о Лиле? Глядя на следы наших любовных утех. Вспоминая его победные скрипы?
***
До этого момента, мне кажется, еще, все-таки, далеко. Как я уже говорил, то денег нет, то лень просто… Да и диван жалко. У него уже есть своя биография. Довольно занятная, насыщенная событиями, а местами – просто темная.
Как и его будущее.
Так, может быть, лучше, отстегнуть ремни. Расслабиться.
Не пытаться заглянуть так далеко в будущее...
А, просто, внимательнее приглядеться к настоящему.
 
март 2006 г.
Дата публикации:
Предыдущее: Беспризорные прогулки. Опасный пациентСледующее: Атомулиядалато. Народный романс-сомнение.

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Сергей Ворошилов
Мадонны
Регина Канаева
Свет мой, зеркальце скажи
Дмитрий Оксенчук
Мне снится старый дом
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта